Чарльз Энел - Ментальная химия: Наука исполнения желаний Страница 35

Но если Бог — это Дух, если Он вездесущ и всемогущ, то как же Он может быть ответствен за деструктивные условия этой реальности? Неужели это Он обрекает людей на несчастья, нужду, болезни и гибель? Конечно, нет. Люди сами навлекают на себя эти бедствия, когда перестают следовать духовным законам. Если не знать, что мысль обладает созидательным потенциалом, можно безостановочно размышлять о несчастьях, нужде и прочих проблемах. И в скором времени ваша жизнь станет объективным отражением ваших мыслей. Только осознав этот принцип, мы сможем повернуть процесс вспять. Таким образом, добро и зло — это лишь термины, которыми мы обозначаем результат наших мыслей и действий. Если наше мышление отличается конструктивным характером, то и результат окажется благоприятен для нас и окружающих. Соответственно, мы назовем его добром. Если наши мысли несут в себе деструктивное начало, то в скором времени это проявится в негармоничных обстоятельствах, и эта дисгармония будет названа нами злом. Но нельзя забывать, что за этими событиями стоит одна и та же сила. Существует единый источник энергии, которую мы можем использовать во благо или во зло. Возьмем, к примеру, электричество. Имея представление о законах, управляющих этой силой, мы можем использовать ее для освещения или обогрева. Но если мы пренебрегаем этими законами, то результаты могут быть поистине плачевными. Сила сама по себе — ни добрая, ни злая. Только согласие или расхождение с законом окрашивает наши поступки в соответствующий цвет.

«Но как же это согласуется со Священным писанием?» — задастся вопросом кое-кто из читателей. Ежегодно в мире продаются миллионы экземпляров Библии, и каждое открытие в сфере химии, философии и какой-либо иной науки должно полностью соответствовать Истине, выраженной в писании.

Так что же думал Учитель о своем Создателе? Вспомним вопрос, который задал ему некий законник: «Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?»[24] Разве Иисус уклонился от ответа? Или процитировал один из древних источников? Порекомендовал вопрошающему какое-либо вероучение или богословскую догму? Отнюдь. Ответ Его был прост и понятен:

Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим; возлюби ближнего твоего, как самого себя[25].

Но где же тот Бог, которого нам следует любить? Иисус отзывается о Нем как об Отце. «Видевший Меня видел Отца»[26]. И еще: «Я и Отец — одно»[27]. И вновь: «Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела»[28]. Своих учеников Он учит молиться: «Отче наш, сущий на небесах!»[29]. Когда же Его спрашивают, где находятся небеса, Он отвечает: «И не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть»[30].

Таким образом, перед нами свидетельство самого Иисуса. Выходит, между наукой и религией нет никаких противоречий. Неудивительно, что внутри церкви и вне ее идет постепенный отказ от традиционных верований и возвращение к тем истинам, которые отстаивал Великий Учитель.

В Ветхом Завете постоянно упоминается Бог Иакова и Моисея. Нам эта концепция антропоморфного Бога интересна прежде всего тем, что в основе ее лежит мышление людей, полагавших, будто земля плоская, а солнце движется по небу. В то время наука представлялась волшебством, а религия была всего лишь догмой схоластов.

Все это стало результатом дедуктивного способа мышления, когда за основу берутся факты, не поддающиеся проверке, однако возведенные в ранг абсолютных и безусловных. Все прочие факты выводятся путем дедукции из этих первичных аксиом. Если вдруг оказывается, что наблюдаемые явления противоречат установленным истинам, тем хуже для этих явлений — они отвергаются как ложные. Ибо факты как таковые — ничто в сравнении с первичными аксиомами. Бывали и те, кто продолжал настаивать на нелицеприятных фактах. Однако таких смельчаков поджидала чаша с ядом, костер или крест.

С появлением Нового Завета ситуация изменилась. На первый план вышла концепция имманентности Бога. В результате объективный Бог превратился в субъективного. Отныне нам предстояло понять, что «мы Им живем и движемся и существуем»[31]. Нам было сказано, что «Царствие Божие внутрь вас есть»[32], Бог же всегда пребывает в этом Царствии.

В связи с этим интересно отметить, что те многочисленные рукописи, из которых впоследствии была составлена Библия, изначально принадлежали авторству самых разных людей, не объединенных ни временными, ни пространственными рамками. Поначалу эти рукописи существовали сами по себе и лишь впоследствии были собраны в один том. Среди евреев и первых христиан шло немало споров на тему того, какие именно манускрипты следует включить в Священное писание. Вплоть до недавнего времени там можно было встретить многие из текстов, которые ныне уже не признаются протестантской церковью.

Рукописи, составляющие основу Ветхого Завета, были написаны на еврейском. Рукописи Нового Завета — на греческом. При этом оригинальные манускрипты обеих книг были утрачены много столетий назад. Так что ныне мы пользуемся лишь копиями, сделанными с других копий, которые по времени весьма далеки от оригинала.

Нельзя забывать и о том, что те, кто пытался перевести эти рукописи на английский, наталкивались поначалу на яростное сопротивление духовенства. Нередко этих людей изгоняли из страны или отлучали от церкви. Все это не могло не сказаться на качестве и единообразии переводов, которые призваны донести до нас Слово Божие.

Издание короля Якова, ставшее весьма популярным среди народа, было плодом творчества пятидесяти четырех священников, которые заранее договорились о том, что все сложные места в тексте будут обсуждаться на специальных встречах. Это позволяло прийти к относительному консенсусу. То, что издание это было санкционировано самим королем, во многом предопределило его популярность. Еще одной причиной благосклонного отношения духовенства стало благозвучие новых переводов. Остается признать, что авторы нового издания нередко жертвовали точностью во имя риторической красоты текста.

Ну а мы теперь имеем в своем распоряжении «Американскую Библию» — плод деятельности специальной комиссии. Этот текст примечателен тем, что в нем кардинально изменилось известное высказывание апостола Павла насчет веры: «Вера же есть осуществление ожидаемого, свидетельство о незримом». Теперь оно звучит так: «Вера же есть гарантия ожидаемого, убежденность в незримом». Выходит, Павлу вовсе не были присущи та интуиция и прозрение будущего, о которых говорила молва. Новый перевод свел на нет всю суть того, что прежде было самым пронзительным определением веры.

Нельзя не отметить, что Иисус изменил сам образ мышления, типичный для его современников. Вместо дедуктивного метода он использовал индуктивный. Он решительно отверг все догмы и авторитетные мнения. Вместо того чтобы следовать в своих рассуждениях от видимого к невидимому, от явного к сокрытому, от временного к вечному, Он направил свои мысли в иную сторону. И чем быстрее представление об имманентном Боге захватывало умы людей, а сами они проникались убеждением, что «Он ближе, чем дыхание», тем активнее шло духовное пробуждение общества, явившее миру такое великолепие, о котором прежде никто и помыслить не мог.

Применив на практике индуктивный метод мышления, мы обнаружим, что все религии едины в своем стремлении установить «на земле мир, в человеках благоволение»[33]. Мы поймем, что все богословские школы призваны донести до людей «великую радость»[34], возвестив о Спасителе, который пришел, чтобы все мы «имели жизнь и имели с избытком»[35]. Но обрести такую ЖИЗНЬ удастся лишь тому, кто будет искать не вовне, а в себе. И это не случайно, ведь объективный мир — результат мира субъективного, а внешняя гармония — естественное следствие гармонии внутренней. Мы поймем, что никто и никогда не собирает «с терновника виноград или с репейника смоквы»[36] и что характер человека как нельзя лучше отражает ценность его религии: «По плодам их узнаете их»[37]. Нет сомнений: религия дана нам для того, чтобы мы научились любить справедливость, стремиться к истине, чтить милосердие, прощать ошибки и помнить благодеяния, быть искренними и свободолюбивыми, совершенствовать разум, интересоваться величайшими достижениями человеческой мысли, развивать в себе мужество и бодрость духа. Это лучший способ дарить счастье близким, с радостью принимать новые истины, культивировать надежду, зреть покой, что следует за бурей, и рассвет, что следует за ночью. Это и есть религия разума, символ веры, исповедуемый наукой.