Брент Кертис - Священный роман Страница 3

Утраченную жизнь сердца можно вернуть, а вместе с ней чистоту, красоту и полноту жизни с Богом. Чтобы сделать это, мы должны отказаться от всего, что так привычно и знакомо — возможно, даже от той части религиозной жизни, к которой мы привыкли, — и отправиться в путешествие. Это путешествие приведет нас сначала к поиску утраченной жизни сердца и того голоса, который уже звал нас в эти заповедные места; туда, где наше сердце еще было с нами. Паломничество сердца позволит нам дойти до воспоминаний о том, что впервые глубоко поразило нас еще детьми: «…кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него», — сказал Иисус (Мр. 10:15).

Наше путешествие подведет нас к тому, чтобы проанализировать тайные вопросы нашего сердца, рожденные событиями нашей жизни. Только оставив дом и отправившись в паломничество, мы начнем понимать, как наша собственная история вплетается в великий Роман, который рассказывает Господь с начала времен. Именно в этом паломничестве мы увидим, что каждый из нас — это часть космической любовной истории, которая была задумана специально для нас. И в конце концов это паломничество приведет нас к цели путешествия, лежащей в нашем сердце, которую мы каким-то образом знали, стремились к ней и мечтали о ней еще детьми.

Эта книга родилась из путешествия, в котором Джон и я были вместе несколько лет. Я был христианским консультантом по вопросам семьи и брака столько же, сколько Джон вел семинары для крупной христианской миссии. Мы оба в одно и то же время работали в местной церкви. Наши судьбы дали нам уникальный шанс — посмотреть на внутреннюю жизнь современного христианства, и то, что мы узнали на нашем собственном опыте, подтверждалось снова и снова благодаря многим случайным встречам с другими верующими: большинство христиан утратило жизнь сердца, а вместе с этим свой роман с Богом. Прилагая усилия к тому, чтобы Господь воскресил сердце, мы надеемся помочь вам обнаружить истинные желания души и воспринять их как самую важную часть жизни.

Наша цель — помочь вам «хранить сердце» и разглядеть как следует врагов вашего сердца и сердец ваших любимых; дать возможность лучше подготовиться к сражению за сердце, к которому наш Владыка призывает нас.

Мы начнем путешествие, задавая вопросы, пытаясь расшевелить сердце словами. «Что значит это беспокойство и пустота, которую я чувствую иногда на протяжении нескольких лет моего христианского пути? Какое отношение имеет моя духовная жизнь к остальной ее части? Что там засело в глубине моего сердца, дающее о себе знать стремлением к полноте жизни и Романтике и не оставляющее меня в покое? Связано ли это как-то с Богом? Чего Он хочет от меня? Он ли разговаривал со мной все эти годы? Когда я перестал слушать? Когда Его голос впервые позвал меня?»

Глава 2. Загадочная Романтика

Мы пробуждаемся, если это вообще происходит, лишь от тайны.

Кто или что впервые взывает к нам из самых глубин сердца? Наша внешняя жизнь, которая видна всему миру, состоящая из деловых встреч и суеты, не даст нам ответа на этот вопрос. Мы должны обратиться к нашей внутренней жизни, разворачивающейся в сердце. Если мы собираемся отправиться в путешествие на поиски утраченного сердца, то должны последовать совету Фредерика Бучнера и «прислушаться к собственной жизни».

Если Господь говорит с нами прилюдно через такие открытые каналы, как Библия и церковь, то, я думаю, еще громче Он говорит с нами через то, что происходит в нашей жизни… если наши сердца и мысли так же открыты, как и наши уши, если мы слушаем с терпением и надеждой, если запоминаем все глубоко и верно, тогда, я думаю, рано или поздно мы признаем, вне всяких сомнений, что как бы плохо мы Его ни слышали, Он все равно говорит с нами; и как бы мало ни понимали из сказанного, Его слово к каждому из нас — это и исцеляющий бальзам, и невыразимая драгоценность.

Прошлое и настоящее

Наиболее внятно звучит этот голос сердца ранним утром или иногда посреди ночи, когда внутренний цензор, который диктует нам, как «следует» реагировать на мир, складывает свои полномочия. Именно тогда сердце рассказывает нам нашу истинную историю. В ней сочетаются тайна и волшебство, но в то же время предчувствие дурного и тревога — то, что философы называют «страхом». Когда мы внимательно вслушаемся в эту историю, которую рассказывает сердце, большинство из нас придет к выводу, что сюжет закручивается вокруг двух совершенно разных посланий, или открытий, которые притягивают наше внимание еще с детских пор. Одно очаровывает нас, в то время как другое вызывает приступы страха и апатии. Первое приходит к нам в форме романтики, которая наполняет меня (Брент) даже в мои шестьдесят радостным предчувствием. Что-то прекрасное очаровывает нас. Другое окружает самыми темными картинами и приносит с собой ожидание дурного, которое изводит и нервирует так, что может испортить даже самое солнечное утро. Что-то ужасное подкрадывается к нам.

И все же очарование жизни сильнее, чем предчувствие дурного — история любви касается нашего сердца до того, как темное откровение сделает свое черное дело. С этого момента мы и начнем «прислушиваться к нашей жизни». Если мы позволим себе вернуться к той истории, которую большинство из нас знало еще детьми, то будет нетрудно вернуть ранние впечатления, картинки, звуки и ароматы первых лет жизни — те, которые относятся к великому Роману.

Каждый из нас может вспомнить то место, где Роман впервые заговорил с нами. Обычно это место, которое мы страстно желаем увидеть вновь и вместе с тем боимся это сделать в страхе, что наши воспоминания исчезнут. Мои собственные ранние воспоминания о Романе связаны со 120 акрами земли в Нью-Джерси, окаймленными рекой на юго-востоке и низкими, широкими холмами на северо-западе. Как и большинство фермерских семей в 50-е гг., мои родители — как мать, так и отец — работали не покладая рук в поле и на ферме от рассвета до заката, а моя сестра и я оставались дома, окунаясь в тайны лугов и сеновалов.

Первые мои воспоминания о Романе связаны с одним летним вечером, мне было тогда лет шесть-семь. Внезапно что-то теплое, живое и пронзительно явственное позвало меня с таинственных границ фермы, которая была моим миром. Я пошел на зов, минуя загоны, где отдыхали коровы, вниз между рядами темно-зеленой кукурузы, которая возвышалась над моей головой и казалась мне каким-то заколдованным лесом. Каждый лист, который отводила с пути моя протянутая рука, предлагал возможную тайну. Земля была темно-коричневой, источала приятные запахи и, кажется, так и приглашала пройтись босиком.

Наконец я вышел на окраину луга, где высокая трава качалась, серебрясь в лунном свете. Над этими волнами, в тонкой полосе кленов и дубов, вытянувшихся как часовые, тонули голоса, взывавшие ко мне так страстно из торопливой реки, где она окаймляла границу нашей фермы. Густой лес, стоящий на страже реки, вывел меня на песчаную отмель под старым деревянным мостом, по которому проходила дорога, ведущая к богатым фермерским землям Нью-Джерси. Там я присел на корточки прямо у кромки воды, утопая ступнями в прохладном песке. Вокруг отпечатков моих ног песок кровоточил темно-красными пятнами ржавой железной руды.

В этом месте я оказался в центре хора.

Голоса сверчков и цикад оглушали меня, перекрывая звуки реки и смешиваясь с резким запахом тины. Десятки тысяч речных музыкантов пели мне волшебную историю о фермах и лесах. Казалось, будто поток воды нес песню от самого начала реки, из тех таинственных источников, которые расположены где-то во мхах не менее таинственным образом, как если бы их вызвали к жизни феи лунного света. Воды реки замирали ненадолго во тьме под мостом, прежде чем продолжить свой путь. Здесь образовывалась маленькая тихая заводь, дававшая приют ярко-зеленым лордам молодой реки — низкоголосым лягушкам. Они добавляли свои басы в общий хор — призыв к порядку в полной музыкальной разноголосице.

Я помню, что оставался там до тех пор, пока музыка жизни не наполнила меня знанием, что Роман есть, он существует; уверенностью, что есть причины, чтобы сражаться с драконами деревянным мечом; есть причины, чтобы носить с собой не один, а целых два пистолета с перламутровой рукояткой, как в ковбойских романах, эпизоды из которых я разыгрывал каждый день; есть причины, чтобы появилась красавица, которую надо спасти, несмотря на то, что я был слишком занят борьбой с плохими ребятами, чтобы тратить драгоценное время на любовные истории. Волшебная сила убедила меня в том, что существует любовь, влюбленные и приключения, которые могут случиться и с нами, и тайна, которую надо разгадать.

Романтика этого места продолжала окружать меня, когда я поднялся и направился на зов матери. Я был наполнен чувством сопричастности, которое, казалось, связывало меня с тем, что было вечным, но постоянно обновляющимся. Лежа в постели, в удаленной от родителей спальне, еще не зная своего сердца, я зачарованно думал о некой невиданной любви, о которой рассказал мне тот хор лунной летней ночью.