Машина мышления. Заставь себя думать - Курпатов Андрей Владимирович Страница 9

Да, в толковых и философских словарях вы найдете разные определения «сознания», но всё это фиктивные определения, потому что каждый читающий такие определения будет вкладывать в них свой смысл, своё понимание «сознания», своё, можно сказать, «квалиа» «сознания».

Так что и в этом случае философы идут на ту же самую уловку — создают понятие, которое пытается сказать о том, о чём сказать нельзя[3].

Это мудрёное понятие — «интенциональность». В своё время оно было введено в научный обиход австрийским философом и психологом Францем Бретано, а затем получило своё развитие в феноменологии и аналитической философии10.

Честно говоря, с ним — с понятием «интенциональности» — ещё больше сложностей, чем с «квалиа». Но магическую философскую функцию оно всё-таки как-то выполняет.

Понятие «интенциональность» имеет долгую историю, и произошло оно от латинского слова intentio, что значит «намерение», «интенция».

Так вот, считается, что наше сознание всегда на что-то направлено, то есть — обладает свойством интенциональности.

Как писал сам Франц Бретано в своей «Психологии с эмпирической точки зрения» (хотя какой уж тут эмпиризм!), «каждый ментальный феномен заключает в себе нечто как объект, хотя для каждого ментального феномена это происходит по-разному. В представлении нечто представляется, в суждении — утверждается или отрицается, в любви — любится, в ненависти ненавидится, в желании желается и так далее».

О чём тут идёт речь?

• Во-первых, о том, что всякое нечто, нами сознаваемое (представляемое, мыслимое, любимое и ненавидимое), является чем-то, что обладает содержанием и представляет собой объект сознания.

• Во-вторых, о том, что наше сознание направлено на этот объект (представляемый, мыслимый, любимый и ненавидимый) — мы сознаём данный объект.

Иными словами, когда философы используют слово «интенциональность», они (по крайней мере, большинство из них) указывают таким образом на то, что сознание — это некое психическое действие с неким объектом.

Вопрос в том — что такое этот объект?

Предполагается (большинством философов), что это некий объект, находящийся вне нас, то есть — некая физическая реальность, которую мы сознаём внутри себя. И тут уже у меня возникают вопросы к этим философам…

Вполне естественно думать, что наше внимание имеет направленность вовне — мы, грубо говоря, смотрим куда-то. Но правда в том, что не мы смотрим куда-то, а что-то смотрится в нас.

Это не мы испускаем магические «лучи зрения» вовне, а фотоны света, отскакивая, так сказать, от предметов, залетают нам в глаза. Точно так же и звуковые волны влетают нам в уши, а не мы слушаем что-то.

Проще говоря, мы не можем не смотреть, если наши глаза открыты и здоровы, не можем не слышать, если с ушами у нас всё в порядке. И этот перечень можно продолжать дальше — со вкусами, запахами, тактильными ощущениями.

Да, нам кажется, что мы направляем своё внимание на объекты, но на самом деле мы своего рода датчик, который воспринимает то, что эти объекты ему сообщают.

Вроде бы мы вольны воспринимать то, что хотим, и не воспринимать то, чего не желаем. Но вольны ли?

Полагаю, что большинство философов ответят на этот вопрос положительно, но, боюсь, это лишь будет свидетельствовать об их недостаточной информированности в области нейрофизиологии.

Как мы с вами уже знаем, у нас есть три режима работы мозга, которые обеспечиваются преимущественной активностью от трёх базовых нейронных сетей.

Две из них, можно было бы так сказать, связаны с тем самым интенциональным (направленным вовне) вниманием — это сеть выявления значимости и центральная исполнительная сеть.

Третья же — дефолт-система мозга — напротив, направлена не вовне, а как бы внутрь нас самих. Состояние «блуждания» можно было бы определить как «самопогруженность», и это определение было бы даже точнее — ведь, когда включается дефолт-система мозга, наши мысли захватывают и утягивают нас на глубину неосознаваемого.

Вспомните этот вопрос — «О чём задумался?».

Когда вы его слышите, вы словно бы выныриваете откуда-то из себя:

• дефолт-система тормозится;

• включается сеть выявления значимости — вы обнаруживаете своего собеседника;

• а затем для ответа на этот вопрос вы используете центральную исполнительную сеть.

Но как вы «вынырнете» из себя, если вас ничто снаружи не позовёт? Ни звук, ни свет, ни физическое ощущение? Свободная воля? То есть некое желание-пожелание — то самое «намерение»…. интенция?

А какая сеть её породит, произведёт? Откуда она возникнет? Святой дух? Божественный гений — даймон?

Да, вам может так показаться, как это и казалось Сократу. Но на самом деле эту интенцию произведёт дефолт-система вашего мозга. То есть ваша действительная интенция возникнет из неосознанного!

В основе нашей биологической сущности — базовые эволюционные потребности (в самосохранении, в социальности, в половом инстинкте), которые реализуются в соответствии с моделью реальности, созданной нашим мозгом: мозг как-то представляет себе мир и возможности реализации своих биологических потребностей в нём.

Модель реальности создаётся в нашем мозге за счёт внешних данных, которые, можно сказать, «окликают» нас через сетчатку глаза, рецепторы внутреннего уха, тактильную чувствительность и т. д., активизируя режим работы мозга, обеспеченный сетью выявления значимости.

Мы обрабатываем эти данные на подсознательном уровне, генерируя посредством дефолт-системы мозга гипотезы (чувства, понимания, решения), которые потом могут оцениваться или, точнее, авторизовываться центральной исполнительной сетью. Именно этот акт авторизации и есть то, что мы ощущаем как своё сознание.

Так где же тут интенциональность — намерение и направленность?

Даже наши потребности нельзя назвать в полной мере интенциональными, потому что они разворачиваются и преломляются не во внешнем мире, а в нашей внутренней его модели — зачастую весьма странной, искажённой относительно реального положения дел, причудливой.

Что уж говорить о «сознании»…

Самозарождение мысли

Кто в себе не носит хаоса, тот никогда не породит звезды. Фридрих Ницше

Конечно, это контринтуитивно, но правда состоит в том, что наша с вами голова думает, так сказать, сама по себе. Впрочем, мы являемся этому живыми свидетелями…

Вспомните, как мы описываем свой собственный мыслительный процесс. Зачастую мы говорим (и проговариваемся): «И тут мне в голову пришла мысль, радующая своей оригинальностью и новизной!»

Правильно я понимаю, что она где-то ходила-бродила во вне — по улицам, набережным, проспектам и переулкам, как та «большая крокодила» Чуковского или «старуха с клюкой» Булгакова, — а тут вдруг нате вам — и заявилась?

Когда же нам надо что-то объяснить другому человеку, мы частенько используем подобную формулу: «В связи с этим мне на ум приходит такой пример…»

И ведь правда же — он именно «приходит»! Но откуда это, интересно узнать? Опять-таки существовал где-то этот пример в параллельной реальности, а тут вдруг решил прийти-перейти в нашу?

Впрочем и тот же пример, и сама мысль могут ведь и не «приходить»: «Мне в голову ничего не идёт!»

Ну казалось бы — ну придумай что-нибудь, раз такое дело! А «оно не придумывается».

И именно так — не «я не придумаю», а «оно не придумывается».

То есть должно вроде бы «само собой» придумываться — «по щучьему веленью, по моему хотенью»… Ан нет! Сижу, пыжусь, пыжусь, а никакого проку!

Но вдруг — раз! — по прошествии 23 минут (это в среднем, если верить исследованиям Глории Марк) пошла мысль…11

Ну не безумие, на ваш взгляд?

Или вот, испытывая выраженный стресс, допустим, из-за какого-то конфликта или тягостного переживания, мы, например, чистосердечно признаёмся: «Я не могу отогнать от себя эту мысль!», «Я просто не могу перестать об этом думать!», «Эти мысли сводят меня с ума!»