Джордж Денисон - История конницы Страница 52

Прибытие Паппенгейма изменило ход сражения. Он собрал беглецов и вместе с ними во главе своих всадников понесся в атаку и влетел в самые густые массы шведов; его пример возбудил солдат, которые стали сокрушать все перед собой. Валленштейн воспользовался минутой и двинул вперед свои войска, которые отбросили шведов и отобрали взятые ими орудия. Пикколомини и Терцки всеми силами помогали Паппенгейму; кирасиры Пикколомини истребили после отчаянной борьбы почти весь Синий{77} шведский полк. Пикколомини произвел семь атак, был шесть раз ранен, и под ним было убито семь лошадей. У самого Валленштейна в нескольких местах прострелен плащ; а Паппенгейм, единственный кавалерийский вождь в Германии, который мог сравниться с Густавом-Адольфом, был убит. Со смертью его счастье как бы отвернулось от имперцев. Как метеор, промчался он по полю сражения, неся с собой победу; когда он свалился, точно солнце закатилось, его кирасиры пали духом и в отчаянии бежали с поля битвы. Шведы собрали все свои войска и произвели уже при наступлении темноты отчаянную атаку, окончившуюся с успехом для них; это было одно из самых продолжительных и кровопролитных сражений.

В битве при Люцене конница играла выдающуюся роль, и это служит одним из лучших доказательств целесообразности сделанных в ней Густавом-Адольфом преобразований. Нужно, впрочем, сказать, что одной из главных причин успехов конницы были выдающиеся его способности как кавалерийского генерала.

Со стороны имперцев влиял на действия их кавалерии порывистый характер Паппенгейма. Какая разница между битвой при Люцене и битвой при Бувине с ее гордым рыцарством, графом Булонским и каре из пикинеров! Какая разница с бескровными битвами в Италии, когда единственными погибшими были утонувшие в грязи! Точно каким-то новым духом, смелым и решительным, повеяло на полководцев!

Герцог Бернгард Веймарский вступил в командование армией после смерти Густава-Адольфа, и проявленная им при этом решительность запечатлела его имя на страницах истории. Когда кто-то заговорил об отступлении, он с достоинством отвечал, что следует говорить о мести, а не об отступлении, и приказал подполковнику полка Стенбока вести своих людей вперед; так как последний колебался, то пылкий герцог зарубил его и, встав во главе полка, произвел с ним победоносную атаку.

Что касается сторожевой и разведывательной службы, то она в течение кампаний Густава-Адольфа неслась вполне правильно и сознательно. Разъезды высылались во все стороны на очень большие расстояния и не стеснялись никакими заранее намеченными правилами. Когда противник был еще далеко, они делались силой в 6 или 7 рядовых при унтер-офицере; по мере сближения они усиливались и доходили до 20 человек под командой офицера.

Кроме разъездов, сведения о противнике добывались еще через шпионов и через пленных, которые подвергались строгому допросу; неприятельские курьеры подстерегались всадниками, и таким путем иногда удавалось добыть очень важные и нужные известия.

Глава V.

Английская конница в войнах между Карлом I и парламентом{78}

Междоусобная война, разделившая в период времени 1642-1650 гг. всю Англию на два враждебных лагеря, выдвинула несколько очень способных кавалерийских генералов; вообще конница применялась очень искусно и приобрела сильное влияние на исход сражений. Кромвель, великий предводитель парламентской конницы, проявил такую же несокрушимую энергию, как Густав-Адольф, такую же бешенную храбрость при ведении атаки, как его противник - пылкий принц Рупрехт; вместе с тем его высокий ум и железная воля сделали его одним из величайших вождей, когда-либо существовавших. При начале войны он, будучи простым дворянином-землевладельцем и достигнув уже 44 лет, без всякого военного знания или опытности набрал конный полк для службы парламенту; полк этот скоро прославился своей стойкостью и получил название The Ironsides{79}. Через 3 года Кромвель достиг звания главнокомандующего, а через 10 лет сделался самым полновластным лицом в Англии.

Принц Рупрехт, предводитель войска короля, обладал такой же (если не большей) смелостью, как Кромвель, но не имел ни рассудительности, ни осторожности последнего.

Энергия обоих вождей придала действиям конницы в этих войсках совершенно особый характер, отличавший ее от кавалерии прежних времен. Живость и лихость атак ставят ее действия на одну доску с подвигами конницы Густава-Адольфа и Паппенгейма.

Конница состояла из кирасир, главным оружием которых были пистолеты и шпаги, и драгун, вооруженных мушкетами.

Первое кавалерийское дело произошло между небольшим конным отрядом, предводимым принцем Рупрехтом, и всадниками полковника Сендиса. Последние только что начали выходить из дефиле, как были замечены принцем Рупрехтом, который немедленно же бросился на них в карьер. Эта энергичная атака дала ему победу, доставившую известность роялистской коннице и давшую ей нравственное преимущество, с трудом впоследствии отнятое железнобокими.

В битве при Эджехилле в 1642 г. роялистская конница разбила на обоих флангах неприятельскую, но преследовала ее так далеко, что по возвращении нашла центр сильно теснимым парламентской пехотой. Принц Рупрехт в этом случае, как и во многих других, совершенно упустил из виду необходимость постоянно держать свою часть в руках и помнить, что только на решительном пункте и в критическую минуту удар всеми силами может доставить полную победу.

Бой при Грентаме и Гэнсборо был решен конницей. В первом драгуны обеих армий перестреливались уже с полчаса, когда Кромвель приказал своим обнажить шпаги и повел их на неприятеля. Роялисты ожидали их, стоя на месте, и, конечно, были немедленно же опрокинуты, прогнаны с поля сражения и преследуемы на большое протяжение, причем понесли значительные потери.

В битве при Гэнсборо Кромвель в целом ряде мелких схваток отбросил неприятельскую конницу за гребень высот, когда неожиданно наткнулся на сильный конный отряд роялистов, спешивший на помощь своим. Не задумываясь ни минуты, Кромвель, оставив в резерве 3 эскадрона майора Уэллея, с остальными атакует противника и гонит его перед собой. Неожиданная атака генерала Кавендиша останавливает его всадников и даже заставляет их повернуть назад, но внимательно следивший за ходом боя Кромвель выдвигает резервные три эскадрона, пускает их в тыл роялистской коннице и одерживает победу; генерал Кавендиш был при этом убит.

Знаменитая битва при Марстоне-Муре 12 июля 1644 г. была также решена конницей. Королевской армией, стоявшей фронтом на западе, командовали принц Рупрехт и маркиз Ньюкэстль; парламентской, построенной фронтом на востоке, граф Манчестерский и Кромвель. Последний с конницей левого крыла атаковал стоявшую против него конницу принца Рупрехта; завязалась отчаянная свалка, решенная атакой свежей части, оставленной Кромвелем в резерве до последней минуты; правое крыло роялистов было разбито и отброшено далеко назад за левое.

Между тем на другом фланге дело приняло как раз противоположный оборот. Левое роялистское крыло было атаковано сэром Фэрфаксом и приведено сначала в некоторый беспорядок, но начальник конницы Лукас поправил дело, опрокинув блестящей атакой парламентскую конницу. То же произошло и с пехотой этого крыла. Результатом всего вышесказанного было то, что к вечеру обе армии как бы поменялись местами, занимая каждая то, на котором утром стояла другая. Победу решила атака Кромвеля с его конницей, которую он вернул с преследования и привел в порядок.

Битва при Нейзби 14 июня 1645г. несколько напоминает Марстон-Мур, но имеет еще более сходства с битвой при Нордлингене (Аллергейме). Правое крыло роялистов под командой принца Рупрехта блестящей атакой опрокинуло левое парламентское, а правое парламентское под командой Кромвеля разбило левое роялистское сэра Мармадюка Ленгдалля. Но Рупрехт увлекся успехом и бросился преследовать, выпустив свои части из рук, между тем как Кромвель, недоступный увлечению даже в самую горячую минуту боя, немедленно собрал свою конницу и атаковал с тыла и флангов роялистскую пехоту левого фланга, которая вела упорный бой с парламентской пехотой. Рупрехт вернулся со своей утомленной и расстроенной конницей, когда битва была уже решена, а вместе с тем потеряна и королевская корона.

Разница в поведении обоих кавалерийских вождей заслуживает полного внимания и еще раз напоминает о необходимости сочетания самой безумной энергии и смелости с рассудительной осторожностью. Кромвель имел первые два качества в не меньшей степени, чем Рупрехт; но если, с одной стороны, мало кто мог сравниться с ним в стремительности, с которой он прорезывал неприятельские ряды, то, с другой стороны, никто не мог так владеть собой и распоряжаться с таким хладнокровием. Он на полном скаку мог остановиться и, если нужно было, перейти к обороне.