Александр Гиршон - Истории, рассказанные телом Страница 2

Я хорошо помню 2-часовую сессию в 1995 г., во время которой я попал в мифологическую историю ритуальной жертвы, которой рассекали грудную клетку, чтобы достать сердце. Несмотря на пугающие аспекты этого опыта, он был захватывающе-интересным, что создавало возможность проживать его в потоке, не останавливаясь, не замирая. Я хорошо помню моменты сверкающей радости и щемящей нежности, пронзительной ясности и наполненности силой во многих процессах. Больше всего меня привлекал тогда катарсический, очистительный аспект этой практики, возможность прожить интенсивные эмоции в движении. Правила безопасности всегда были соблюдены, и этот опыт создавал доверие внутренней, психической реальности, ее способности к самоисцелению, нахождению точного подвижного баланса между чувством и действием.

Опыт работы с дыхательными психотехниками вместе с Сергеем Всехсвятским, Владимиром Козловым и Михаилом Щербаковым дал много для понимания природы бессознательных процессов, методологии и практики трансперсональных путешествий.

Позднее некоторые уроки Аутентичного Движения нам дала Пола Джоза-Джонс, хореограф из США, с которой мы работали над проектом «Ghostdance». В этом проекте мы обращались к «духам» как памяти рода, тому, как история нашей страны может проявиться в танцевальном действии. Мы использовали Аутентичное Движение для поддержания чувства общности в группе танцоров из разных стран и городов, для создания особой атмосферы внимательности и для поиска новых движений.

Я провожу процессы Аутентичного Движения почти на каждом тренинге по интегративной танцевально-двигательной терапии и сам в них участвую, когда это возможно или необходимо. Формат работы в парах, построенный на равенстве участников, отсутствии иерархии «терапевт – клиент», позволяет это сделать. И в течение трех лет каждый месяц я провожу открытую сессию Аутентичного Движения для всех людей, знакомых с этой практикой.

В настоящее время мои студенты в разных городах и странах создают свои группы Аутентичного Движения и проводят занятия, как фасилитаторы. Такие группы есть в Израиле, Беларуси, Украине и России. Очень важно, что эта замечательная практика распространяется, живет, и люди имеют возможность встречаться с глубинной внутренней правдой движения, присутствия и взаимодействия.

Аутентичное Движение в течение многих лет было местом поиска новых тем, образов и движений для моих танцевальных перформансов, как сольных, так и групповых. Это неисчерпаемый источник нового, в котором может преобразиться старое.

Регулярные процессы являются необходимой практикой внутреннего очищения и прояснения, которая особенно необходима специалистам, работающим с людьми, – психотерапевтам, психологам, социальным работникам, тренерам. Встреча с человеческими бедами и проблемами всегда оставляет свой след в душе и теле, поэтому для людей этих профессий необходимы особые техники для самовосстановления, заботы о внутреннем пространстве.

В мае 2008 г. мои студенты из Минска организовали Международную Лабораторию Аутентичного Движения, место встречи опытных практиков, где мы могли экспериментировать и исследовать возможности этой формы. Это была первая такого рода встреча на постсоветском пространстве. В 2009 г. прошла вторая Лаборатория, на которой мы продолжили практику и исследования особенностей формы. После нее в Москве появилось еще два места для регулярных занятий этой практикой.

В августе 2008 г. я также участвовал в Authentic Movement Gathering в Вене (Австрия). Это была международная встреча психотерапевтов, практикующих Аутентичное Движение как практику саморазвития и исцеления. Люди из семи стран мира, люди с разной историей движения внутри метода двигались и свидетельствовали вместе, позволяя раскрываться чуду внутренней правды.

Постепенно я начинаю все больше понимать слова Джанет Адлер о том, что Аутентичное Движение – это «долгая практика». Действительно, ее вкус, как вкус дорогого вина со временем, с годами становится только богаче, насыщеннее и разнообразнее.

Меня радует, что в мире выходит все больше книг и научных работ, посвященных этой удивительной дисциплине. Соединяя строгость формы и беспредельность внутреннего мира, ясность правил и непредсказуемость проявлений, Аутентичное Движение становится ответом на телесные, эмоциональные, когнитивные, социальные и духовные запросы современного человека. Я горжусь тем, что этой книгой я могу помочь распространению практики среди тех, для кого она оказывается важна.

Вот описание моих недавних процессов в роли движущегося и свидетеля:

«Путешествие в хаос – непрерывный поток движения, поток образов движения, водоворот, в котором плавятся формы, из которого появляются формы – животные, герои, уродцы, чистота и непредсказуемость, единый поток движения.

Ритуал движения, когда поток становится ясной формой и символом: у меня снимается (и одновременно я снимаю) верхнюю одежду, и через какое-то время она выворачивается / я выворачиваю ее наизнанку, и история продолжается, но моя позиция, мои реакции уже другие. Вывернуть себя наизнанку, чтобы обновить мир»

Из дневника свидетеля:

«Вновь удивительное ощущение: я смотрю на группу и вижу, что каждый находится в своем процессе, следует за своей историей, смеясь, плача, ползая, шагая, но при этом есть ощущение единого пространства, какого-то общего сложного и прихотливого ритма, когда кашель одного человека откликается в медленном подъеме другого, две девушки одновременно поднимают руки, другие две лежат рядом: одна, закрывшись, а другая – в открытом положении… Это спектакль, о котором они не знают, но который они танцуют, и я, как свидетель, тоже участвую в этом процессе. Это мое внимание к пространству между ними создает единство всего процесса, это внимание каждого, направленное внутрь или направленное на партнера, создает единство всего процесса».

Чем дольше я практикую эту форму, тем больше меня поражают ее глубина и сила. Аутентичное Движение действительно может быть «практикой длиною в жизнь», необходимой для поддержания баланса между сознательным и бессознательным, напоминанием о том, кто мы действительно есть, и путешествием к подлинности самого себя.

Глава 2

Три гранд-дамы Аутентичного Движения: Мэри Старкс Уайтхаус, Джанет Адлер и Джоан Ходоров

У Аутентичного Движения есть три матери-основательницы, три выдающиеся женщины, каждая из которых внесла неоценимый вклад в основание, развитие и понимание практики. Это американки Мэри Старкс Уайтхаус, Джанет Адлер и Джоан Ходоров.

Мэри Старкс Уайтхаус. В молодости Мэри Старкс Уайтхаус (1911—1978) изучала танец и журналистику в Wellesley College, Массачусетс. Завершив обучение, она отправилась в Германию, чтобы танцевать с Мэри Вигман, выдающейся представительницей немецкого экспрессионистского танца. Вернувшись в США, она работала с Мартой Грэм, одной из родоначальниц танца модерн. Вышла замуж, родила двоих детей, переехала в Калифорнию. В 1950-е гг. преподавала танец и проходила юнгианский анализ.

В какой-то момент фокус ее интереса сместился от танца к процессу проживания движения. «Это был важный день, когда я поняла, что не учу Танцу, я учу Людей… Это показало, что мой главный интерес в процессе, а не в результатах, и это уже не искусство, а другой способ человеческого развития» [Whitehouse, 1995].

Работа Уайтхаус оказала большое влияние на многих ее студентов и коллег, включая танцоров, терапевтов и преподавателей, и была развита практиками в США и в Европе.

Сменив в 1950-х гг. свою танцевальную ориентацию с художественной стороны на направление личностного роста и развития в танце, Уайтхаус начала главное дело своей жизни, проживая и описывая процесс «движения и проживания движения» (moving and being moved).

«По-видимому, существуют два противоположных типа людей. С точки зрения психологии, я могу описать тех, кто поглощен бессознательным, и тех, кто отрезан от него… <Первым> очень легко, когда есть свобода импровизации. Они не признают определенной формы или паттерна движения, или любого другого ограничения, кроме того, который они привычно используют, и вначале могут делать лишь упражнение, не требующее точности… На другой же чаше весов находятся люди, которые не могут представить движение, не инициированное сознательно и целенаправленно. Они прикладывают значительные усилия для точного понимания того, что делают, и наиболее счастливы в рамках упражнений, паттернов и форм… Свобода движения вместо того, чтобы радовать, пугает их, поскольку они „не знают, что должны делать“, и даже если и движутся, то склонны ощущать стеснение больше, чем движение» [Whitehouse, 1995].