Джон Митчинсон - Вторая Книга всеобщих заблуждений Страница 43

Довольно жуткий эксперимент по регистрации воздействия страха на частоту сердечных сокращений был проведен в 1938 г. Осужденный за убийство Джон Диринг пожертвовал свое тело науке, пока был еще жив. Приговоренный к смертной казни через расстрел в Солт-Лейк-Сити, штат Юта, он разрешил доктору Стивену Безли, тюремному врачу, подключить себя к электрокардиографу. За внешним спокойствием и хладнокровием Диринга доктор Бизли обнаружил резкий скачок частоты пульса с 72 до 120, когда руки смертника стянули ремнем, и взлет до 180 ударов в минуту в сам момент выстрела. Сердце Диринга остановилось через 15,6 секунды.

Согласно комментарию Безли, хотя «своим видом приговоренный показывал, что все хорошо», прибор подтвердил прогнозы врача: Диринг был «смертельно испуган».

Сколько живут поденки?

Все «знают», что поденка (муха-однодневка) потому так и называется, что живет всего один день, – но продолжительность жизни этих существ намного длиннее.

В зависимости от вида, взрослая особь живет от дня до недели, и срок этот – лишь финальный этап куда более длительного жизненного цикла. Большая часть существования поденки проходит в виде водной личинки: период, длящийся от нескольких месяцев до четырех лет.

Известно 2500 видов поденок, из них 51 обитает на территории Соединенного Королевства. Они летают все лето (а не только в мае) и «мухами», строго говоря, не являются[68]. Настоящие мухи принадлежат к отряду Diptera (греч. «двукрылые»), тогда как поденки представляют отряд Ephemeroptera (от греч. ephemeron, «быстротечный», «скоро проходящий», и ptera, «крыло»). Поденки намного древнее обыкновенных мух. Они были в числе первых летающих насекомых: известны ископаемые поденки, возраст которых составляет 300 миллионов лет. Их ближайшие родственники, стрекозы (англ. букв, «мухи-драконы», dragonflies, и «дамские мухи», damselflies), несмотря на название, «мухами» тоже не являются.

Поденки – настоящие уникумы: ни у каких других насекомых не бывает линьки окрылившихся особей. Появившись из воды, незрелая особь, или нимфа, линяет и превращается в субимаго. Она отлетает на небольшое расстояние от родного пруда и некоторое время отдыхает на окрестной растительности. После чего происходит ее конечная трансформация: последняя шкурка сбрасывается, и из субимаго возникает блестящая половозрелая особь – имаго.

Взрослые поденки никогда не едят, их интересует лишь одно – секс. В воздух одновременно поднимаются целые рои поденок-самцов, а среди них – самки, подыскивающие себе партнера. Спаривание происходит в полете, и, как только дело сделано, самцы падают замертво. Самки тут же откладывают яйца в воду – и лишь затем погибают. Один вид, Dolania americana, погибает через пять минут после последней линьки. В этот невероятно крошечный период времени ей нужно успеть просушить новые крылышки, взлететь, найти партнера, спариться и – если это самка – отложить яйца. Так что день – это очень и очень долгий срок в жизни поденки.

В некоторых странах пользу от туч белка, падающего буквально с неба, извлекает не только рыба. Живущие по берегам реки Сепик в Новой Гвинее туземцы снимают слой совокупившихся поденок с поверхности воды и запекают их в лепешках из саго. Утверждают, что на вкус это похоже на черную икру.

Что появляется из кокона?

Не бабочки. Но большинство мотыльков – да; равно как и блохи, пчелы, черви и пауки.

Кокон – это своего рода шелковая раздевалка, где то или иное существо подвергается метаморфозе и переходит в иную стадию жизни – как, к примеру, паучье яйцо в паучонка или гусеница в мотылька. Само слово происходит от греческого kokkos, «ягода».

Тутовый шелкопряд, или шелковичный червь, несмотря на название, – не червь, а гусеница. Примерно в месячном возрасте он три дня тщательно прядет из своей слюны нить в милю длиной, обматывая ее вокруг тела. Высохнув, нить становится для шелкопряда чехлом – надежной защитой на время, пока его обитатель не обратится мотыльком. К несчастью, именно в этот срок их и собирают фермеры-шелководы и отправляют на специальные фабрики. На производство фунта шелка уходит 3000 коконов.

Малютка-пчела развивается внутри кокона из маточного молочка. Сформировавшись, она прогрызает выход наружу. Личинки блох тоже взрослеют внутри коконов. В таком состоянии блоха может оставаться месяцами, затаившись у вас в ковре, пока вибрации от движения по соседству не возвестят о появлении животного, на котором можно поселиться.

Земляной червь после спаривания выделяет слизь, которая, затвердевая, превращается в своего рода свободный кушак вокруг хозяйского тела. Кушак этот медленно сползает вдоль «туловища» червя, собирая яйца и сперму из половых отверстий по ходу, и под конец соскальзывает с червячьей головы как жилет, после чего торцы запечатываются, и получается кокон в форме лимона. Внутри кокона яйца и сперма сливаются в эмбрион. Пауки откладывают яйца в специальный шелковый мешочек. Для этих целей они плетут особую нить, самую толстую. Крестьяне в Румынии применяют ее в качестве антисептических повязок на раны.

Бабочки коконов не создают, они формируют хризалиды (от греч. chrysos, «золото»). Кокон – конструкция внешняя, ее задача – защищать находящееся внутри существо; хризалида же, или куколка, и есть само существо. Твердый экстерьер куколки – это последняя кожа гусеницы перед тем, как стать бабочкой.

Многие века бабочки и мотыльки не считались гусеницам родней. Но в 1679 г. немецкая художница и натуралист Мария Сибилла Мериан (1647–1717) опубликовала книгу под названием «Гусеница: удивительное превращение и необычное питание цветами», где тщательнейшим образом описала жизненный цикл и метаморфозы 186 видов бабочек и мотыльков. А поскольку книга вышла не на латыни, а на немецком языке, она быстро стала одним из самых обсуждаемых научных трудов своего времени.

Систематизацией и упорядоченностью в подходе к записям и научному наблюдению Мария опередила многих современников. Но, несмотря на это, некоторые деятели науки не преминули воспользоваться открытиями Марии для подтверждения старой теории «преформации» – будто вся жизнь создавалась одновременно, еще при сотворении мира. Аргументы сводились к тому, что раз уж в куколке бабочки существуют задатки взрослой особи, то и в Адаме с Евой содержались все люди, что появились потом, – уже сформированные, один в другом, как в матрешке.

В чем живет амеба?

Нет, это не «суп», не «капля» и не что-нибудь в этом роде. Возможно, вы удивитесь, но некоторые амебы живут в домах, которые проектируют и строят сами.

Амеба (от греч. amoibe, «изменение») – мельчайший одноклеточный организм. Никто не знает, сколько тысяч и тысяч различных видов амеб существуют на нашей планете: везде, где сыро, – там им и дом (как нам, увы, известно по горькому опыту). Тот вид, что вызывает амебную дизентерию, убивает до 100 тысяч человек в год и обитает в кишках и печени еще 50 миллионов из нас.

Вряд ли найдется существо проще амебы, ведь это всего лишь тонкая наружная оболочка, заполненная водянистой жидкостью, а в ней – ядро, содержащее генетический материал. У амеб нет постоянной формы, зато есть перед и зад, и передвигаются они, сжимаясь и выталкивая самих себя в направлении пищи. Едят они, обволакивая еще более мелкие частички водорослей и бактерий и поглощая их, а размножаются делением.

С учетом всего вышеизложенного представляется совершенно невероятным, что одна из ветвей семейства амеб способна строить передвижные жилища, заглатывая микроскопические частички песка. Когда стройматериала достаточно, амеба принимается склеивать песчинки друг с другом, выделяя своего рода органический цемент. Поскольку никому еще не удалось пронаблюдать за этим процессом, мы понятия не имеем, как это происходит.

Каждый вид создает собственный, свойственный лишь ему тип жилья. Резиденция Diffitlgia coronata — это сфера с рифленым входом спереди и восемью остриями сзади, как у космических спутников 1950-х гг. Diffidgia pyriform строит грушевидную урну, Diffidgia bacillefera — тубус в виде сигары. Ни один из этих домов по размеру не больше типографской точки.

Как и в случае многих современных семей, рано или поздно наступает срок разъезжаться. Дом, как и положено, остается амебе-родителю; отпрыскам же перепадают остатки стройматериалов, из которых можно и себе что-нибудь соорудить. Как такое возможно – без мозгов и даже без намека на нервную систему?

Впервые амебу описал и нарисовал в 1757 г. австрийский миниатюрист и натуралист Иоганн Рёзель фон Розенхоф. Он дал ей имя Протей – в честь древнегреческого божества, способного менять внешность когда заблагорассудится. С тех пор «амеба» – общепринятый термин для чего-то уж слишком простого, безыскусного и недалекого.