Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Женитьба дурака. Теория и предварительная подготовка Страница 6

Дальше фронта не пошлют, глубже нужника не засунут. Синявский верно писал, что дурацкое состояние — предельное. За ним — только Бог. Либо смерть, добавлю я. И дурак по всем законам должен умереть, а дураки вымереть. Но они живут и их не становится меньше. Как это возможно? Не иначе, как Бог дураков кормит. И единственное, что делает это состояние неуютным — это людская насмешка.

Люди, как заведенные когда-то очень давно, наверное, в Начале Начал, рвутся из состояния дурака в состояние умности или разумности. И это битва, огромней и страшней которой нет и не бывало. Битва Разума с Дураком, в которой Дурак осмеян, а Разум постоянно проигрывает.

Дурак, поскольку он остается жив, имеет какую-то поддержку, ему Бог дает, либо Счастье помогает. А вот умному то же самое приходится добывать своим трудом. И ни на кого не надеяться. Если ты решил достичь чего-то своим разумом, ни счастье, ни Бог тебе больше не помощники! Нет их!

Кто же такой Бог? И кто такой Разум, если нам дано иметь либо того, либо другого? И никогда вместе…

Глава 5. Друг дурак

В действительной жизни дурак сопоставим со злыми духами. В каком-то смысле он даже страшней черта.

«От черта крестом, от медведя пестом, а от дурака ничем».

Дурак не внешний враг, он всегда в тылу, он всегда и уже внутри той защиты, которую я могу держать. Он, можно сказать, свой, почему лучше умный враг, чем друг дурак. Я беззащитен перед дураком, он обязательно сумеет проникнуть туда, куда ни один враг не заберется. Против меня не надо разрабатывать диверсии, мои собственные дураки сами всё уничтожат, надо только немножко подождать…

Но о чем речь? О том ли, что глупость проявится в ком-то из своих, или же страшно то, что дурак живет прямо во мне. И в них, когда они оказываются этими вредоносными дураками, так же срабатывает внутренняя мина — их собственная способность превращаться в дураков?

Если Разум сопоставим с Богом, если Разум, вступая в свои права, вытесняет из нашего сознания Бога, значит, и Дурак сопоставим с Богом. Ведь он в силах вытеснять Разум! И это согласуется с тем, что он сильнее черта.

Да и сказки рассказывают, как дураки приручают чертей, которых боятся все умные люди, и заставляют их на себя работать. Правда, народная сказка в этом случае лукавит. Простецом и дураком оказывается в сказке как раз черт, а Дурак — ба-альшим хитрецом и немалым разумником. Но это искажение образов, похожее на то, как искажаются образы на расписных прялках или в обратной перспективе икон. Дурацкое деяние слишком просто, чтобы его можно было с очевидностью показать в сказке, и вот создается сюжет, в котором очевидно, что дурак победил. Но сюжет этот ради целей образного воздействия передает происходящее в обратной перспективе.

В жизни же дурак либо так и будет действовать дурацки, и тем и победит черта, либо же он совсем не дурак, а хитрец, который лишь для людей прикидывается дураком. Но этот случай меня не интересует, мне нужно понять именно дурака, чтобы в его зеркале рассмотреть разум и его способность думать. Может ли дурак быть сильнее черта?

Мы не знаем, что такое черт. Мы знаем лишь то, как его описывают христианские сочинения и всяческие «былички» — народные мифологические рассказы. Но если верить главному источнику сведений о чертях — христианским сочинениям — главная задача черта — соблазнять и испытывать праведность святых. Попросту, сбивать христианина с избранного пути на какой-то иной. Наверное, на путь лукавого, хотя, если вдуматься — на путь, которым и жили люди до появления христианского пути. Попросту говоря, на путь естественности от избранного человеком пути неестественности, ибо христианство — путь неестественный, путь не естества, а духа. Потому и война с христианством была названа естествознанием.

Как можно искушать человека, сбивая с пути? Только если он избрал и принял иные ценности, по сравнению с прежними, естественными. Следовательно, через обращение к его мышлению или разуму.

Можно ли, в таком случае, соблазнить дурака, у которого нет разума? И можно ли считать, что дурак избрал какой-то путь, даже если его научили креститься на церковь? Медведя тоже можно многому научить. И можно ли победить соблазном того, кто не избирал и среды, доступной соблазнению не имеет?

В собрании пословиц и поговорок Иллюстрова есть такая:

«Дураку и черт с дороги уступая».

Это, в свою очередь, ставит вопросы о природе тех самых чертей, которыми так много пугали наш народ. Кто эти духи? Казалось бы, это духи плотские, духи естества, принципиально отличающиеся от ангелов господних. Однако это не может быть так, уже исходя из самой Библии. Духи эти все одной природы, просто избравшие разные пути.

И даже соблазняя человека к плотской жизни, сами эти духи обращаются к его разуму, а значит, к душе. Следовательно, среда их обитания и есть наше сознание, ибо, если бы они не были с ним родственной природы, они не смогли оказывать на нее никакого воздействия. Это в том случае, если они не воплощены. Но даже если они воплощены, подобно нам, они должны обладать очень сходным устройством с человеком, и главное в этом то, что они должны обладать разумом. И лишь поэтому могут быть дураками, как это и показывает сказка.

Никогда не задумывался, что черти могут быть не только хитрыми и лукавыми, но и просто дураками… или умней и глупей. Потому что в семье не без урода. Но ведь народ постоянно это показывает в своих сказках.

Но это к слову.

Важнее то, что дурак русской сказки постоянно бьется с чертями и мужиками. Мир сказки разделен на несколько условно враждебных лагерей, посреди которых дурак. Он в межмирье, и с ним ничего не могут поделать ни те, ни другие.

Как это отражается в моем сознании? Ведь это мой дурак ведет все те сказочные битвы прямо сейчас! Потому что, даже когда мой друг дурак испортит что-то, в дураках всё-таки я, потому что с кем поведешься, от того и наберешься. Кто я, если мои друзья — дураки? Не дурак ли? И не я ли сам виноват в том, что они натворили, раз не только позволил им, а вообще подпустил к делу?!

Именно поэтому дурак и неискореним: я не могу убивать других, убивать в том смысле, каким изгнание из своего общества является условной смертью, поскольку я сам не меньший дурак, раз связался с ними. И значит; я не могу избавиться от дураков вокруг, пока не поумнею сам. Поэтому каждая глупость, которую я как-то позволил совершить — это глупость, которую я допустил, не продумав все возможные последствия собственных действий. И убивать надо не других, а дурака в себе.

Попросту — учиться думать лучше и лучше.

Любое столкновение с дураком — это толчок к самопознанию и самосовершенствованию. А они, судя по обилию глупости вокруг, почти недостижимы. Поэтому остается только плакать и смеяться!

«Дураку всё смех на ум».

Почему дурак связан со смехом?

Глава 6. Смешно дураку

Пока я не хочу делать исследование явления, которое мы называем смехом. Мне будет достаточно привести примеры того, что дурак с ним естественно связан. Да это и так очевидно, поскольку над дураком все смеются. Но если это так, то смех связан и с разумом. Поэтому собрать примеры того, как смеются над дураком разумные люди, и как смеется неразумный дурак — это создать начальное описание исследуемого явления.

У Даля в Словаре:

«Дураку все смех на ум».

В его же собрании пословиц:

«Чужой дурак — смех, а свой дурак — стыд.

Где умному горе, там глупому веселье.

Дураку, что глупо, то и потешно».

С детства помню:

Смешно дураку, что седелко на боку.

Седелко — это часть упряжи, его одевают лошади на холку, чтобы она не сбивалась. Сбил холку — лошадь не работник. Беда! А дураку смешно…

Дурак определенно связан со смехом. Но не только.

У Даля в Словаре есть поговорка, которая к тому же показывает, что смех дурака так же определенно связан и со слезами. Так что можно предположить, что и дурак связан с плачем:

«Из дурака и плач смехом прет».

Эту же тему он развивает в сборнике пословиц:

«Дурацкий смех — не смех, а плач.

Где умному горе, там глупому веселье».

Кроме того, дурак, а через него и разум, определенно стоят в каком-то отношении со стыдом. В сборнике Ивана Михайловича Снегирева «Русские народные пословицы и притчи», изданном в 1848 году, то есть раньше работ Даля, приведена поговорка, которая говорит определенно:

«Дурак стыда не знает».

Даль, как вы помните, в «Пословицах» связывает это со стыдом:

«Чужой дурак — смех, а свой дурак — стыд».

Отсюда ясно видно, что стыдно, когда тебе осмеивают, хотя бы через твоего родственника. Его глупость становится и твоим недостатком. Каким-то образом она делает тебя уязвимым для стыда. Каким?