Бхагаван Раджниш - Дхаммапада. Из хаоса рождаются звёзды Страница 31

Поклонение не религиозно; поклонение совершают лишь из чувства вины. Поскольку ты никогда не слушал будду, пока он был жив, - когда он умирает, ты начинаешь чувствовать себя виноватым. Что теперь делать? Как сложить с себя бремя вины? Поклоняться. Ты искупаешь вину своим поклонением, но остаешься прежним.

Днем и ночью наблюдают

И медитируют на своего Мастера.

Преданный - настоящий преданный - постоянно наблюдает, что он делает, как он это делает, почему он это делает. Даже в мелочах он деавтоматизирует себя. Когда он идет, он не просто идет; он идет с медитативной осознанностью. Он знает, что идет. Когда он ест, он знает, что ест.

Ты ешь и делаешь тысячу и одну вещь. Ты продолжаешь проглатывать еду, ты продолжаешь швырять ее вовнутрь, набивать себя... а твой ум продолжает планировать, вспоминать, желать, проецировать. Ты не в этом действии; ты либо в прошлом, либо в будущем. А настоящее - единственное время, единственное время, лишь настоящее реально. Прошлое нереально, будущее нереально; оба они нереальны - а ты всегда живешь в нереальном.

Это сон: ты продолжаешь делать вещи... Ты сам иногда говоришь: «Я вышел из себя». Что ты имеешь в виду, когда говоришь «вышел из себя»? Это просто значит, что ты не был сознателен, когда это сделал, - как будто ты просто автомат, робот!

Очень толстая леди взобралась в набитый автобус и ухитрилась втиснуться вовнутрь. Ей нужно было ехать долго, ей было очень неудобно, и она протянула руку назад и расстегнула молнию своей юбки.

Через несколько минут, чувствуя сквозняк, она снова протянула руку и застегнула ее. Чувствуя себя более и более неудобно, она протянула руку и расстегнула молнию, но через несколько минут застегнула ее снова.

Так продолжалось около двадцати минут, и, в конце концов, мужчина, стоящий позади нее, сказал:

- Послушайте, дама. Не знаю, что у вас на уме, но за последние полчаса вы расстегнули мне ширинку, по крайней мере, уже десять раз!

Люди несознательны в том, что они делают! Они просто продолжают делать все в полусне, в некоем алкогольном опьянении.

Молодая красотка с грохотом ворвалась в свою квартиру после свидания и объявила своей соседке:

- Боже мой, ну и тип! Мне пришлось трижды дать ему пощечину!

- А что он сделал? - с готовностью подхватила соседка.

- Ничего! - пробормотала девушка. - Я дала ему пощечину, чтобы убедиться, что он не спит!

Люди только кажутся бодрствующими; они спят. Люди только кажутся живыми; они не живы. Только кажется, что люди есть; их нет, - потому что, если бы они действительно были, между ними и буддой не было бы разницы. Они знали бы все тайны жизни, они знали бы значение жизни. И тогда их жизнь была бы празднованием, постоянным празднованием, радостью, песней, танцем. Но люди живут в аду, в страдании.

Страдание - это символ неосознанности; блаженство - символ осознанности.

Вечно пробужденные, Они блюдут закон.

Преданные Мастера, пробужденного, постоянно бодрствуют и постоянно делают все, что в человеческих силах, чтобы быть в созвучии со Вселенной, чтобы не выпадать из ритма Вселенной, - потому что именно это и есть страдание.

Быть в созвучии, быть в гармонии со Вселенной есть блаженство, радость, музыка, поэзия. Ты начинаешь расцветать в то мгновение, когда в созвучии с целым. Когда ты не созвучен с целым, что-то расстраивается в тебе. Тогда целое больше не питает тебя; тогда ты больше не укоренен в целом. Тогда ты становишься выкорчеванным деревом, тогда ты истощаешься. Тогда твоя зеленая листва начинает исчезать. Тогда цветы не могут случиться с тобой, потому что цветы возможны лишь, если ты затоплен радостью, переполнен радостью.

Они узнают своих братьев по пути.

Настоящие преданные настолько пробуждены, что они мгновенно интуитивно распознают любого, кто имеет такое же качество, - братьев по пути. Саньясин, если он действительно медитативен, немедленно узнает другого саньясина. Это не интеллектуальное понимание - дело не в том, что он заключает, что, должно быть, это саньясин, - но просто интуитивное чувство. Что-то ударяет его глубоко внутри его существа. Что-то такое сходное он чувствует в другом человеке, он знает это без всякого умственного усилия или упражнения. Он знает сердцем, что другой тоже на пути.

Как ты узнаешь человека, когда он не спит? Как ты узнаешь человека, когда он спит? Спящие не могут узнать других спящих, спящие не могут узнать и того, кто не спит, это правда. Но если ты пробужден, ты знаешь, кто спит, а кто пробужден. Точно таким же образом это происходит на более высоком уровне: люди, у которых есть немного осознанности, тотчас же узнают братьев по пути.

Именно так возникает коммуна, через это узнавание. Коммуна - это не церковь. Коммуна - это не организация. Коммуна не основана на какой-то догме, кредо. Коммуна вырастает из интуитивного узнавания, что другой - тоже в созвучии с целым. Ты слышишь эту музыку! Ты слышишь нечто такое, чего нельзя услышать внешними ушами. Нечто тотчас же вызывает узнавание в твоем сердце. Это таинственное явление.

Будда говорит: Они узнают братьев по пути. Конечно, каждая коммуна, в конце концов, пала и, в конце концов, стала религией. Это путь мира. Когда Мастера больше нет, коммуна постепенно начинает утрачивать свое качество осознанности, она становится более и более формальной. Когда первые ученики тоже уходят, это больше не явление сердца, это становится явлением головы. Когда уходит и вторая линия учеников, тогда ты христианин, индуист или мусульманин только по рождению. Тогда ты следуешь мертвому пути, который никуда не ведет.

Они понимают тайну тела.

Будда называет коммуну телом. Настоящие преданные начинают чувствовать такую сонастроенность, такое единство со своими братьями, что становятся одним телом. Будда обычно называл это сангхой - коммуной, телом, семьей. Если что-то происходит, это немедленно воздействует на всех людей, волна накрывает одновременно всех.

Когда Будда умер, у него были тысячи учеников. Они были рассеяны по всей стране. В то мгновение, когда он умер, это тотчас же подействовало на всех учеников, которые были настоящими учениками, где бы они ни были. За тысячи миль от Будды они почувствовали: «Мастера больше нет».

Это таинственное явление, но сейчас даже наука идет в это явление глубоко - конечно, по другому маршруту. Они экспериментировали на животных, в особенности на взаимоотношениях матери и ребенка. И они были удивлены, совершенно удивлены этим таинственным явлением. Если взять детеныша любого животного в открытое море, за две или три мили от берега, и убить его там, мать, которая на берегу, тотчас же узнает, что детеныш убит; между ними расстояние в две мили открытого моря. Она чувствует печаль, подавленность; появляются слезы.

В Советской России над этим явлением работали особенно много. Пробовали делать это на расстоянии в тысячу миль; если детеныш убит, это тотчас же воздействует на мать. Кажется, между матерью и ребенком есть духовная пуповина. У человеческих существ она стала очень запутанной, именно поэтому приходится экспериментировать на животных. Животные все так же просты, невинны; они не стали образованными, культурными, цивилизованными. Эти несчастья не случились с ними; поэтому работают с животными, но это случается и с человеческими существами.

Если между ребенком и матерью есть глубокая любовная связь, если ребенок умрет в любом месте мира, его смерть тотчас же воздействует на настроение матери. Между матерью и ребенком существует какая-то таинственная связь.

Но это ничто в сравнении с таинством между мастером и учеником, потому что отношения матери и ребенка - лишь физические, а отношения мастера и ученика - духовные. Они гораздо более проникновенны, глубоки.

Будда говорит: Они понимают тайну тела.

Они находят радость во всех существах.

Ты находишь в других лишь то, что сначала нашел в самом себе. Если ты печален, ты найдешь печаль повсюду. Для печального человека даже полная луна выглядит печальной, мрачной, подавленной. Для радостного сердца даже темная ночь сияет. Все зависит от тебя; все зависит от того, какой ты, где ты. Весь мир движется вместе с твоим сердцем, он становится тем, что есть ты.

Ты слышал снова и снова, что человек, который свят, медитативен, молитвен, попадает на небеса. Это неправильно; случается прямо противоположное. Небеса приходят к молитвенному человеку, к медитативному человеку. Не он отправляется на небеса - небеса приходят к нему, к его сердцу. Где бы он ни был, он в раю. А злой человек, кто бы он ни был, - в аду. Нет необходимости посылать его в ад, нет такого специального места под названием ад. Нигде нет никаких небес и никакого ада.