Мэрилу Хеннер - Суперпамять Страница 5

Одним из любимых изречений моего отца было следующее: «Каждое событие состоит из трех частей: предвкушения, сопричастности и воспоминания, и последняя часть – самая главная!» Возможно, он так думал потому, что сам обладал прекрасной памятью.

Мой отец был посредником по улаживанию конфликтов в автомобильном бизнесе, и он помнил массу подробностей о клиентах. Он привил любовь к воспоминаниям всем своим детям. Все члены нашей семьи проводили много недель в фазе предвкушения, планируя одну из знаменитых вечеринок. Мы представляли, кто к нам придет, мы выбирали музыку, наряды, угощение, которое готовила мама. Мы целыми днями обсуждали, как каждый из нас должен готовиться к вечеринке.

Сама по себе вечеринка (сопричастность) всегда становилась гвоздем сезона, был ли это праздник около бассейна, пикник на берегу океана, обед в складчину, куда все приносили что-то свое и пополняли мамину коллекцию. Это мог быть один из наших рождественских праздников, когда сто двадцать пять человек набивались в гараж-студию. Это столпотворение всегда увлекало, но на следующий день еще интереснее было перебирать мгновения прошедшего вечера.

«Нет, ты представляешь, во что она была одета?!», «Ты заметила, как они напропалую флиртовали?», «А этот новый парень – он просто потрясный танцор!». Мы не могли дождаться момента, чтобы поделиться впечатлениями. И так было после любого мало-мальски заметного события. И правда, предаваться воспоминаниям о вечеринке было не менее интересно, чем участвовать в ней. Друзья приходили, чтобы помочь нам убраться после праздника. И они оказывались вовлечены в другую тусовку, «вечер воспоминаний», который, в свою очередь, требовал своего «праздника воспоминаний»!

Воспоминания стали моей любимой частью каждого события. Эта стадия занимала гораздо больше времени, чем собственно участие в событии, и, как правило, была намного длиннее, чем стадия предвкушения. Со временем мы продолжали возвращаться к отдельным картинкам и историям праздника и обсуждали их до следующего события и воспоминаний о нем.

Я очень любила эти сеансы воспоминаний и все события переживала на такой манер: предвкушение, сопричастность, воспоминание (ПСВ). В повседневной жизни и в обсуждении впечатлений я всегда так хорошо помнила мельчайшие детали – обо всем, что происходило вокруг, и о том, что я думала в тот момент, что меня прозвали Юнивак[8], или Ребенок-Справочник.

Каждое событие состоит из трех частей: предвосхищения, сопричастности и воспоминания, и последняя часть – самая главная!

Среди пяти братьев и сестер вы всегда хотите чем-то отличаться от остальных, и хотя в моей семье все очень сообразительные, ни у кого нет такой памяти. Я была деятельная, вездесущая, находилась в постоянном движении, и мама частенько говорила мне: «Мари, давай-ка пробегись вокруг квартала пару раз!» – просто чтобы дать выход моей чрезмерной энергии, которой я так гордилась.

Еще я очень любила мысленно отмечать все, поскольку это было мое домашнее задание, в подражание двум старшим сестрам (на пять и десять классов старше меня). Эти наблюдения давали мне такую силу, что я могла проводить дни напролет, «записывая» все подряд и складывая информацию в укромном уголке своего мозга. Будьте уверены, я никогда не теряла ничего из записанного.

Моя история сверхпамяти

Будучи еще совсем ребенком, я придумывала упражнения и приемы, которые помогали мне развивать память. Однажды вечером, в субботу, 24 октября 1959 года, я выдумала нечто новое.

На следующий день я должна была идти к первому причастию. Мне было всего семь, и я училась во втором классе, но уже хорошо знала, что приближается самый важный день в моей жизни. Я была в столь возбужденном состоянии, что хотела запомнить все движения своих чувств, которые обуревали меня перед сном. И тогда я решила сыграть сама с собой в простенькую игру: я попыталась вспомнить каждый день, начиная со вчерашнего, который предшествовал этому моменту. Что я делала неделю назад? Две недели? Три? Я возвратилась назад в прошлый год и даже в позапрошлый, вспоминая особенные дни в первом классе и в детском саду.

Со временем эта игра стала не только привычным для меня занятием перед сном, но также и способом тренировки мозга. Я называю такие ментальные упражнения «путешествие во времени», возврат в прошлое: Чем я занималась каждый день каникул? Что именно я делала, когда мне было столько же, сколько сейчас моему младшему брату Лорину? Моей племяннице Лиззи? И это вовсе не было похоже на калейдоскоп мимолетных образов прошлых событий. Казалось, я рассматриваю свои воспоминания и прошедшие события сквозь увеличительное стекло настоящего.

То, что началось просто как игра, как проверка собственной памяти, и ассоциировалось у меня с первым причастием, стало ежевечерним занятием и возможностью вспомнить и обдумать прошедший день, а также неделю, год, десятилетие. Воспоминания приходят ко мне яркими и живыми, словно я встречаю людей или посещаю места, которых больше нет в моей жизни.

Это приятное занятие; оно меня успокаивает. То, что я умею это делать, приводит меня в трепет. Мне казалось, что другие люди тоже обладают такими способностями. В восемнадцать лет я поняла, что моя память отличается от памяти других людей. В тот день (в воскресенье, 24 мая 1970 года) я разговаривала со своей подружкой Айрин Раснейк. Я очень подробно рассказывала одну историю из нашего детства и была буквально потрясена тем фактом, что Айрин почти ничего не помнит. Она прервала меня и сказала: «Когда же ты поймешь, что больше никто не обладает такой сумасшедшей памятью, как у тебя?»

С этого момента я начала обращать внимание на то, как другие вспоминают прошедшие события. И тогда я осознала, что мои способности не похожи на способности других людей.

Все друзья и члены моей семьи узнали о непостижимых свойствах моей памяти – от соседей по общежитию Университета Чикаго, которые проверяли мою память и просили точно описать события каждого дня недели, до старого приятеля, который заявлял, что лишился своего прошлого, когда мы расстались. На протяжении многих лет люди, которым требовалось точно узнать, когда произошло то или иное событие, звонили мне и спрашивали: «В какой день проходил школьный пикник три года назад?», «В каком отеле в Филадельфии мы тогда останавливались?», «Помнишь, как мы катались на лодке вокруг Манхэттена? Когда это было?». Спустя годы ученые скажут мне, что эта способность называется сверхъестественная автобиографическая память, или САП.

Несмотря на то, что А в сокращении САП означает «автобиографическая», я прекрасно помню и обычные, повседневные вещи. Я училась хорошо в большей степени благодаря отличной памяти, но моя память вовсе не фотографическая. Моя память особенная в том, что касается деталей моей жизни. Я могу вспомнить почти каждый день с тех пор, как мне исполнилось семь (и каждый день – с двенадцати лет), а также многие вещи и события более раннего времени, весь мой жизненный путь с младенчества.

Я думаю, что люди очень ценят тех членов своей семьи, которые сохраняют воспоминания лучше других, ведь для всех нас личная история важнее всего. По большому счету, нет разницы между человеком, который может вспомнить всех победителей Кубка академии, и тем, кто может перечислить счета всех бейсбольных матчей. Но САП отличается от других достижений разума. Это совершенно разные вещи: помнить даты всех сражений Гражданской войны[9] и жонглировать картинками своего собственного прошлого. (Если, разумеется, вы не ветеран Гражданской войны!)

Ученые обнаружили, что существуют три различных типа людей, обладающих САП: первый тип чаще других вспоминает свою личную историю; второй тип помнит особые события своего прошлого лучше других людей; и третий, возможно самый важный, – это саперы (как мы себя называем). Такие люди помнят две сотни событий любого прошедшего года, тогда как человек со средней памятью может припомнить только восемь или двенадцать.

Человек, наделенный САП, может описать в мельчайших деталях события любого дня; может сказать, какой день недели был такого-то числа, описать погоду в этот день, припомнить, что он ел на ланч и во что был одет, а также массу других, казалось бы незначительных, деталей.

По нашему опыту люди, наделенные САП, могут описать любой день, который вы им назовете, – словно они сканируют время и видят каждый день на экране радара. В отличие от других людей, мы помним события «от первого лица». Известно, что около 70 процентов людей помнят прошлое «в третьем лице» (как Скрудж[10]!).

Несмотря на поразительную память, люди, обладающие САП, не являются выдающимися специалистами в своей области. Мы не ходячие календари. Знание о прошедших событиях почти что «встроено» в нас. Мы не используем никаких методик для этого. Когда нас спрашивают, как мы это делаем, мы можем ответить только: «Мы просто это видим!»