Владислав Карнацевич - 100 знаменитых харьковчан Страница 84

Зато ему удалось сделать для своих учеников, для науки, Земли, всего человечества столько, что облик его видится чистым, несмотря ни на что.

Либерман Евсей Григорьевич

(род. в 1897 г. — ум. в 1981 г.)

Экономист. Опубликовал в 1962 году сенсационную статью, в которой резко критиковал советскую экономику. Для спасения экономики предлагал использовать рыночную модель. Считается одним из отцов «Косыгинской» экономической реформы.

«В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань» — эти поэтические строки, по мнению многих, как нельзя лучше подходят к идеям, которые проповедовал Евсей Либерман. Однако, с другой стороны, любое упоминание рыночных категорий в Советском Союзе уже несло в себе какую-то надежду на исправление ситуации. Тем более, что это упоминание состоялось при поддержке властей. Недаром статья Либермана обеспечила ему широкую известность не только в Украине (где его с тех пор в учебниках называют самым видным отечественным экономистом), не только в СССР, но и во всем мире, увидевшем в харьковском профессоре вестника больших перемен. Рано радовались.

Вся жизнь Евсея Григорьевича до 1962 года (как и после него) находится в тени той самой статьи. Откуда взялся этот экономист, что с ним стало потом — многие даже не задаются этим вопросом.

Родился Евсей Григорьевич 20 октября 1897 года в Западной Украине, учился в Киеве. В Харьков Либерман приехал в 1920 году. Здесь он и работал до конца жизни. Работал и учился в институте труда, потом перевелся в Харьковский инженерно-экономический институт, ездил в Германию, где общался с зарубежными коллегами. В конце 20-х в одной из своих статей он предсказал, какую роль в экономике будет играть механизация (а по-нашему — компьютеризация учета).

Поездка за границу обернулась для Либермана поводом для ареста. (Впрочем, нашли бы грешки и без того.) В 1937 году экономист был арестован. В тюрьме он находился чуть менее двух лет и, попав под амнистию по случаю 60-летия Сталина, был освобожден.

Ко времени ареста Евсей Григорьевич уже был женат на Регине Горовиц — сестре знаменитого пианиста, который в то время уже жил за границей. Впоследствии харьковский экономист довольно долго находился как бы в тени своей супруги — ту знали как прекрасную музыкантшу, она часто выступала с концертами. А Либерман спокойно дослужился до должности профессора в инжэке. Конечно, его уважали в институте как одного из ведущих специалистов, его лекции были остроумны и интересны. Студенты вспоминают афоризмы Либермана, например такой: «Все политики врут, но это не имеет значения, потому что им все равно никто не верит».

Печатался он в основном в специальных изданиях — вроде «Вопросов экономики», было несколько брошюр методического характера, а единственной отдельно изданной большой работой стала в 1950 году двухсотстраничная монография «Хозрасчет машиностроительного завода». Вопросы хозрасчета были коньком Евсея Григорьевича — в нем он видел спасение для советского предприятия, задавленного грузом плана, командно-административной системой. А в 1962 году об идеях Либермана узнала вся страна.

9 сентября 1962 года в центральном советском органе печати — газете «Правда» появилась статья харьковского профессора Евсея Либермана под названием «План, прибыль и премия». То, что излагал беспартийный, мало кому известный экономист (да еще и еврей) на страницах партийного рупора, было сюрпризом, сенсацией. Харьковский экономист обстоятельно доказывал, что СССР остро нуждается в реформе механизмов планирования и стимулирования промышленного производства, иначе неминуемы застой и отставание от капиталистических стран. Предприятия повсеместно «перевыполняют» планы, выпуская некачественную и невостребованную продукцию, которая, тем не менее, засчитывается в валовых показателях.

Излишняя зарегулированность промышленного комплекса исключает возможность прямых договорных отношений между предприятиями, их руководители безынициативны, а работники мало заинтересованы в результатах своего труда.

Либерман предлагал учитывать в планах не валовые показатели, а стоимость реализованной продукции, предоставить директорам более высокую степень самостоятельности в отношениях с партнерами и в распоряжении оборотными средствами. А часть полученной прибыли рекомендовалось оставлять на счетах предприятий для расширения производства и создания премиальных фондов, которые подтолкнут рабочих к трудовым подвигам эффективнее, чем лозунги, социалистическое соревнование и спущенные из Москвы завышенные планы.

В предложенной Евсеем Григорьевичем системе материальной мотивации предприятий и их работников явственно просматривались черты буржуазных рыночных моделей. Впервые в плановой экономике, пусть и в завуалированной форме, допускалась конкуренция между отдельными предприятиями, а в стимулировании производительности труда ставка делалась не на трудовой энтузиазм, а на материальный интерес.

Сейчас приходится читать восторженно-вопрошающее «Уму непостижимо, как такая статья могла появиться в самой «Правде»? Ответ, вероятно, прост. Конечно, представить себе, что Либерман отправил в редакцию статью, а там решили ее напечатать, поскольку находились под большим впечатлением от идей Евсея Григорьевича, трудно. Такая статья могла появиться в печати только с одобрения самых высокопоставленных чиновников. Более того, очень возможно, что «добро» дал сам Никита Сергеевич Хрущев. Дело в том, что дискуссия о проблемах в советской экономике отвечала духу времени и тем экономическим и административным преобразованиям, которые и так давно происходили по инициативе главы государства. Сверхцентрализованные министерства упразднялись — их заменяли территориальные органы — советы народного хозяйства; стало больше внимания уделяться экономическим методам управления, от принуждения переходили к учету материальных интересов трудящихся (вообще наблюдался отказ от чрезмерного аскетизма, пропагандируемого в сталинские времена). Так что идеи Либермана легли на благодатную почву.

За рубежом восторгались новыми веяниями. Там быстро придумали термин «либерманизация» и называли так процесс, который, вероятно, должен был начаться в СССР. Харьковскому экономисту стали приходить многочисленные письма от заграничных коллег, приглашения на лекции.

В советском же руководстве идеи Евсея Григорьевича разделял лично Хрущев. А вот председатель Госплана Косыгин дал статье резко негативную оценку. Тогда Никита Сергеевич создал параллельную Госплану структуру — Государственный экономический совет во главе с заместителем председателя Совета министров Засядько. В новый орган потянулись представители либерально настроенных экономических кругов из Академии наук, государственных и партийных структур — они видели спасение в «рыночном социализме». Правда, просуществовал совет лишь до 1963 года — Алексею Косыгину удалось прикрыть оппозиционный орган. Однако разработка программы все же была завершена. Группа экономистов Академии наук и Госкомитета по науке и технике разработала проекты постановлений «Об улучшении планирования и стимулирования производственной экономики» и «О государственном производственном предприятии при социализме». В начале осени 1964 года документы были одобрены первым секретарем ЦК и представлены на утверждение Совета министров, а менее чем через два месяца состоялся пленум ЦК, который отстранил Хрущева от власти.

Эта отставка была непосредственно связана с экономическими и административными реформами Хрущева. Военные были возмущены секвестром затрат на оборону и новой доктриной ядерной безопасности, которая предполагала сокращение численности обычных вооруженных сил. В КГБ не одобряли расчленения структуры комитета в соответствии с «производственным» принципом на промышленные и сельские отделы, а также возмущались попытками первого секретаря ликвидировать воинские звания в КГБ и установить над ним контроль через отдел административных органов ЦК. В связи с реорганизацией органов управления сотни столичных номенклатурных чиновников лишились должностей, другие были вынуждены отправиться в провинцию, чтобы бороться с местными администраторами за места в аппаратах совнархозов. Реформа Либермана должна была стать следующим шагом в создании квазирыночных механизмов в советской промышленности, однако центральное руководство считало слишком высокой платой за экономические успехи признание собственной деструктивной роли и отказ от регулирующих полномочий в пользу «номенклатуры второго сорта» — местных руководителей и директоров предприятий.

Алексей Косыгин, принимавший участие в антихрущевском заговоре, после октябрьского пленума возглавил Совет министров. Бывший главный противник «рыночных идей» проект «либерманизации» однако же не похоронил, а взялся за его переработку, пытаясь примирить его с идеологическими догмами, экономическими традициями и интересами партийных каст. В 1965 году после долгих дискуссий ЦК одобрил введение в систему планирования оценки рентабельности предприятий по доходу от реализованной продукции, правда, только в качестве одного из показателей наряду с традиционными валовыми. А год спустя в порядке эксперимента была разрешена выплата премий лучшим работникам, но лишь в размере 8 % от заработной платы и только на 43 предприятиях страны. Также предприятиям было позволено заключать друг с другом прямые договоры поставок — не дожидаясь разрешения центральных министерств. Сейчас реформу Косыгина часто связывают и с именем Либермана — человека, чьи публично высказанные идеи послужили знаком нового времени.