Константин Душенко - Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней Страница 4

Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокетства.

Вкусы меняются столь же часто, сколь редко меняются склонности.

Влюбленная женщина скорее простит большую нескромность, чем маленькую неверность.

Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум.

Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным.

Все расхваливают свою доброту, но никто не решается похвалить свой ум.

Все, что перестает удаваться, перестает и привлекать.

Всецело предаться одному пороку нам обычно мешает лишь то, что у нас их несколько.

Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди обычно отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей.

Где надежда, там и боязнь: боязнь всегда полна надежды, надежда всегда полна боязни.

Герои отличаются от обыкновенных людей только большим тщеславием.

Говорить всего труднее как раз тогда, когда стыдно молчать.

Гордость часто разжигает в нас зависть, и та же самая гордость нередко помогает нам с ней справиться.

Для того чтобы воспользоваться хорошим советом со стороны, подчас требуется не меньше ума, чем для того, чтобы подать хороший совет самому себе.

Добродетель не достигала бы таких высот, если бы ей в пути не помогало тщеславие.

Если бы не льстили себе сами, нас не портила бы чужая лесть.

Если судить о любви по обычным ее проявлениям, она больше похожа на вражду, чем на дружбу.

Есть люди, столь поглощенные собой, что, влюбившись, они ухитряются больше думать о собственной любви, чем о предмете своей страсти.

Жажда заслужить расточаемые нам похвалы укрепляет нашу добродетель; таким образом, похвалы нашему уму, доблести и красоте делают нас умнее, доблестнее и красивее.

Зависть еще непримиримее, чем ненависть.

Изящество для тела – то же, что здравый смысл для ума.

Иногда людям кажется, что они ненавидят лесть, в то время как им ненавистна лишь та или иная ее форма.

Иногда, оплакивая потерю близкого человека, мы в действительности оплакиваем самих себя: мы оплакиваем наши утраченные наслаждения, богатство, влияние, мы горюем о добром отношении к нам. Таким образом, мы проливаем слезы над участью живых, а относим их за счет мертвых.

Иной раз, проливая слезы, мы ими обманываем не только других, но и себя.

Иные недостатки, если ими умело пользоваться, сверкают ярче любых достоинств.

Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.

Истинное красноречие – это умение сказать все, что нужно, и не больше, чем нужно.

К старости недостатки ума становятся все заметнее, как и недостатки внешности.

Каждый человек, кем бы он ни был, старается напустить на себя такой вид и надеть такую личину, чтобы его приняли за того, кем он хочет казаться; поэтому можно сказать, что общество состоит из одних только личин.

Как бы мало мы ни доверяли нашим собеседникам, нам все же кажется, что с нами они искреннее, чем с кем бы то ни было.

Как мало на свете стариков, владеющих искусством быть стариками!

Как ни приятна любовь, все же ее внешние проявления доставляют нам больше радости, чем она сама.

Какая это скучная болезнь – оберегать свое здоровье чересчур строгим режимом!

Какие бы похвалы нам ни расточали, мы не находим в них ничего для себя нового.

Когда нам удается надуть других, они редко кажутся нам такими дураками, какими кажемся мы самим себе, когда другим удается надуть нас.

Когда пороки покидают нас, мы стараемся уверить себя, что это мы покинули их.

Когда человек любит, он часто сомневается в том, во что больше всего верит.

Кокетки притворяются, будто ревнуют своих любовников, желая скрыть, что они просто завидуют другим женщинам.

Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже не любим.

Легкое поведение – это наименьший недостаток женщин, известных своим легким поведением.

Легче познать людей вообще, чем одного человека в частности.

Лицемерие – это дань уважения, которую порок платит добродетели.

Лишены прозорливости не те люди, которые не достигают цели, а те, которые проходят мимо нее.

Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.

Любовь одна, но подделок под нее – тысячи.

Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы его скрыть.

Люди безутешны, когда их обманывают враги или предают друзья, но они нередко испытывают удовольствие, когда обманывают или предают себя сами.

Люди делают добро часто лишь для того, чтобы обрести возможность безнаказанно творить зло.

Люди злословят обычно не столько из желания навредить, сколько из тщеславия.

Люди не любят хвалить и никогда не хвалят бескорыстно. Похвала – это искусная, скрытая, изящная лесть, приятная и тому, кто льстит, и тому, кому льстят: один принимает ее как награду за свои достоинства, другой преподносит, чтобы доказать свою справедливость и проницательность.

Люди не могли бы жить в обществе, если бы не водили друг друга за нос.

Люди независтливые встречаются реже, чем бескорыстные.

Люди скорее согласятся себя чернить, нежели молчать о себе.

Люди слабохарактерные не способны быть прямодушными.

Люди часто изменяют любви ради честолюбия, но потом уже никогда не изменяют честолюбию ради любви.

Люди, верящие в свои достоинства, считают долгом быть несчастными, дабы убедить таким образом и других и себя в том, что судьба еще не воздала им по заслугам.

Людские ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина была на одной стороне.

Мало на свете женщин, достоинства которых пережили бы их красоту.

Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться.

Можно дать другому разумный совет, но нельзя научить его разумному поведению.

Можно перехитрить кого-то одного, но нельзя перехитрить всех на свете.

Можно сказать, что у человеческих характеров, как и у некоторых зданий, несколько фасадов, причем не все они приятны на вид.

Мы браним себя только для того, чтобы нас похвалили.

Мы всегда любим тех, кто восхищается нами, но не всегда любим тех, кем восхищаемся мы.

Мы всего боимся, как и положено смертным, и всего хотим, как будто награждены бессмертием.

Мы вступаем в различные возрасты нашей жизни, точно новорожденные, не имея за плечами никакого опыта, сколько бы нам ни было лет.

Мы легко забываем свои ошибки, когда они известны лишь нам одним.

Мы нередко относимся снисходительно к тем, кто тяготит нас, но никогда не бываем снисходительны к тем, кто тяготится нами.

Мы обещаем соразмерно нашим расчетам, а выполняем обещанное соразмерно нашим опасениям.

Мы охотнее признаемся в лености, чем в других наших недостатках; мы внушили себе, что она, не нанося большого ущерба прочим достоинствам, лишь умеряет их проявление.

Мы охотно прощаем нашим друзьям недостатки, которые нас не задевают.

Мы помогаем людям, чтобы они, в свою очередь, помогли нам; таким образом, наши услуги сводятся просто к благодеяниям, которые мы загодя оказываем самим себе.

Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.