Ефрем Сирин - Собрание творений. Том 1 Страница 5

В некоторых песнопениях преподобный Ефрем касается и других лжеучений, возникавших в Церкви [60], но, по большей части, мимоходом. К числу таких принадлежат и заблуждения Аудия и Мессалиян. Аудий (по-сирийски Удо) [61] сделался известным в Месопотамии (около 340 года), как лжеучитель, по своим антропоморфическим представлениям о Божестве. Грубо понимая слова Писания о первом человеке, созданном по образу и по подобию Божию, и опираясь на те места Священной Книги, где человекообразно приписываются Божеству члены тела и действия человеческие, он утверждал, что и Бог имеет тело [62]. Можно думать, что одно из песнопений преподобного Ефрема, где объясняется библейский, человекообразный образ выражения о Божестве, направлено было к рассеиванию этого заблуждения, хотя здесь и не встречается имя Аудия. «Восхвалим, – говорит он, – Того, Кто усвоил Себе именование наших членов: ушей, – чтобы мы знали, что Он слышит нас; очей, – чтобы знали о Его пребывании с нами и умели смотреть за собой», – и так далее [63].

Заблуждения Аудия, хотя и грубые, но не столь опасные, как лжеучение Мессалиян или Евхитов [64]. Их мнимодуховное направление вело к разрушению существенных оснований Церкви. Отвергая силу Таинства Крещения, они приписывали освобождение человека от духа злого единственно молитве внутренней; в ней только находили средство к привлечению Духа Святаго в человека; облагодатствованному (наделенному дарами благодатными) таким образом усвояли полную свободу от греха и от всех подвигов борьбы с грехом, созерцание Божества и ведение будущего [65]. Такие вредные мнения проповедовали в Едессе Аделфий, Евстафий и другие [66]. Преподобный Ефрем укоряет Мессалиян в праздности и развращении [67]; все исследования о Мессалиянах, какие производились потом на Соборах в Малой Азии и Сирии, совершенно оправдывают такой отзыв. Мнимые «молитвенники» не хотели заниматься никаким трудом, и праздность, с их ложным убеждением в своей святости, приводила их к разным порокам. Но невероятно, чтобы ревнитель истины удовлетворился одним только кратким упоминанием о них и не позаботился противопоставить злу более крепкий оплот. Может быть, вредные мнения, прикрываемые благовидным уважением к молитве, равно как и другие заблуждения еретические, врачевались заботливостью Ефрема дать ей верное направление и усилить собственно молитву церковную.

Как святители Василий Великий в Кесарии и Иоанн Златоустый в Константинополе, соображаясь с потребностями времени, устрояли (исправляли) богослужение церковное, так и преподобный Ефрем в Едессе. Он не коснулся литургии, как эти святители, может быть потому, что был простым иноком. Но он обогатил прочие части богослужения церковного своими песнопениями. По свидетельству сирийского жизнеописателя, он написал стихами для своей Церкви песнопения на дни Великих праздников Господних: Рождества, Крещения, страдания, Воскресения и Вознесения Христова, и в прославление других дел домостроительства нашего спасения; а также на дни мучеников, о покаянии и на погребение умерших [68]. В этих песнопениях ясно раскрывалось значение вспоминаемых событий и отношение их к нашему спасению, и таким образом отражались ложные мудрования еретиков.

Чтобы более расположить жителей Едессы к посещению храмов, для которых назначались эти песнопения, преподобный Ефрем призвал к пению их дев, посвятивших себя Богу, и сам обучал их напевам, по которым надлежало петь. Его предприятие увенчалось успехом. Увлеченные еретическими заблуждениями начали оставлять свои сборища и посещать церковные собрания [69].

Так ревностный инок поражал врагов истины и приобретал Церкви послушных чад веры! Когда дело шло о пользе Церкви, он не оставлял без внимания никаких её требований. Вардесан препирался с астрологами Халдейскими. Его труд во многом заслуживал одобрения; он вскоре сделался известным на греческом языке, и словами его пользовались учители Церкви для опровержения того же заблуждения [70]. Но суеверие ещё держалось. Преподобный Ефрем в десяти песнопениях представил нелепость учения, которым отрицалась нравственная свобода человека, и вся судьба его подчинялась влиянию звезд [71]. Примечая в Иудеях надежды на восстановление святилища в Иерусалиме и возвращение рассеянных чад Израиля в свою землю, может быть, в то время, когда начал благоприятствовать им враг христианства – Юлиан, преподобный Ефрем обширным стихотворением на день Входа Иисуса Христа в Иерусалим напомнил им о древних пророчествах, которые возвещали пришествие Царя Израилева, и, исполнившись на Иисусе Назарянине, не оставляли места ожиданиям иного Избавителя [72]. Своей борьбой с заблуждениями разного рода преподобный Ефрем наконец до того раздражил противников истины, что однажды, вооружившись камнями, они напали на него посреди города и оставили его едва живым. Но это не помешало ревностному проповеднику истины, удалившись в свою пещеру, оттуда поражать их своим обличительным словом [73].

Желая оставить Церкви и после кончины своей живых проповедников истины, преподобный Ефрем собрал к себе учеников, которых наставлял своим примером и словом. Из числа этих учеников известны: Зиновий, диакон Едесской Церкви, Симеон, Мара Агелийский, Авраам, Исаак, Балей и другие [74]. Они занимались изъяснением Священного Писания и подражали своему наставнику в стихотворных произведениях [75]. Училище Едесское, основанное Ефремом, долгое время процветало и после его кончины, доставляя образование не только своей стране, но и христианам Персии и Армении [76].

Так слава Церкви Едесской неразрывно соединена со славой имени Ефрема! Едесса была одним из тех городов, благочестие которых не поколебалось и при Юлиане Отступнике. Во время похода своего против Персов, проходя через Месопотамию, он оставил в стороне этот город, как цветущий благочестием [77]. Однако же он не утерпел, чтобы не выразить жителям Едессы всей ненависти своей к их благочестию, когда представился для этого случай. Последователи Валентина, вероятно из школы Вардесановой, принесли ему жалобу на оскорбление от христиан Едесских. Юлиан, пользуясь этим случаем, приказал отобрать у Церкви Едесской сокровища, а недвижимую собственность, ей принадлежавшую, отписать на себя. При этом он не позабыл присовокупить обыкновенной своей насмешки над блаженством нищеты Евангельской [78].

Сколь ни были очевидны духовные дарования Ефрема, его подвиги иноческие и заслуги перед Церковью, но, считая себя меньшим всех, Ефрем хотел увидеть великих пустынножителей Египта, откуда распространилось монашество повсюду, и посетить великого архипастыря Каппадокийского Василия, заботы которого об умиротворении Церквей Восточных касались и Месопотамии. Ревнители благочестия находили в перенесении трудов и опасностей странствования – подвиг [79], а в беседах и жизни мужей опытных – назидание. Вот почему Василий Великий посещал пустынников Египетских, равно как и живших в Палестине, Келесирии и Месопотамии, когда сам решился посвятить себя жизни иноческой. И в своем благочестивом странствовании, как сам писал, он везде находил много людей, которые самым делом показывали, что носят в теле своем мертвость Иисуса [80]. С таким же намерением отправился в Египет и отшельник Месопотамский, уже после многих лет строгого подвижничества в Низивии и Едессе. Взяв с собой ученика, умевшего говорить по-гречески, он достиг берегов Средиземного моря и сел на корабль. Молитва и упование на силу Божию избавили его и плывших с ним от опасности потопления. Гора Нитрийская приняла его, как давно ожидаемого гостя. Сирийский жизнеописатель упоминает о свидании здесь преподобного Ефрема с богоизбранным иноком Паисием [81], а египетский жизнеописатель преподобного Паисия, Иоанн Колов, сам бывший некоторое время его сподвижником, описывает это свидание, не называя сирийского посетителя, по так его изображает, что нельзя не узнать в нем Ефрема. Передадим этот рассказ полностью [82].

В Сирии жил один великий между подвижниками отец, украшенный различными добродетелями. Однажды во время молитвы пришла ему мысль узнать, кому из угодивших Богу он подобен. Занятый этой мыслью, он услышал Божественный голос, который сказал ему: «Иди в Египет; там найдешь человека по имени Паисий, который, подобно тебе, имеет смиренномудрие и любовь к Богу». Услышав это, старец немедленно, не обращая внимания на дальность расстояния и трудности пути, отправился в дорогу и поспешно пошел из Сирии в Египет. Достигнув горы Нитрийской, старец спрашивал, где живет Паисий; и так как имя Паисия было всем известно, то вскоре он узнал место его жительства [83]. Божественной благодатью возвещено было и Паисию о прибытии старца. Встретившись в пустыне, старцы с любовью обнялись и целовали друг друга целованием святым о Господе. Войдя в келью Паисия и сотворив молитву, они сели. Не зная египетского языка, старец начал беседовать со святым Паисием на сирийском языке через переводчика. Египтянин Паисий весьма скорбел о том, что не знал сирийского языка, ибо не хотел потерять ни одного полезного слова старца. Возведя очи свои к небу, устремив ум к Богу и из глубины души вздохнув, Паисий сказал: «Сыне Божий, Слове! Дай мне, рабу Твоему, силу понимать слово этого святого старца». Едва сказал он это в уме своем, как тотчас стал понимать сирийскую речь старца, и сам, научаемый Духом Божиим, начал говорить на сирийском языке. После этого старцы наслаждались богодухновенной беседой без переводчика, рассказывая друг другу, что, по откровению Божию, каждый научился делать, и каких кто из них сподобился от Бога дарований. В таких беседах провели они шесть дней, насыщаясь духовной сладостью и веселясь о Боге Спасителе своем. По окончании душеспасительных бесед, когда старец хотел отправиться домой, святой Паисий, созвав всех учеников своих, при нем находившихся, сказал: «Возлюбленные дети! Вот муж преподобный, совершенный в добродетелях, исполненный благодати Святаго Духа! Приимите от него благословение и молитву в защищение себя от всех нападений вражеских». По слову святого старца все ученики, сотворив поклон преподобному старцу, начали принимать от него благословение. Старец, помолившись Богу об учениках Паисия, облобызав святого Паисия и всем поклонившись, отправился в свою страну. Вскоре после отшествия его пришел к святому Паисию один брат из числа отшельников. Ученики Паисия сказали ему: «Был у нас здесь человек Божий, Сириянин, старец великий между отцами, просвещенный умом и сердцем, душеспасительными словами весьма укрепивший нас; ныне он ушел в свою страну. Если хочешь получить от него благословение, то можешь догнать его, потому что он ещё недалеко ушел». Брат этот хотел тотчас же бежать за старцем, но святой Паисий сказал ему: «Не ходи, потому что преподобный несется в свою страну на облаках и прошел уже более семидесяти поприщ». Все удивились словам старца и прославили Бога, дивного во святых Своих.