Уолтер Эванс-Вентц - Великий йог Тибета Миларепа Страница 33

Дамема отвечала: «Ты правильно говоришь, но такое сострадание трудно испытывать в полной мере. А я плачу сейчас, потому что не могу не плакать. Смерть отняла у меня сына, преисполненного всех совершенств, телесных и духовных, который смог бы выполнить свои желания и желания других. А сейчас другой сын, такой преданный, энергичный, умный, добросердечный, целеустремленный, безупречный во всех отношениях, должен разлучиться со мной, будучи жив. Как я могу не плакать?» И она снова разрыдалась. Меня самого сотрясали рыдания и моего гуру тоже.

Так мы провели ночь в слезах, и для серьезного разговора времени у нас не осталось. На следующее утро тринадцать человек собрались проводить меня и пройти со мной четыре-пять миль. Все были печальны и выражали свою печаль словами и слезами. Когда мы поднялись на вершину холма Чхе-Ла-Ганг (Холм Религии), с которого открывался хороший вид на окружающую местность, мы сделали привал и сели подкрепиться. Затем мой гуру взял меня за руку и сказал: «Мой сын, мне бы хотелось, чтобы ты шел не один, а вместе с надежными товарищами, потому что тебе придется идти через Ю и Цанг, и говорят, что на перевале Силма орудуют разбойники, но так как я знаю, что тебе придется идти одному, я буду молиться за тебя и просить божественных защитников охранять тебя в пути. Будь очень осторожен. Сейчас ты пойди к ламе Нгогпа и сверь с ним комментарии к священным текстам, которые ты получил, и отметь все расхождения. Затем ты можешь сразу пойти домой. Дома оставайся не более семи дней. А затем удались в пустынное место и медитируй там. И отныне твое служение будет твоей единственной обязанностью. Только этим ты принесешь благо себе и всем живущим». Тогда я экспромтом спел для моего гуру псалом:

«О Владыко, ты неизменный, о Дордже-Чанг!Впервые как смиренный нищенствующий иду я в Цанг.Впервые я, твой смиренный шишья, иду домой.О милосердный Владыко и Отец!Твоя благостная любовь дает мнеВ провожатые на перевале Силма двенадцать Богинь Гор.Вверив себя Трем Драгоценным Прибежищам,В сопровождении сонма Дакини,С сердцем, чистым и искренним,Я иду, охраняемый Богинями.Мне ли нужно бояться смертельных врагов?И все же с мольбой я обращаюсь к тебе:Будь моим Вечным наставникомВ этой и будущей жизни.Благослови мое тело, речь и умИ огради их от соблазнов.Снизойди к моей молитвеИ в знак твоего согласияНаложи на нее печать твоей духовной власти.Сокровенные Истины помоги мне осознать.Я также молю тебя благословить меня на долгуюжизнь без болезней.Жизнь моя принадлежит тебе.Ниспошли мне благословения быть неизменнопреданным отшельнической жизни».

Выслушав мою молитву, мой гуру промолвил: «Мой сын, сладостна твоя речь. Сейчас я тебе дам самые лучшие и последние наставления. Храни их всегда в сердце».

Затем, возложив руку на мою главу, он спел для меня гимн:

«Почтение всем Гуру!Возвышенномыслящий, благородный добродетельный сын,Дхарма-Кая да будет достигнута тобой.Пусть твоя нектароподобная молитвенная речьВ Самбхога-Кае достигнет полного совершенства.Пусть твоим праведным, чистым и благородным сердцемБудет осуществлена Нирмана-Кая[161].Пусть эти мои последние и драгоценные слова,Такие же истинные, как Вечный Закон,Проникнут глубоко в твое сердце и сохранятся в нем,И пусть благословения Дэв и ДакиниБудут вдохновлять тебя,А духи-защитники охранять.Да исполнится скоро эта молитва моя.Да быть тебе всегда любимым преданным религии.И пусть двенадцать богиньСопровождают тебя на перевале Силма,И Ангелы-Хранители охраняют твой путьВо время твоих последующих странствий.В печальном облике твоих дома и полейЗаключена проповедь в иллюзорности.Твои отношения с сестрой, тетей и родственникамиСтанут твоим учителем, который развеет ложныеПредставления о прочности семейных связей.Жизнь в одиночестве в пещерахЕсть рынок, где ты можешь обменятьМирскую суету на вечное блаженство.В храме твоего одухотворенного телаЕсть зал для встречи богов[162].В приносящей здоровье похлебке из крапивыСодержится нектар, приятный богам[163].Научная система, изложенная в твоих текстах,Дает урожай прекрасных плодов.Ненависть и презрение, ожидающие тебя дома,Побудят тебя немедленно отдаться служению религии.В келье отшельника,До которой не доносятся голоса людей и лай собак,Заключено благо быстрого достижения сиддхи[164].В свободной жизни, полагаясь только на себя,Мирное сердце вкушает небесное блаженство.В незагрязненном месте, вблизи священного храма,Заключена радостная перспектива успеха[165].В искренней религиозной преданностиЕсть благо, достигаемое с помощью ревностного служения.В священном Саду Послушания[166]Находится источник всех достижений.В жизнедательных истинах, полученных от Дакини,Находится граница между сансарой и Нирваной[167].В Школе Марпы ПереводчикаЕсть надежда достигнуть вечной славы.Упорство и энергия МиларепыЕсть столп буддийской веры.На Того[168], кто держит этот Столп, пусть будут ниспосланыБлагословения Благородной Иерархии,Благословения святых секты Каргьютпа,Благословения Божественных Существ,Демчога, Гайпа-Дордже и Санг-Дю,Благословения Благородных Истин,Благословения Жизнедательных Истин, открытых Дакини,Благословения милосердных Дакини,Благословения Живущих в Трех Обителях[169],Благословения благородных Защитников Веры[170],Благословения Матери Кали[171],Благословения Благородных братьев по вере.Благословения твоей преданности, рожденной послушанием,Благословения твоим последователям. Да исполнятся молитвы.Храни их, мои последние наставления, в твоем сердце и следуй им».

Марпа испытывал большую радость, исполнив этот гимн. Затем Почтенная Мать, супруга моего гуру, преподнесла мне в качестве подарков необходимые для меня вещи — одежду, обувь и провизию. «Мой сын, — сказала она, — этот мой скромный подарок тебе на прощание в знак моих дружеских чувств. Я желаю тебе счастливого пути, и пусть мы снова встретимся в благословенной, священной райской обители Ургьен. Не забудь об этих последних духовных дарах и об искренней молитве, которую твоя мать сейчас произнесет». И она поднесла мне человеческий череп, наполненный освященным вином, и спела гимн:

«Почтение стопам Милосердного Марпы!Мой терпеливый сын, такой энергичный,Преданный, много перенесший,О сын высочайшего предназначения,Испей до конца нектар Божественной мудрости твоего Гуру.В совершенном спокойствии и полной безопасности иди своим путем,И как друзья пусть мы встретимся в будущей жизниВ благословенной священной обители.Не забывай своих духовных родителей,Часто возноси молитву им.Из священных книг и проникновенных проповедейИзвлеки пищу, питающую сердце.В совершенном спокойствии и полной безопасности иди своим путем,И как друзья пусть мы встретимся в будущей жизниВ благословенной священной обители.Не забывай своих духовных родителей.Благодарную память о них храни всегда в твоем сердцеИ об их искренней заботе о тебе часто вспоминай.Согревающее дыхание ангелов носи,Как твое одеяние, чистое и мягкое.Думая о беспомощных обитателях сансары,Внедри в сердце самоотверженность.Ношу Высшего Пути (Махаяны)Неси всегда с непоколебимой преданностью.В совершенном спокойствии и полной безопасности иди своим путем,И как друзья пусть мы встретимся в будущей жизни,В благословенной священной обители.Дамема, дочь благородной семьи,Своему сыну дает последние наставления,И пусть он всегда хранит их в своем сердце.Тебя, о сын, твоя любящая мать не забудет.Пусть мы, любящие мать и сын,Как друзья встретимся в будущей жизниВ благословенной священной обители.Пусть эти добрые пожелания принесут плоды,И пусть чистая преданность будет твоею платой».

Во время пения слезы душили ее, и долго скрытая печаль присутствующих прорывалась потоками слез и рыданием. В последний раз я отдал поклон моим духовным родителям и пошел, обернувшись назад, смотря на них до тех пор, пока мог видеть лицо моего гуру. Я видел, что провожавшие стояли на том же месте и плакали. Велико было тогда мое желание вернуться. Но когда я исчез из поля их зрения, я уже больше не оборачивался, пока не поднялся на пригорок, откуда их снова увидел, но уже как едва различимую группу людей. Мое сердце призывало меня вернуться к ним, и мне стоило больших усилий побороть себя. Я напомнил себе, что получил Истины во всей полноте и что с этого времени я не буду совершать поступков, осуждаемых религией, и до конца моих дней буду постоянно медитировать на моем гуру как находящемся над моей головой[172] и окруженном сиянием. «Гуру обещал мне, что в будущей жизни мы снова встретимся в Святых Обителях, — размышлял я. — Причем я ухожу не надолго, а только, чтобы повидать мать, которая дала мне жизнь. Повидавшись с матерью, я могу вернуться к моему гуру». Так я шел в печальном настроении до самого дома ламы Нгогдун-Чудора. Во время пребывания у ламы я сверил вместе с ним наши записи и обнаружил, что он превзошел меня в толковании тантр, но я не очень отставал от него в части исполнения ритуалов и церемоний и их применения в повседневной жизни, а в некоторых вопросах я преуспел больше, чем он, так как я владел эзотерическими знаниями, передаваемыми шепотом[173].