Епископ Митрофан Баданин - Правда о русском мате Страница 4

В бывшем СССР за произнесение нецензурщины в общественном месте органы правопорядка могли наложить взыскание в виде штрафа без судебного разбирательства. В законодательстве Российской Федерации нецензурная брань в общественных местах квалифицируется как мелкое хулиганство и влечет наложение штрафа в размере от пятисот до тысячи рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток. В то же время, если оскорбление было нанесено «в неприличной форме» или «содержится в публичном выступлении», то вступает в силу уже УК РФ и полагается «штраф до 100 МРОТ, работы до 120 часов, исправительные работы до 6 месяцев».

Но работают ли эти защитные механизмы, применяется ли эта статья? Конечно же, нет, поскольку те, кто должны ее применять, на практике сами постоянно под ней ходят.

Между тем государственный контроль в этом вопросе присутствовал еще со времен глубокой древности. «Законодатель, — справедливо указывал в IV веке до P. X. философ Аристотель, — должен удалять из государства сквернословие, потому что из привычки сквернословить непременно развивается склонность к совершению дурных поступков».

В дореволюционной России, когда открытый сквернослов был еще в диковинку, поскольку в абсолютном большинстве народ был верующим и боялся совершать такой тяжкий грех, было замечено, что матерщинники часто умирают скоропостижно. Для православного мира того времени это воспринималось как закономерная и заслуженная кара Божья. Нормальный человек, который беспокоился о своей загробной участи, стремился перед смертью непременно поисповедоваться, пособороваться, причаститься Святых Христовых Таин и с чистой душой отойти ко Господу с миром.

Можно представить, как и с какой черной душой и с замершей на устах матерной бранью уходят в мир иной сквернословы. Какое ужасное легкомыслие в таком виде предстать пред Господом… Господь предупреждает в Евангелии: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12, 36–37). И говорится здесь всего лишь о «праздном слове», то есть о легкомысленной, пустой болтовне. Что же ждет тогда человека на Суде Божьем за богохульное матерное слово…

Воздействие матерных слов на окружающих аналогично пассивному курению, когда от табачного дыма страдает не только курящий, но и люди, находящиеся рядом с ним. Получается, что все становятся «без вины виноватыми», вынужденными терпеть хамство и словесную грязь.

Речь идет о здоровье всей нации, о духовном здравоохранении, и здесь необходимы активные и превентивные меры, поскольку проблема сквернословия имеет государственный масштаб.

Матерящийся без всякого на то права насильно и внаглую вкладывает нам в уши вонючую грязь, словесное дерьмо. Помню, как однажды одному непрестанно матерящемуся субъекту я задал вопрос: «Если я сейчас принесу баночку с дерьмом, попрошу Вас открыть рот и буду ложечкой вкладывать Вам в рот это пахучее содержимое — Вы обидитесь на меня или нет? Будете ли согласно и терпеливо проглатывать или станете сопротивляться?» Он, конечно, был возмущен таким предложением, но при этом вкладывать в чужие уши свое словесное дерьмо он считал вполне допустимым и даже нормальным.

Под маской мата

Если спросить психологов, то с психологической точки зрения нецензурной лексикой люди чаще всего маскируют свою жизненную неуверенность, заглушают чувство страха перед окружающими. Это характерно для ситуации войны, революционных беспорядков, социального беззакония, когда происходит разрушение прежнего привычного и стабильного мироустройства. Мат, как мы знаем, имеет активную атакующую направленность на все окружающее. Однако, став обыденным фоном и постоянно сопровождая речь человека, мат обличает его носителя, свидетельствует о его духовной, эмоциональной и психической слабости, о боязни окружающего мира, о постоянном ожидании неприятностей извне.

В то же время мат, сознательно допускаемый начальником в отношении подчиненного, явно служит средством грубого подавления личности, что приводит к болезни и разрушению коллектива и, в конечном итоге, к параличу в его работе. Упование командира на «матерный разнос» свидетельствует лишь об отсутствии профессионализма, о неспособности начальника четко и доходчиво поставить задачу, донести свои требования до сознания подчиненных, заинтересовать и простимулировать инициативу, создать коллектив единомышленников. При этом надо честно признать, что подчас под таким «ревностным служением» и якобы «радением о службе» скрывается подлое животное желание «выспаться» на подчиненном, излить грязь своей души, свою злобную энергию и половую неудовлетворенность, свои нереализованные сексуальные фантазии, а чаще всего свою несостоятельность в сфере интимных отношений.

Нечто подобное проявляется и в известном факте демонстративной матерной речи у людей, так сказать, «воспитанных, культурных и образованных», что, по мнению психологов, является следствием снижения их сексуальной потенции. Они, не осознавая того, во-первых, пытаются восстановить потенцию, стимулируя себя «сексуальными парадигмами» в матерном выражении, а во-вторых, подбадривают себя, защищаясь от внутренних опасений перед наступившими неудачами на «половом фронте». Хрестоматийный пример — упоение матерщиной стареющих Льва Толстого и Ивана Бунина.

Любители всячески оправдать засилье мата в нашей жизни стремятся сослаться на авторитеты и непременно упоминают наших знаменитых поэтов — Пушкина, Лермонтова, Маяковского, Есенина… Что об этом можно сказать? Даже эти люди, «золотой фонд» нашей литературы, всегда оставались, по сути, простыми смертными со своим недостатками, многочисленными искушениями, страстями, грехами. Выдергивать из их величайшего поэтического наследия несколько строк с «непечатными» выражениями и размахивать ими, как «грязным бельем», недостойно воспитанного человека. Кроме того, нецензурные эпиграммы и четверостишия Пушкина, Лермонтова и некоторых других авторов никогда не публиковались и вообще обнародованию не подлежали. Эти «опусы» стали достоянием гласности в Европе благодаря нашим политическим эмигрантам лишь во второй половине XIX века.

Что касается поэтов «революционной эпохи», то их матерные строки отражают эпатажный, распутный дух того времени, свидетельствуют об утрате привычных ориентиров и, в конечном счете, о трагической судьбе каждого талантливого и творческого человека, доверившегося стихии революционного хаоса и разрушения.

Великий русский язык

Мат — страшная бесовская сила. Ее нарастание в обществе неизбежно приведет к деградации русского языка, к его угасанию как великого мирового языка. По сути, это война с целью лишить нас этого величайшего богатства, доставшегося русскому народу от предков. Надо сказать, что подчас мы даже и не замечаем, каким сокровищем обладаем. Пусть не обижаются иные нации, но насколько порой бедно и невыразительно по сравнению с русским выглядят языки других, казалось бы, весьма достойных наций мира.

Бывая на международных конференциях, проводимых Пушкинским Домом (Институтом русской литературы), я неизменно удивлялся неподдельному интересу и любви к нашему языку и русской литературе со стороны литературоведов других стран мира.

Итальянские ученые-слависты неожиданно открыли мне то, о чем я никогда не задумывался. Они утверждают, что помимо того духовного богатства и глубины, что являет миру наша литература, необычайной притягательностью обладает само звучание нашего языка. «Вы даже не представляете, как красиво звучит русская речь, ваш язык очень благозвучен для восприятия на слух, — говорила мне итальянский филолог, профессор Стефания Сини, — очень приятно изучать и произносить ваши слова».

«Сколько остроумия, злости и душевной нечистоты потрачено, чтобы придумать эти гадкие слова и фразы, имеющие целью оскорбить и осквернить человека во всем, что ему свято, дорого и любо».

Антон Павлович Чехов

Те же россияне, кто принял для себя мат как языковую норму, похоже, и не задумываются над тем, какую страшную работу по разрушению нашего национального достояния они проводят, занимаясь целенаправленной дебилизацией русской речи, великого русского языка. При этом эти люди подчас искренне любят Россию и не задумываясь станут на защиту ее национальных интересов. А вот в вопросе матерщины они будто бы и не понимают, насколько серьезна задача сбережения чистоты нашего языка.

При этом, надо заметить, далеко не все члены нашего общества столь легкомысленны. Так, например, уголовный мир, «блатная» среда матерщину в своих рядах, как известно, жестко пресекает. Там существует табу на мат. Причина такого странного «благочестия» весьма поучительна для наших рассуждений. Как мы уже сказали, матерщина представляет собой угрозу для любого языка, следовательно, и для «фени», воровского жаргона. Поскольку в этом тайном языке заложена вся система ценностей жизни «по понятиям», внутренняя иерархия преступного мира, воровская романтика и традиции, то профессиональный преступный мир строго охраняет «чистоту» своего языка. Мат же, как известно, приводит к деградации языка, по сути, парализует его жизненную силу, подменяя живую речь первобытным примитивизмом «собачьей лай».