Бхагаван Раджниш - Библия Раджниша. Том 2. Книга 1 Страница 12

Время, которое Троцкий оставался в Мексике, он посвятил написанию биографии Сталина. Это редкая книга, поскольку никогда еще враг не писал биографии с таким огромным пониманием, с такой основательностью, без всякой ненависти - только факты, никаких вымыслов. Он был убит в тот самый момент, когда заканчивал последнюю страницу. Она осталась незавершенной - эта последняя страница. Это большая биография, около тысячи двухсот страниц. Он писал последнюю страницу, когда его убили сзади молотком. Его ударили молотком по голове много раз. Его голова упала на книгу, и кровь пролилась на последнюю страницу. Так или иначе, это сделало эту книгу абсолютно авторитетной биографией того, о чем он и говорил в ней, о том, как убивали людей. Он был убит на последней странице; он умер на книге, и первое издание было так и отпечатано с пятнами крови.

До этого Сталин не убил ни одного человека; не совершил ни единого преступления. На самом деле, он получил образование в католическом монастыре - он был христианином, и его воспитывали монахи. Он жил в монастыре, потому что его деревня была далеко на Кавказе и монастырь был единственным местом, где можно было получить образование, потому отец и оставил его там; отец его был бедным человеком. Монахи из сострадания приняли мальчика, обучили его, дали ему образование - и вот во что он превратился. Добившись власти, он должен был убивать миллионы людей. Невозможно подсчитать их; он просто убивал их все время. Все, кто не был за него, были убиты. Другого наказания не было. Он делал это очень просто: «Или вы за меня, или вас больше нет».

Политик - это в основном преступник. Он пытается обрести власть законными методами, вот и вся разница. Преступник не беспокоится о законности методов, и его хватают. Политика схватить невозможно - только однажды Никсон был схвачен на Уотергейте. И вы знаете, что сказал Мао Цзе-дун, когда схватили Никсона? «В чем дело? Так много шума из ничего. Все политики так делают!» Действительно, каждый политик так делает. Уотергейт не был чем-то исключительным. По всему миру все политики, находящиеся у власти, делают то же самое; их просто еще не схватили. Никсону не повезло, его схватили, а он не сумел вывернуться...

На самом деле, я испытываю определенное уважение к Никсону. На месте Никсона такой человек, как Сталин или Мао Цзе-дун, Муссолини, Адольф Гитлер, сделал бы что-нибудь такое, что вы себе и представить не можете, - эта мысль приходила, наверное, на ум и Никсону тоже. Вот простой метод: когда все стало уже горячо, лучшим способом было стащить мир к войне. Тогда Уотергейт пошел бы на дно. Кого бы тогда беспокоил Уотергейт? Все, что было нужно, это просто отвлечь внимание людей. Эти вот лидеры так и сделали бы - они немедленно начали бы мировую войну. Никсон остается президентом, становится величайшим президентом Америки. Если бы он прошел через войну и оказался бы победителем, он показал бы себя величайшим человеком во всей истории.

Я испытываю определенное уважение по отношению к этому человеку: он отступился от преступной мысли, которая обязательно должна была прийти ему на ум, - я гарантирую это. Это так просто. Я не очень силен в политике; хотя я студентом изучал политику, я ничего не знаю об активной политике. Но, будучи просто студентом в политике, я знаю с абсолютной уверенностью, что эта мысль обязательно должна была прийти ему на ум: просто втянуть мир в такой хаос, в котором Уотергейт утонул бы в сравнении с хаосом мировой войны. Тогда все забыли бы об Уотергейте.

Но этот человек оказался более моральным, чем люди думали о нем. Вот почему я говорю, что испытываю по отношению к нему определенное уважение. Он предпочел спуститься и стать первым президентом в американской истории, который вышел из Белого Дома с таким обвинением. Но он принял это обвинение, эту всемирную дурную славу, не потащил мир к мировой войне. Он показал себя более человеком, чем политиком, более человечным, чем другие политики.

Преступный ум хочет власти, потому что без власти ничего нельзя сделать. Так же, как художнику нужны краски, поэту нужен богатый словарный запас, язык, чувство слов, их нюансов, тонких подземных токов, протекающих под ними, так и политик в глубине прекрасно знает, почему он стремится к власти. Если вы не собираетесь писать картины и все время собираете краски, то вы безумны. Если вы не собираетесь играть музыку и все время собираете различные музыкальные инструменты, то вы сошли с ума.

Зачем власть?

Как раз вчера я рассказывал вам, как Джавахарлал пригласил меня к себе, и я пришел. Он слушал меня. Я был очень молод, а он был великим государственным деятелем, но он слушал меня так тихо, так внимательно, как если бы я много знал о политике и о том, что нужно делать в стране. И он сказал мне: «Почему вы не идете в политику? Ведь все, что вы говорите, правда, и если вы действительно хотите это сделать, то вам нужно идти в политику. Никто другой не сделает этого для вас, только вы сами. Я понимаю ваши идеи, но кому осуществлять их? Присоединяйтесь!»

Я сказал: «Нет, ведь у меня нет никакого интереса к завоеванию власти. Все, что я сказал вам, - это просто проявление моего сердца, ведь у вас есть возможность, власть, понимание того, что нужно делать. Я просто выразил то, что у меня на сердце. Я кончил! Я не собираюсь участвовать в погоне за властью. И я не прошу никого другого, я прошу вас. Если вы чувствуете, что я прав, тогда покажите это, сделав что-нибудь».

Он сказал: «Вы правы, но я не могу делать такие вещи, потому что люди, на чью поддержку я опираюсь, не поддержат ни одну из идей, которые вы дали мне. Если они узнают, что я собираюсь воплощать эти идеи, я буду просто выброшен вон. Политика - это пирамида. Она становится все уже и уже - на вершине ее только один человек. Вы видите на вершине этого одного человека, но у этого человека, под ним, три человека; у этих трех - девять человек; у этих девяти - девяносто... И все они опираются на тех, кто ниже их. Они стоят на их плечах. В любой момент их могут сбросить».

И в политике, коль скоро у вас есть власть, которую вы получили за счет поддержки столь многих людей, вы вынуждены исполнять все их желания. Кто-то поддержал вас, чтобы получить лицензии, кто-то поддержал вас, чтобы начать производство, кто-то поддержал вас ради чего-то еще - теперь вы должны исполнять их желания. В противном случае, пока вы стоите на их плечах, они могут и отойти в сторону. Человек, находящийся на самом верху, очень слаб; над ним нет ничего, за что он мог бы держаться. Под ним находятся люди, которые не упустят ни малейшего шанса, чтобы сбросить его, ведь если они сбросят его, тогда один из этих троих, что были под ним, поднимется на вершину. Поэтому он должен исполнять самые разные преступные дела.

Я знаю, потому что именно так пришла к власти Индира: она ведь жила со своим отцом. Она родилась политиком; ее муж - нет. Они полюбили друг друга, когда учились в Англии. Ее муж не был даже индусом, не был брамином. Индира была брамином, брамином очень высокой касты, кашмирским брамином. Человек, которого она полюбила, Фероз Ганди, был фарси. Вся семья была против - никто раньше и не слышал, чтобы девушка из касты браминов выходила замуж за фарси, за человека, который не был даже индусом. Это совершенно другая религия.

Но она была единственной дочерью Джавахарлала, и после смерти жены Джавахарлала - она умерла очень рано - Индира была единственным человеком, близким ему. Он сказал ей: «Не беспокойся о дедушке и бабушке. С ними я все улажу. Выходи замуж. Если будешь ждать их разрешения, то не дождешься; даже я не могу убедить их. Это очень заденет их. Поэтому будет лучше, если ты сначала выйдешь замуж, а когда ты вернешься домой уже замужем, я постараюсь убедить их: «Теперь уже ничего не поделаешь; бракосочетание состоялось». Вот так они поженились.

Но Фероз Ганди не интересовался политикой. Только потому, что был зятем Джавахарлала, он стал членом парламента, но он этим совсем не интересовался; это было не его дело. А для Индиры это было ее единственным делом. Они тут же стали ссориться, ругаться... и вскоре Индира переехала к Джавахарлалу в дом премьер-министра и оставила Фероза Ганди. Они жили отдельно, без развода; годами не видели друг друга. Все эти годы она наблюдала всех политиков и собирала информацию о каждом: о его слабостях, о его преступлениях против общества, о его эксплуатации других людей, о его извращениях... а ведь внешне она все еще сохраняла свое чистое белое гандийское лицо.

Она собирала досье - она мне показывала их - против каждого лидера, и это было ее силой. Когда Джавахарлал умер, все эти политики боялись Индиры, потому что у нее был ключ. Она могла каждого выставить перед публикой, перед судом. У нее были все свидетельства, у нее были все письма. Они боялись ее по той простой причине, что только она могла спасти их; а так они могли бы быть выставлены в их истинном свете. Это досье было ее властью.