Иосиф Телушкин - Слова, которые ранят, слова, которые исцеляют. Как разумно и мудро подбирать слова Страница 5

Такая участь выпала на долю Оливера Сиппла, морского пехотинца в отставке, спасшего в 1975 году жизнь президента Геральда Форда. Во время посещения Фордом Сан-Франциско, Сиппл увидел Сару Джейн Мур, стоявшую радом с ним, направив пистолет прямо на президента. Сиппл схватил Мур за руку и отклонил ее, чтобы пуля не попала в президента. Так внезапно он стал национальным героем.

Когда репортеры пришли брать у Сиппла интервью, им было сказано только одно: «Не публикуйте обо мне ничего». К несчастью, его просьба лишь распалила журналистский интерес, и через несколько дней, вслед за « Лос-Анджелес Таймс», еще десяток газет раструбили новости, что Сиппл проходил в Сан-Франциско как активный участник по ряду дел о гомосексуалистах.

Другой репортер встретился с матерью Сиппла в Детройте и поинтересовался, что ей известно о его гомосексуальных наклонностях. Миссис Сиппл была просто ошеломлена, поскольку ничего об этом не знала. Стало понятно что было причиной просьбы Сиппла не писать ничего о его личной жизни. Вскоре мать перестала с ним разговаривать. Когда спустя четыре года она умерла, отец известил Сиппла, что не хочет его присутствия на ее похоронах.

Опустошенный разрывом со своей семьей, Сиппл запил и стал все больше отдаляться от окружающих. Через несколько лет его обнаружили мертвым у себя дома. Ему было сорок семь.

Репортер из « Лос-Анджелес Таймс» , написавший о гомосексуальности Сиппла, сделал посмертный комментарий: «Если бы можно было вернуть время назад, то я бы не стал писать». [13]

Но почему он и другие репортеры сделали это? Сиппл спас жизнь президенту, и вся страна была у него в долгу. Однако ненасытное любопытство прессы (и читателей), стремление «узнать правду» о новом герое Америки, побудило их искать необычные стороны его жизни. В конце концов, сколько раз можно было описывать, как он отвел пистолет Мур? Его поступок, при всей своей героичности, после двух—трех пересказов стал достаточно скучен. [14]

Случай Сиппла показывает непреднамеренный вред, который можно нанести хорошими отзывами о других. До тех пор, пока мы полностью не осознаем, в каком направлении идет беседа, подобные разговоры вряд ли окажутся безобидными.

«Отрицательные истины» (лашон ха-ра)

Как правило, большая часть людей не видит в распространении негативной информации о ком-то ничего аморального, если информация верна. Иудеи имеют иное мнение на этот счет. Возможно, именно по этой причине в английском языке нет точного эквивалента для перевода ивритского лашон ха-ра {2}. В отличие от клеветы, которая всеми признана аморальной по причине ее лживости, лашон ха-ра по определению – правда. Это распространение достоверной информации, которая принижает положение в обществе того человека, к которому она имеет отношение; для перевода данного термина я использую выражение «отрицательные истины». Иудейский закон запрещает распространять отрицательные истины о ком бы то ни было, за исключением тех случаев, когда человеку, с которым вы общаетесь, эта информация необходима (примеры, когда и кому такая информация должна быть передана см. в разделах « Болтливость» из этой главы и главе четвертой в данной части книги). Это достаточно серьезный проступок, на который также указывают и другие, не иудейские, своды нравственных правил. Два столетия назад швейцарский теолог и поэт Джонатан К. Лаватер предложил достаточно приемлемый критерий распространения подобных новостей: «Никогда не говори ничего плохого о человеке, если не знаешь этого наверняка, а если уверен в истинности таких сведений, то спроси себя: “А зачем мне надо об этом говорить?”»{3}

Намерение во многом связано с обстоятельствами, при которых непозволительно произносить отрицательные истины. Одно и то же заявление, в зависимости от обстоятельств, может быть расценено в качестве комплимента, дискредитирующих слухов или более тяжкого греха, относящегося к категории лашон ха-ра . Например, если вы скажете, что знаете как человек, ограниченный в средствах, потратил сотню долларов на благотворительность, это, возможно, поднимет его общественный статус, поскольку люди будут впечатлены его щедростью. Но если вы скажете, что богатая дама пожертвовала на те же цели сотню долларов, то в результате уважения к ней станет меньше и ее будут воспринимать как скупую. Поэтому подобное заявление относится к категории лашон ха-ра . Даже являясь истинным, оно снижает уважение к этому человеку.

К сожалению, это не удерживает многих от выражения отрицательных истин. Подобные слухи часто настолько интересны, что побуждают многих из нас нарушать Золотое Правило: «Поступай с другими так, как бы ты хотел, чтобы поступали с тобой». Несмотря на то, что мы скорее всего хотели бы, чтобы подобная дискредитирующая информация о нас осталась в тайне, большинство из нас не пытается сдерживаться, когда речь заходит о щекотливых секретах других.

Запрет на лашон ха-ра относится не только к использованию слов. Делание гримасы при упоминании чьего-то имени, округление глаз, подмигивание или саркастические замечания, вроде «такой-то очень умен», – все это является нарушением данного предписания. Поскольку к лашон ха-ра относится все, что принижает статус другого человека, то невербальность выражения этого значения не имеет. Иудейский закон определяет подобное поведение как авак лашон ха-ра («пыль лашон ха-ра »).

В качестве другого примера подобной «пыли» можно привести косвенные намеки: например, «Не упоминай при мне о Пауле. Я не хочу говорить то, что знаю о ней». Не менее неправильно будет говорить о прошлой жизни человека, подразумевая нечто, умаляющее его достоинства: «Кто из тех, кто знал Джонатана несколько лет назад, мог бы предположить, что он достигнет успеха, который имеет сейчас?»

«Пыль лашон ха-ра » охватывает весь спектр всевозможных уловок, с помощью которых люди иногда вредят репутации других, не говоря при этом ничего критичного. Например, было бы непорядочно показывать письмо, написанное вам другим человеком, в котором есть грамматические ошибки, если вы хотите умалить уважение читающего к образованности автора письма.

Когда вам неправильно приписывают слухи

Если ходят слухи, что вы как-то нелестно высказались по поводу кого-то, чего на самом деле не было, то следует донести это до сведения как самого человека, о котором идет речь, так и до окружающих. Если этого не сделать, то оклеветанный человек будет вполне обоснованно уязвлен и зол на вас. Вот как два разных общественных деятеля поступали в подобной ситуации.

В книге « Этли» , биографии Клемента Этли, британского премьер-министра, бывшего на протяжении долгого времени соперником Уинстона Черчилля, автор Кеннет Харрис упоминает следующий случай: «После войны в Вестминстере распространилось одно саркастическое замечание, приписываемое самому Черчиллю: “На Даунинг Стрит в 10 часов прибыло пустое такси, когда дверь открыли, из него вышел Этли”. Когда … [товарищ] повторил это, приписав высказывание Черчиллю, тому это совершенно не понравилось. Его лицо окаменело, и “после жуткого гробового молчания” он сказал: “Господин Этли – почтенный и доблестный человек, а также добросовестный коллега, преданно служивший своей стране в крайне тяжелые для нее времена. Я был бы вам признателен, если бы вы тоже проясняли ситуацию всякий раз, когда будет говориться, что я когда-либо позволил себе сделать подобное замечание в его адрес и что я решительно не согласен с этим, если подобное будет заявлять кто-то другой”». [15]

Сравните опровержение Черчиллем своего безжалостного и остроумного высказывания с поведением известной бывшей конгрессменши по отношению к тогдашнему мэру Нью-Йорка Эду Кочу. В отличие от Этли и Черчилля, конгрессменша и мэр были долгое время политическими союзниками, и он поддерживал ее кампанию по выборам в Конгресс, а она – по его выборам в качестве главы городской администрации.

Однако, спустя несколько лет, она совершила поездку с мэром Дэвидом Динкинсом, пытаясь оказать влияние на Демократическую партию, чтобы ее собрание 1992 года прошло в Нью-Йорке. В газетной статье об этой поездке были процитированы ее слова: она рада поездке с Динкинсом, но ее коробит от одной мысли провести неделю с Кочем. Последний, не зная ни о каком разладе между ними, был в гневе и замешательстве.

Несколько месяцев спустя, Коч был еще более ошеломлен, когда эта женщина, в ходе своей предвыборной кампании по избранию в американский Сенат, обратилась к нему в его юридическом представительстве с просьбой оказать ей поддержку. В своих мемуарах, « Гражданин Коч» , он приводит следующий разговор: