Константин Душенко - Мысли и изречения древних с указанием источника Страница 4

«Метафизика», I, 2, 981b (19, с.67)

Более мудр во всякой науке тот, кто более точен и более способен научить выявлению причин.

«Метафизика», I, 2, 982a (19, с.68)

Удивление побуждает людей философствовать.

«Метафизика», I, 2, 982b (19, с.69)

Знание о чем бы то ни было есть знание общего.

«Метафизика», III, 6, 1003a (19, с.118)

Для счастья (...) нужна и полнота добродетели, и полнота жизни.

«Никомахова этика», I, 10, 1100a (22, с.69)

Может быть, (...) вообще никого не следует считать счастливым, покуда он жив (...)? Если в самом деле признать такое, то не будет ли человек счастлив лишь тогда, когда он умер?

«Никомахова этика», I, 10, 1100a (22, с.69)

Камень, который по природе падает вниз, не приучишь подниматься вверх, приучай его, подбрасывая вверх хоть тысячу раз.

«Никомахова этика», II, 1, 1103a (22, с.78)

Добродетель мы обретаем, прежде что-нибудь осуществив, так же как и в других искусствах. (...) Строя дома, становятся зодчими, а играя на кифаре – кифаристами. Именно так, совершая правые поступки, мы делаемся правосудными, поступая благоразумно – благоразумными, действуя мужественно – мужественными. (...) Короче говоря, повторение одинаковых поступков порождает соответствующие нравственные устои.

«Никомахова этика», II, 1, 1103a —1103b (22, с.78–79)

Искусство и добродетель всегда рождаются там, где труднее.

«Никомахова этика», II, 2, 1105a (22, с.82)

Совершать проступок можно по-разному (...), между тем как поступать правильно можно только одним-единственным способом (недаром первое легко, а второе трудно, ведь легко промахнуться, трудно попасть в цель).

«Никомахова этика», II, 5, 1106b (22, с.86)

Мужественные совершают поступки во имя прекрасного. (...) В противном случае мужественными, пожалуй, окажутся даже голодные ослы, ведь они и под ударами не перестают пастись.

«Никомахова этика», III, 11, 1116b (22, с.113)

Скупость (...) неизлечима (...); она теснее срослась с природой человека, чем мотовство. Большинство ведь, скорее, стяжатели, чем раздаватели.

«Никомахова этика», IV, 3, 1121b (22, с.125)

Порок уничтожает сам себя, и если он достигает полноты, то становится невыносимым для самого его обладателя.

«Никомахова этика», IV, 11, 1126a (22, с.136)

Какие насмешки не стесняются выслушивать, такие и сами говорят.

«Никомахова этика», IV, 14, 1128a (22, с.142)

Человек (...) свободнорожденный будет вести себя так, словно он сам себе закон.

«Никомахова этика», IV, 14, 1128a (22, с.142)

Молодые люди становятся геометрами и математиками (...), но (...) не бывают рассудительными. Причина этому в том, что рассудительность проявляется в частных случаях, с которыми знакомятся на опыте, а (...) опытность дается за долгий срок.

«Никомахова этика», VI, 9, 1142a (22, с.181)

Как зверю не свойственны ни порочность, ни добродетель, так не свойственны они и богу, но у него есть нечто, ценимое выше добродетели.

«Никомахова этика», VII, 1, 1, 1145a (22, с.191)

Не способный к раскаянию неисцелим.

«Никомахова этика», VII, 8, 7, 1150a (22, с.205)

Те, что твердят, будто под пыткой (...) человек счастлив, если он добродетелен, вольно или невольно говорят вздор. (Возражение эпикурейцам.)

«Никомахова этика», VII, 14, 1153b (22, с.215)

Для ищущего чрезмерных удовольствий страданием будет уже отсутствие чрезмерности.

«Никомахова этика», VII, 14, 1154a (22, с.217)

При чрезмерных страданиях люди ищут чрезмерного удовольствия, (...) полагая, что оно исцеляет.

«Никомахова этика», VII, 15, 1154a (22, с.217)

Телесных удовольствий, как сильнодействующих, ищут те, кто не способен наслаждаться иными: эти люди, конечно, сами создают себе своего рода жажду.

«Никомахова этика», VII, 15, 1154b (22, с.217)

Юноши быстро становятся друзьями, а старики – нет: не становятся друзьями тем, от кого не получают наслаждения.

«Никомахова этика», VIII, 7, 6, 1158a (22, с.227)

Быть другом для многих при совершенной дружбе невозможно, так же как быть влюбленным во многих одновременно. (...) А нравиться многим (...) можно.

«Никомахова этика», VIII, 7, 6, 1158a (22, с.227, 228)

Люди, наделенные могуществом, используют друзей (...) с разбором: одни друзья приносят им пользу, а другие доставляют удовольствие, но едва ли одни и те же – и то и другое.

«Никомахова этика», VIII, 7, 6, 1158a (22, с.228)

Большинство – друзья подхалимов, так как подхалим – это друг, над которым обладают превосходством, или человек, который прикидывается, что он таков.

«Никомахова этика», VIII, 9, 8, 1159a (22, с.230)

Раб – одушевленное орудие, а орудие – неодушевленный раб.

«Никомахова этика», VIII, 13, 1161b (22, с.236)

От природы человек склонен образовывать, скорее, пары, а не государства – настолько же, насколько семья первичнее и необходимее государства.

«Никомахова этика», VIII, 14, 1162a (22, с.238)

Бездетные скорее разводятся: дети – это общее обоим благо, а общее благо объединяет.

«Никомахова этика», VIII, 14, 1162a (22, с.239)

Большинство (...) желает получать благодеяния, а делать добро избегает, как невыгодного занятия.

«Никомахова этика», VIII, 16, 1163b (22, с.243)

Благодетели больше питают дружбу к облагодетельствованным, нежели принявшие благодеяние – к оказавшим его.

«Никомахова этика», IХ, 7, 1167b (22, с.254)

Все больше дорожат доставшимся с трудом. (...) Не случайно матери (...) любят детей сильнее, чем отцы, ведь рождение ребенка требует от них больших усилий и они лучше отцов знают, что это их собственное создание.

«Никомахова этика», IХ, 7, 1168a (22, с.256)

У кого много друзей (...), (те) ни для кого (...) не друзья.

«Никомахова этика», IХ, 10, 1171a (22, с.263)

Отдых (...) существует ради деятельности.

«Никомахова этика», Х, 6, 1177a (22, с.280)

Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и войну ведем, чтобы жить в мире.

«Никомахова этика», Х, 7, 1177b (22, с.282)

Нет, не нужно следовать увещеваниям «человеку разуметь человеческое» и «смертному – смертное»; напротив, насколько возможно, надо возвышаться до бессмертия и делать все ради жизни, соответствующей наивысшему в самом себе; право, если по объему это малая часть, то по силе и ценности она все далеко превосходит.

«Никомахова этика», Х, 7, 1177b – 1178a (22, с.283)

Обратить к нравственному совершенству большинство рассуждения не способны, потому что большинству людей по природе свойственно подчиняться не чувству стыда, а страху и воздерживаться от дурного не потому, что это позорно, но опасаясь мести.

«Никомахова этика», Х, 10, 1179b (22, с.287)

Страсть (...) уступает не рассуждениям, а насилию.

«Никомахова этика», Х, 10, 1179b (22, с.288)

Врачами становятся не по руководствам.

«Никомахова этика», Х, 10, 1181b (22, с.292)

Рука есть орудие орудий.

«О душе», III, 8, 432a (19, с.440)

Принять за исходную посылку ложь и принять за исходную посылку невозможное – не одно и то же. Из невозможной предпосылки следует невозможное заключение.

«О небе», I, 1, 281b (21, с.299)

(Из всех животных) только человек (...) способен смеяться.

«О частях животных», III, 10 (188, с.22)

Из ложных посылок можно вывести истинное заключение.

«Первая аналитика», II, 2, 53b (20, с.205)

Человек по природе своей есть существо политическое.

«Политика», I, 1, 9, 1253a (22, с.378)

Человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные.

«Политика», I, 1, 10, 1253a (22, с.379)

Тот, кто в силу своей природы (...) живет вне государства, (...) либо животное, либо божество.

«Политика» (контаминация двух цитат: I, 1, 9; I, 1, 12, 1253a) (22, с.378, 379)

Раб – некая одушевленная собственность.

«Политика», I, 2, 4, 1253b (22, с.381)

Одно мужество свойственно начальнику, другое – слуге.

«Политика», I, 11, 8, 1260a (22, с.400)

К тому, что составляет предмет владения очень большого числа людей, прилагается наименьшая забота.

«Политика», II, 1, 10, 1261b (22, с.406)

При общности имущества для благородной щедрости (...) не будет места, и никто не будет в состоянии проявить ее на деле, так как щедрость сказывается именно при возможности распоряжаться своим добром.

«Политика», II, 2, 18, 1263b (22, с.411)

Бедность – источник возмущений и преступлений.

«Политика», II, 3, 7, 1265b (22, с.416)

Если исправление закона является незначительным улучшением, (...) не столько будет пользы от изменения закона, сколько вреда, если появится привычка не повиноваться существующему порядку. (...) Легкомысленно менять существующие законы на другие, новые – значит ослаблять силу закона.

«Политика», II, 5, 13–14, 1269a (22, с.427)

В чем разница: правят ли женщины, или должностные лица управляются женщинами? Результат получается один и тот же.

«Политика», II, 6, 7, 1269b (22, с.429)

Покупающие власть за деньги привыкают извлекать из нее прибыль.

«Политика», II, 8, 7, 1273b (22, с.439)