Your Name - Трудно жить в России без нагана (СИ 7.01.2012) Страница 25

Античные пращники метали свои пули за 400 шагов (шаг, аршин, в старых единицах — это 710 мм) и надежно попадали в основную цель (голову бойца, точащую над щитом) за 260 шагов. Пуля пращи похожа на свинцовый желудь, весом 100–200 граммов. Неплохо?

Стрела лука с металлическим наконечником весит 50–80 граммов и сохраняет убойность на дистанции до 500 метров. Кто не знает, это древнегреческая рекордная дистанция для стрельбы из лука на дальность. Можете её сравнить с монгольской.

Как метко? Ну… Король Англии Генрих VIII, сам хороший лучник, попадал в яблоко мишени за 240 ярдов (785 шагов). Своим стрелкам он запрещал ставить мишень ближе 140 ярдов для простой стрелы (без перьев) и ближе 220 ярдов для оперенной стрелы. Без всяких там прицелов. На глазок. Как выяснилось — это не особо трудно. И?

Сами видите, "ни одно доброе дело не остается безнаказанным". Можете любого нашего спросить. Кто победил? Мы! А этот (который я), чем, тем временем занимался? Да так… кино снимал.

Можно подумать, я один его снимал? Все отметились! Дружненько… Прав оказался дедушка Ленин "Важнейшими из искусств, для нас являются кино и цирк!". Что там было, на самом-то деле? А… победная эйфория. И балаган… Сейчас, это постановочное шоу, называют "художественно-документальный фильм". А через пару лет, если уцелеет "носитель", приставка "художественный" отвалится. Чую, сей "капустник" однажды предъявят потомкам в качестве "безупречно достоверного кинодокумента", ага… А чо? Его же сами участники событий снимали! По горячим следам… Значит, так оно и было, на самом деле. М-м-дя. Большевики, 60 лет, крутили постановочное кино. "Штурм Зимнего". Как кинохронику! Тоже снимали "вскоре после событий", а участники знали, "как на самом деле" (штурма Зимнего не было вовсе). Э-эх! История любит повторяться.

Тут кто-то думает, что военные, при случае, да под настроение, не умеют вдохновенно валять дурака? Что им помешает осадное положение… и кучка-другая свежих трупов? Хе! Любят и уважают они это дело! Отдаются лицедейству с азартом и пылом. Их бы фантазию на мирные цели. "Шоу во время чумы", м-дя…

Я-то исходный материал видел… Звук слушал! Мы же радиоканал на громкоговорители завели, так он нам, с берега, этот радио спектакль и транслировал. Нас не надурите! Внукам своим будете щеки надувать и мозги пудрить! Бродячие комедианты, блин… Станиславского бы сюда, кричать — "Не верю!". До хрипоты и судорог. Только, "кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить?". Оттянулись от души. Примеры?

Типичный эпизод из "блокбастера". Продолжительность — ну, минута. Назовем… "Был ли мальчик?".

Комплект актеров (против правды жизни), увеличен — с двух человек до трех. Потому, что сниматься хотели все. Типажи и стиль — из классических комедий Гайдая, идеи — его же. С примесью Бекмамбетова… Группа "разведчиков", в зарослях укропа… Тьфу, Тома говорила название зонтичного, мне — выше головы… Балбес, Бывалый и Эстет… В ролях, соответственно, Варнаков, Саляев и… уже забыл, очень симпатичный парень, которого в том, первой, настоящем дозоре, вообще не было. Зато, он рисует хорошо… Поставил им кадр — ничего не скажу. На уровне театрального декоратора… В роту разведки, абы кого с улицы, не берут…

Огромный Варнаков, потный, в каске (!), с засученными рукавами, но, вопреки жаре — застегнутый на все пуговицы (бой был ранним утром, а снимали кино уже днем), раздвигает стволом ПКМ густую местную растительность. СВД ему б тоже сгодилась, но Ким не дал. Более подходящего по росту оружия не нашлось.

— Командир! Кажется слон?! — удивленно хрипит он, ларингитным басом хронически простуженного алкаша… попутно тыча пулеметом в эпичную кучу отходов жизнедеятельности, которой не постыдился бы и динозавр. Клянусь — это декорированная навозом кротовина. Но! Вы же это видите, своими глазами… Тьфу!

За ним, из промятого в майском разнотравье тоннеля появляется Эстет. Тоже с засученными рукавами, но, без каски. Увидев, куда его загнала злая судьба, опускает автомат, манерно закатывает глаза, изображая — "Фи!". Из нагрудного кармана добывает носовой платок и кропит его фляжным самогоном с таким видом, будто там парфюмерия. Аристократически бледнеет, зажимает платком нос… Отшатывается в сторону.

Невысокий, на фоне парочки, круглолицый и подвижный, как шарик ртути, Саляев — в расстегнутом мундире на голое тело и с Наганом в руках. На голове — выпрошенная у Томы косынка. Сильно смахивает на мелкого чина из ГИБДД, утомленного дорожным беспределом и скрывшегося от житейской суеты большой дороги в зарослях травы у обочины. Начальник! Хозяйским жестом нахлобучивает на потного Эстета каску.

— Сынок! Когда послужишь, с моё — ты тоже будешь ходить летом без шинели! — отнимает у бедолаги флягу, мощно глотает. Шумно выдыхает, занюхивает обшлагом. Восхищенно крутит головой, но флягу не отдает, озирается, фокусирует глаза — Э! Да тут — полный беспредел! — ну и артист! Что он забыл в армии?

В кадре — вид сверху. На свет появляется огромная плотницкая рулетка (явно выпрошенная у боцмана, и когда только успели?). Ринат замеряет "длину тормозного пути", от поддельной кучи "гэ", до борозды в мятой траве, радостно бормоча под нос:

— Слон, говоришь? Тогда, почему на ногах подковы? Эко занесло-то как, живность на повороте… Ау, разгильдяи, кто первый назовет марку транспортного средства? А кто не назовет — наряд вне очереди!

— Лошадь! — гудит Балбес… — Девочка.

— Рыжая! — изрекает Эстет…

— Обоснуйте! — Саляев делает глоток, смачно закусывая пучком черемши (клянусь — во фляге вода!).

— Вот! — Варнаков показывает на лужу, окаймляющую кучу, — У жеребца то же самое было бы не здесь!

— И вот! — Эстет тычет клок шкуры, как бы снятый с острого сучка (глупость, натяжка, но, уже снято!).

— Молотки! — радуется Саляев, — А мальчик при девочке был? Кто не скажет — два наряда вне очереди!

— Да! — хором ответствуют испытуемые, тыча руками в сторону висящей на кустах бурятской шапки.

— О це бриль! — под Папондопулу из "Свадьбы в Малиновке" сипит Саляев, — Как раз мой размерчик!

Очень жизненно и ни слова правды. Шапку бы бурят никогда не бросил — плохая примета. Лошади — не подкованы. А народу этот стеб — нравится… Озверели? Да ничуть! Просто поменялась восприятие жизни. Как на фронте…

Доказать? Ещё эпизод фильма. На этот раз документально точный. Своими глазами с борта наблюдал.

Боцман, который отныне и пожизненно — "Экселенц". Четко "погоняло" прилипло. "Бабье слово — как банный лист!" С шумом тянет в себя воздух, озирая мгновенно изменившийся пейзаж. Мятую луговину и тела убитых на ней. Бледен… Шарит по карманам, отыскивая там не существующий, оставшийся в прошлой жизни "мобильник"…

— Влипли! В милицию бы надо сообщить, — мирные рефлексы, из совсем недавней, размеренной жизни.

— Звони! — добродушный Саляев протягивает ему армейскую рацию, — Заодно — и в "скорую помощь"!

— Э-э-э, — машинально поискав клавиатуру набора, боцман возвращает средство связи владельцу, — Эх!

— Раздумал звонить? — деланно удивляется хохмач, — Ну ты, Константин Никифорович и лют! — резко поворачивается к собеседнику спиной и делает несколько "добивающих" выстрелов. Распростертые в траве тела, в бурятской одежде, картинно дрыгают руками и ногами, изображая свою безвременную кончину.

Начало — чистая правда. Елена ручной камерой репортаж снимала. Дальше — беспардонная "фентези". Герои добровольцы не побрезговали, ради прикола, напялить бурятские тряпки, и побарахтаться в них на лужайке. Хотя из одежонок торчали не по местному длинные руки-ноги. Тома им, за эпидемиологическую расхлябанность, уже вставила… А орал тогда Ринат, не страшась Гаагского трибунала, совершенно другое:

— Раненых — добить! Трупы — раздеть догола и обыскать! Лошадей — ободрать! Время пошло! — сами сравните, кино и правду жизни. Тушки, между прочим, сначала сфотографировали нагишом, а после ещё и обезглавили. Для надежности. И с лошадок шкуры спустили, едва ли не быстрее, чем с их хозяев… Ловкачи. Экономика средневековой войны! Бой закончен, но отдыха нет — трофеи ж пропадают. Мясо, шкуры, вещи. Хабар сразу надо собрать, обработать, не дать ему потеряться или испортиться. Май месяц на дворе! Тепло.

Кстати, эпизод, для атмосферности, не желаете? Вполне правдивый? Предельно честный? Сам снимал.

— Дед, почему ты их фашистами назвал? — отцы командиры, самые опытные мясники, в четыре руки, разделывают вертикально висящую тушу. На заднем плане личный состав дерет шкуру со следующей по очереди лошаденки. Сортирует трофеи. Тщательно, по швам, обыскивает снятую с бурятов одежду. Пыхает фотовспышка. Мы, тут, и за милицию, и за паталогоанатомов, и за душеприказчиков… Обстановка к беседе, гм… располагает, — Дикари, они и в Африке — дикари. Зверство-то, по-моему, в пределах допусков. Не?