Юрий Грачёв - В Иродовой Бездне.Книга 1 Страница 34

Но как ни уговаривал заведующий Леву, тот стоял на своем, чтобы ему дали расчет. Все имевшиеся личные вещи он постарался раздать. Себе оставил вещевой мешок, полевую сумку. Купил фляжку и приспособил ее носить на ремне через плечо.

После вечернего собрания он встал и сказал:

— До свидания, дорогие братья и сестры! Отъезжаю, чтобы исполнить волю Божию.

Пресвитер встал и прочел место из Деяния Апостолов 31 глава, 14 стих: «Когда же не могли уговорить его, то успокоившись, сказали: да будет воля Господня». — Мы знаем, дорогой брат, что тебя ожидают скорби и узы…

Некоторые заплакали. На это Лева ответил словами апостола Павла: «Что вы делаете? Что плачете и сокрушаете сердце мое? Я не только хочу быть узником, но готов и умереть в Иерусалиме во имя Господа Иисуса». Попросил спеть гимн: «К неземной стране…» Дружно запели, и проникновенное пение как бы освещало Леве грядущий путь.

К неземной стране путь указан мне,

И меня влечет, что-то все вперед.

Не растут цветы на пути моем,

Лишь шипов кусты вижу я кругом.

Соловьи зарей не ласкают слух,

Лишь шакалов вой слышу я вокруг.

Не сулит покой мне прохлады тень,

Но палящий зной жжет и ночь, и день.

Не в тиши идет путь кремнистый мой, –

Ураган ревет, проносясь над мной.

Не среди лугов, под шумом ручья,

По камням холмов пробираюсь я.

И встречаю я всюду крови след:

Кто-то шел скорбя, средь борьбы и бед.

В черной мгле сокрыт путь суровый мой,

Но вдали блестит огонек живой.

Огонек горит, и хоть вихрь шумит,

Но вдали влечет что-то все вперед…

В заключение спели ему еще: «Бог с тобой доколе свидимся…» Обнялись, поцеловались и расстались, обещая поддерживать его молитвами.

Ночь перед отъездом Лева спал так же, как всегда — спокойно. Он не думал о грядущем. В нем жила полная уверенность, что Отец поведет, проведет и прославится через него.

Глава 6. Клопиная ночь (Самарканд)

«Страдающий плотию перестанет грешить»

1 Петр. 4:1

Поздно ночью Лева прибыл в большой среднеазиатский город Самарканд, бывший в то время столицей Узбекистана. Здесь он надеялся увидеть своего двоюродного брата Юрия. Но придя по адресу, узнал, что тот уехал. Отыскав самаркандского пресвитера, решил переночевать у него. Пресвитер слышал о Леве от Юрия и принял его приветливо. Они пили чай и тихо разговаривали. Лева кратко рассказал ему, для чего и почему он тронулся в путь. Старик погладил свою бороду и едва слышно произнес: «Это удивительно! В наше время все пресвитеры, проповедники, кто только успел, бегут в Среднюю Азию, чтобы только избавиться от страданий, а ты идешь им навстречу!»

— Господь зовет, — ответил Лева — и идя за Ним, избежишь скорбей.

— Это конечно, — сказал пресвитер. — Ведь все мы немощные… — и, наклонившись к уху Левы, он прошептал:

— Признаюсь тебе, брат, тяжело мне, а иногда выхода нет. Вызвали меня туда и говорят: «Как только приедет кто-то из верующих жить в Самарканд, так донеси нам, иначе арестуем тебя». Вот и приходится мне ходить к ним, на братьев доносить. А как же иначе? У меня семья, дети. Страдает душа, мучается, да нет выхода — подписку дал…

Леве было до глубины души жаль старика, он видел, что и жить-то ему осталось немного, но прославить Бога твердости у него не хватало.

— Ты переночуй у меня, — предложил пресвитер, — а завтра поедешь. Лева согласился. Хозяин уложил его на деревянном сундуке в передней, а сам ушел спать к себе. Эту ночь Лева никогда не забудет. Говорят, у каких-то индейцев есть такой обычай: прежде, чем юноша становится воином, ему надевают на руки рукавицы, наполненные москитами, и он должен спокойно выдержать миллионы укусов и этим показать свое терпение и выносливость. Нечто подобное случилось с Левой. Как только потушили керосиновую лампу и он после молитвы улегся на тюфячок на жестком сундуке в надежде хорошо отдохнуть после знойного дня, сотни клопов набросились на него. Он мужественно защищался, давил их на лице, шее, руках и ногах, отчего получалась нестерпимая вонь. Но как ни пытался Лева обороняться, новые и новые полчища тощих, больших и малых клопов с каким-то особым остервенением нападали на него. Все тело горело, как в огне. Он давно не ощущал клопиных укусов, и этот неприятный сюрприз просто ошеломил его. Встать, зажечь свет и выйти — он не решился. Всю ночь он метался, но ни одного стона или звука ропота не сорвалось с его уст. Хотелось спать, но это было невозможно.

— Что это? Зачем я здесь? Зачем брат поместил меня сюда?

К утру полезли мысли, а не напрасно ли он оставил свою квартиру и пустился в путь, который начался так ужасно. И вдруг он понял, в чем дело. Это сатана искушает! Ведь Христос, выходя на служение, перенес муки голода, искушения сатанинские, а потом уже пошел дальше.

Лева стал молиться, и как будто укусы стали не так ощутимы. Начинало светать. С сильной головной болью встал он утром.

— Ну, как брат, хорошо отдохнул? — поинтересовался утром пресвитер.

— Хорошо, хорошо, — сказал Лева. — Только знаете, у вас клопы покусывают…

— Да, есть немного, — сказал хозяин. — Но ничего, мы их уже не замечаем.

Позавтракали, и пресвитер проводил Леву на вокзал и посадил в поезд.

— До свидания, дорогой брат! — сказал он Леве, — Встретимся, если не здесь, то там, в доме Отца.

Здесь, на земле, они больше не встречались. Встретятся ли в вечности — Лева не знал. Ведь участь боязливых ужасна…

Глава 7. Лев бесстрашен (Станция Урсатьевская)

«Праведник смел, — как лев».

Пр.28:1

Он слез на станции Урсатьевская и стал отыскивать верующих. Быстро нашел их.

— Слава Богу, — сказала, улыбаясь, старушка. — Наконец-то нам Господь гостя прислал, а то про нас проповедники забыли.

— Я не проповедник, — сказал Лева. — Я к вам мимоходом, отсюда иду пешком в Ура-Тюбе.

— Зачем же туда, сынок? На работу устраиваться?

— Нет, не на работу. Там есть ссыльные, хочу их посетить.

— Что они, родственники или знакомые вам?

— Да, такие же родственники и Знакомые, как и вам — по крови Христа, — ответил Лева.

Скоро пришли еще другие верующие и стали жаловаться, что у них закрыли молитвенные собрания.

— Молиться надо! — сказал Лева и, открыв книгу «Есфирь», начал читать о том, какой героизм проявила Есфирь, пойдя хлопотать к царю о своем народе.

— Нам тоже говорят, — сказал пожилой брат, — что надо идти в ОГПУ хлопотать, да никто у нас не решается, все боимся.

— Давайте молиться! — сказал Лева.

После горячей молитвы у Левы появилась мысль: а почему бы не пойти ему в местное ОГПУ и не похлопотать? Ведь не ради себя, а ради доброго дела будет он подвергать себя риску.

— Братья и сестры! Молитесь обо мне горячо. Завтра утром я иду в ОГПУ.

И наутро он без страха и сомнения стоял перед начальником ОГПУ и просил разрешения собираться верующим для молитвы.

— Да мы им не запрещаем, — ответил он. — Пусть только антисоветскими делами не занимаются.

И, посмотрев на юношу, спросил:

— А ты тоже из них? Верующий?

— Да, верующий.

— Странно! Ну, иди. Молитесь, как там полагается вам.

Лева пришел к своим и передал им свой разговор с начальником местного отделения ОГПУ.

После этого верующие стали собираться для молитвы.

Глава 8. Принимают за больного (Ура-Тюбе)

«Сила Моя совершается в немощи».

2 Кор. 12:9

Он хотел выйти пораньше утром, когда туркестанское солнце еще не накалило землю. Но пока он прощался с родными, пока слушал пожелания в свой адрес, солнце поднялось высоко и с каждой минутой становилось все жарче и жарче. Предстояло пройти сорок километров пешком в пустыне, пока не начнутся горы Узбекистана и Таджикистана, где было курортное местечно Ура-Тюбе.

Лева имел самый походный вид. С одной стороны сбоку висела фляжка, вещевой мешок — за плечами и через плечо скатанное демисезонное пальто. Первые километры он прошел быстро, бодро и легко! Потом, по мере того как солнце поднималось все выше и выше, а сил становилось меньше, путь становился все труднее. Он не раз прикладывался к фляжке. Вода уменьшалась, нужно было дорожить каждой каплей. Как ни напрягал он силу воли экономить воду, жажда нарастала, и скоро фляжка опустела. Дорога шла ровная, укатанная, временами по ней проходили машины, но не было места присесть, отдохнуть: солнце все раскалило, и не было ни кустика, ни малейшей тени.

— Господи, помоги мне! — просил Лева, начиная терять силы. Вскоре он заметил, что дорога спускается в лощину, где около двух небольших деревьев была расположена хижина — видимо, чайхана. Напрягая силы, он дошел до нее и досыта напился чаю, закусил сухарями и, ободренный, двинулся дальше.