Борис Абрамов - Грани Агни Йоги (Том III) Страница 55

452. Да! Да! Да! Утверждение устремления служит ручательством пространственной ответственности за него. Мысль, касаясь Меня, извлекает магнитно из сферы Ауры Моей созвучные ей элементы и возвращается к посылающему се возросшей и обогащенной по силе устремления, заложенной в ней. Ручательство за тяготение мысли Мы Даем. Надо лишь применить сказанное. Мысль неподвижная, тяжкая, прикованная к породившему ее сознанию и окутанная нитями самости, около него и остается. Но летит легкокрылая Света быстрее ко Мне. Есть мысли тяжелые, шевелящиеся, камням потока подобно, на дне сознания, их не послать. Материя их слишком тяжка. Да! Да! Материя мыслей различна по своему составу и различается полюсами своими, как тьма отлична от Света. Мысли самости тяжки. Их орбита мала, ограничена личностью малой. Осам подобно, роятся около своего гнезда, и злобные если, то жалят. Не бывают благими мысли самости, и не светлы они. Отрешенная от самости мысль быстро Меня достигает и приносит ответ, и всегда ко времени, но не всегда в ожидаемой форме и не всегда так, как полагает нетерпеливое сознание, назначающее свои сроки. Ответ приходит всегда, но не всегда совпадают сроки ожидания и его форма.

453. (Сент. 30). Остановимся на понятии «Мы». Когда ученик говорит: «Не я, не я, но Ты, Владыка», — он отбрасывает свое малое «я». Он отбрасывает мир личный и все, что связано с ним, он отходит от него, стремясь погрузиться в Мир Мыслей Владыки, Отца своего. Когда отброшено личное, малое «я», остается большое, высшее «Я» человека, и когда объединено оно в мыслях с Владыкой, тогда и только тогда сказать можно «Мы», вкладывая в это понятие все его глубочайшее значение. Нельзя сказать «Ты, Владыка», не оторвавшись от себя, и тем более нельзя сказать «Мы». Но отвергнув свое малое «я» и слившись мыслью со Мною, можно произнести творящее мощное «Мы». Вот почему лучше совсем выбросить из употребления слово «я», ибо с ним связана та малая личность, которая существует только одну жизнь, одно воплощение и которая яро ограничивает человека сферою малой, короткой линией его временного существования в данной оболочке. Каждое упоминание и повторение этого «я» усиливает и укрепляет цепи самости и привязывает человека к Земле, ибо это его «я» только земное, только в одной оболочке, обреченное на уничтожение и смерть. Все огорчения, переживания, страхи, беспокойства, все эмоции этого малого, низшего «я» — все это царство самости — темницы для духа и цепи. Потому, когда Говорим «Я» и Начертаем его с большой буквы, Имеем в виду уже не малое «я», но высшее «Я» человека, отделенное от его земной, временной личности данного воплощения. И это высшее «Я», объединенное в мыслях со Мною, дает ему право произнести слово «Мы». Слова заключают в себе много больше того, чем это принято думать. Вкладывая в слово все его внутреннее значение сознательно, многого можно достигнуть. Итак, слово «я» остается лишь для особого свидетельства и утверждения, в то время как мощное, творящее «Мы» заменяет собою личное «я». Это «Мы», произносимое со всем пониманием его значения, освобождает сознание от оков самости. И тогда уже не будет желания говорить о себе или носиться с собою или придавать неверное и нездоровое значение личным переживаниям и личным мыслям. И тогда уже будет казаться порой, что хорошо, если это тяжкое, прилипчивое и обременяющее сознание личное «я» порою страдает и ему тяжело; хорошо потому, что поможет отделить эти переживания личного характера от той сферы, которая обнимается понятием «Мы», чтобы их тем легче отбросить. Если малому «я» суждено пострадать и быть уязвленным, то пусть пострадает, чтобы большому «Я» легче было от него отделиться и посмотреть на свое малое «я» со стороны, предоставив ему, отделенному от основания, изживать себя возможно быстрее. Самозабвение, самоотрешение, самоотверженность и есть то состояние сознания, когда отбрасываются оковы самости личного «я» и «Я» большое вступает в свои права. Когда Говорю — «Мы вместе с тобою достигнем победы», Имею в виду твое высшее «Я», твою Бессмертную Индивидуальность. Каждый день упражнять себя можно в умалении и подчинении низшего «я», распиная его на кресте жизни. Зачем ждать испытаний, зачем давать рычаг или бич в руки Кармы, когда можно быть и судьей, и господином, и владыкой себя. Когда Повторяю — «Чем хуже, тем лучше», в Мыслях Имею малое «я», угнетаемое, преследуемое и утесненное в жизни земной, чтобы было тем легче отделить его от своей Индивидуальности и тем скорее способствовать сознательному расчленению проводников. Истинно, никому не нужны переживания, страдания и эмоции низшего «я». Вот почему так отягощают нас и свои и чужие тягости личного порядка. Эгоизм и самолюбие, то есть любовь к себе, тягостны очень и для себя самого и другим. Вот почему о себе хорошо никогда ничего не говорить и никогда никого своими переживаниями не отягощать. Ведь это тот же путь к Свету, тот же метод подчинения астрала и обуздания этого оплота и цитадели самости. Тот побеждает все, кто сумеет победить свою малую личность в себе.

454. Самобичевание, власяницы, вериги и прочие самоистязания плоти приобретают другой смысл. Мы не сторонники их и не поощрители, но понимать явление надо.

455. Можно помириться с любым испытанием, с любым отягощением духа, если поняты смысл их и цель.

456. (Окт. 1). Земля, вода, воздух и огонь — четыре земные стихии, уявляемые в плотном мире и видимые и ощутимые внешними чувствами человека. В Тонком Мире все четыре повторены, но на более утонченной шкале. В мире плотном, пользуясь этими элементами, творит человек руками своими при посредстве и содействии мысли. В Мире Тонком творит человек, но уже не руками, но мыслью, творит, пользуясь веществом тех же, но утонченных стихий. Движется в нем, в этом мире, и ощущает его как мир внешний и пользуется всеми своими чувствами, как и на Земле, но претворенными и утонченными тоже. Из вещества стихий творит новые формы, мыслью творит. Вначале, по неведению, применяет меры земные, потом чистую мысль и строит уже не руками, но мыслью. Незнающие продолжают все, как на Земле, знающий создает желаемое мыслью. Материал, которым пользуется мысль, выливаясь в соответствующие формы, очень пластичен. Устойчивость созданных форм зависит от стойкости и силы мысли. Есть и там формы, существующие очень длительное время, как, впрочем, и на Земле. Пирамиды и сфинксы, японские легкие домики существуют различное время. Твердыня Наша, в своем, тонком, аспекте существует тысячелетия, равно как и Наши Дела. Есть сферы Тонкого Мира, где образы очень подвижны, изменчивы и непостоянны. В мире плотном внутренний мир человека представляет собою калейдоскоп быстро меняющихся образов, картин и чувствований. Когда нет физического тела, этот калейдоскоп виден и со стороны, и самому обладателю, для которого он принимает аспект как бы внешнего по отношению к своему породителю мира, становясь для него объективной реальностью. Среди собственных нагромождений или психических продуктов своего микрокосма и внешних форм Тонкого Мира и психической продукции других развоплощенцев приходится учиться разбираться и отделять одного от другого. Нужно собственное равновесие и твердая опора, чтобы не быть втянутым в эту фантасмагорию различных образований. Постепенно новопришелец осваивается с новыми условиями. Знания, приобретенные на Земле, очень при этом полезны, если касались они Законов и проявлений Надземного Мира. Следует помнить одно, что в Тонком Мире человек — творец, уже не ограниченный инертностью и неподвижностью материи плотного мира. Все подвижно, и все легко, и все приводится в движение мыслью. Трудно повелевать стихиями на Земле, но в Надземном стихии в известной мере очень послушны мысли. Тот, кто умеет мыслить ясно и четко, такие же ясные и четкие формы творит своей мыслью. Окружение создается в полном соответствии с мыслью и в созвучии со сферами, в которые магнитно вовлекаются продукты этого творчества. Тот, кто мыслит красиво и ясносияюще, притягивается и вовлекается в сферы Красоты, сияющие и ясные красотой своих форм. Характер мышления подчиняется законам сродства, соответствия и созвучия. Каждый имеет вокруг себя то, чего он достоин и что является как бы выражением и объективизацией его внутренней сущности. В основании этого явления лежит мысль. То, чего желал на Земле, в тонких формах имеет. Потому и желать надо очень осмотрительно. Осуществляется каждая мысль. Надо заново пересмотреть все желания и все мысли, дабы там не осуществились нежелательные и не соответствующие данной ступени сознания. Много мыслей негодных еще засоряют закоулки сознания, еще не пересмотрены заново, и не наложена на них печать окончательного решения воли.

457. (Окт. 2). Привожу в состояние равновесия стихии там, где возможно. Возможно не везде. Раздробляем фокус напора на ряд мелких ударов и тем избегаем больших катастроф. Помогите и вы, каждый по силам, удерживать равновесие. Удерживая свое собственное, вносите свой вклад в общее дело. Разновесием человеческим вызывается разновесие стихий, и потому каждая помощь в этом направлении имеет значение. Беда вся в том, что слишком мало помощников. Много говорителей, много обещающих, много устремляющихся мечтами, но мало сотрудников, желающих помочь делом. Удержание своего собственного равновесия, когда бушуют вышедшие из берегов стихии, имеет гораздо большее значение для удержания равновесия планеты, чем это можно себе представить по незнанию той тесной связи, которая существует между состоянием человеческого микрокосма и макрокосма планеты. Но связь эта есть. Стихии чутко реагируют на энергии человеческие и вибрируют в унисон с ними. Если бы все человечество хотя бы один день согласилось подумать о равновесии и об ответственности своей за состояние планеты, стихии вошли бы в берега. Но люди думают наоборот и равновесие разрушают всеми доступными им средствами и способами. И можно ли после этого удивляться, что засухи, ливни, наводнения, землетрясения и болезни потрясают земную твердь и ее обитателей. Наш прежний совет — «друг, не устраивай землетрясения», — остается попрежнему в силе. Жаль только, что двуногие по-прежнему глухи к нему.