Your Name - Трудно жить в России без нагана (СИ 7.01.2012) Страница 9

Хоп! Настрой и поменялся… Реальный, хозяйственный выхлоп замаячил. Выход в свет, так сказать. Не пустой забавы ради, а полезной пробы сил для, водоплавающее соорудить — заманчиво. Слюда — сразу. Руда — потом. Или попутно. Всё равно же вдоль берега плыть. По осыпям пошарить, так или иначе, интересно… Да чего там? Скромную баржу, с моторчиком, мы соорудить уж всяко сумеем. Если продумать, как следует. Засветили на стене карту. С проектора, что бы не портить бумажную. Обвели по штукатурке контур. Стали прикидывать. Дистанции, характер местности, численность десантной партии… где делать промежуточные стоянки, где обустроить родники (в нашем времени там велосипедная трасса была и пеший туристический маршрут), какова вероятность нападения. Да и мне приятно, как бы "рукопожатие перед строем". За идею, которая материальная сила, если овладевает массами. Уж в который раз, за недели, что нас тут судьба свела, выросло, из скандала, обстоятельное толковище. Чего ждать? Сколько ресурса станки для деревообработки имеют? Не ввести ли опять трехсменку? Ну, можно словечко вставить, да и слинять потихоньку. Тема вроде бы исчерпана. Хе. Как бы не так! Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Петрович голос подал…

Мужик — загадка. На все сборища ходит четко, как на работу. Сидит, молчит, слушает, иногда чему-то ухмыляется. Ухмылка жуткая. То ли в своём спецназе натренировался, то ли по жизни такой. Вроде бы ничего нет, ну скулы, ну зубы… стальные. Ну, глаза… бесцветные, как сталь. Ну, выражение лица… неласковое. А в комплекте — шок и трепет. Наверное, про свою особенность знает — на людях улыбается редко. Что хорошо. Профессия тоже странная — экстремальная медицина. Что-то с протезированием и имплантантами в Северо-Двинске, он мухлевал, на конверсионном оборудовании. К нам попал, как чисто гражданский специалист. А сам… Уй! Впрочем, дядька надежный, как утес и патологически справедливый. Вот-вот, точный термин для его "справедливости" — патологическая. Медицинская, в худшем смысле слова. Церемоний или деликатного обхождения не признающая. Положено — на! Не положено, а лезешь — тоже на! Одним ударом, с копыт! Без разницы чем, хе… кулаком или голым пальцем. Его сильные, всегда чисто вымытые, словно у хирурга, руки, сейчас сжаты в кулаки. На столешницу оперся. Губы в нитку. И цедит, шепотом… на весь зал. Со свистом.

— Народ! Вы сдурели? — блин, чувствую, толковище грозит перерасти в нечто большее, чем ожидали…

— Петрович, нам слюда — край как нужна! — Тома (тогда ещё Тамара) попробовала его взгляд удержать.

— Народ, вам жить надоело? — толпа дрогнула. Этот, с "костлявой" накоротке. Значит, видит угрозу.

— Да мы, пока, только прикидываем… — а вот врать Петровичу, товарищ капитан — дохлый номер. Даже мне видно, как у вас давеча, огонек в глазах заиграл. Тянет, в родную стихию. Плавать, как пилоту летать…

— Вас же там живьем сожрут! — ага, проблема прояснилась. Если б сказал — утонете, к чертям собачьим, я бы, может, усомнился. Но, в вопросах отношений с аборигенами, бывший спецназер — главный эксперт.

— Да мы их, с автоматов… — кто это там такой храбрый? Геолог-докладчик покраснел, как рак. Помнит!

— Сразу усих? — похоже, Петрович шутить изволит, улыбочку только обозначил, — От пуза очередями?

— Испугаются и сами разбегутся… — людоедская улыбочка становится шире. При нападении на прииск туземцы лезли под автоматные очереди толпой. Мне кажется, буряты вообще ничего не боятся. Отморозки!

— Мы же сами, типа шаманы. Колдуны, по-ихнему. Должны уважать! — интересный резон. Что в ответ?

— Как мыс, у села Култук, называется? — ага, значит, карту рассмотрел внимательно. И что-то увидел…

— Шаманский! Я и говорю… — стальной оскал играет металлическими зайчиками.

— Вот там вас и закопают. Как шаманов. С уважением. Всех. Живьем. Связанными. Вниз головой! — от удара кулаком ядреная столешница кряхтит и гнется. Такого пока не бывало, что бы Петрович мебель бил…

— Да может быть, там и людей вообще нет. Глухомань же! — надежду юноши питали. А вот это вряд ли.

— Камушки, красивые и совсем бесхозные, открыто лежат? А людей нет? — припечатал, крышкой гроба.

М-дя… Спорить с Петровичем тяжело. Всегда. Он так формулирует, что правильный ответ на свой же неправильный вопрос у собеседника сам в голове всплывает. Противно это… Поверьте опыту! Думающий и не стесняющийся высказать своё мнение человек — хам. Мысль "супротив всех" обычно считают дурацкой. Это проще. А если она правильная, то автор — хам, однозначно. Ибо, окружающие рядом с таким чувствуют себя дураками. Понимаете? Хам, это человек, который не оскорбляет других руганью прямо. Он позволяет им самим, изнутри, почувствовать себя дураками. Спорить с внутренним ощущением невозможно. А такое не прощают. Обидно, однако… Сам мог догадаться. Наша самодельная "типа индустрия" — как шамкающий столетний старик. Нет ни экскаваторов, ни тракторов, ни грузовиков, ни горнопроходческих комбайнов. Без зубов, короче. В состоянии переработать только растертую "манную кашку", глину или минерализованный продуктами выветривания ил. Посильную для фекального насоса, разболтанную в воде субстанцию. Ха! Так нам буряты сразу и поверят, что мы, за не нужной им грязью явились. Решат — что за самоцветами… И? Уй!

Даже на только что виденных цветных слайдах из туристического проспекта полудрагоценные камни реки Слюдянки потрясают. Вывод? Места их скопления, а тем более сбора должны быть многолюдными, до отвращения. Как и в наши времена. Как века назад. Что там, только что, геолог вещал? Я было радовался…

"Река Слюдянка берет начало в Хамар-Дабане и в самой верхней части течет в скалистых, безлесных берегах. Русло каменисто, состоит из глыб мрамора и гранита. По описанию — "в конце июня и июле воды увеличиваются, а от дождей с неимоверной скоростью возвышаются от 1 до 2 и 3 аршин и в это время река катит камни от 50 до 100 пудов. От сего шум бывает оглушительный и в это время весьма ощутительно трясение берегов". Еще задолго до открытия коренных месторождений жители Култука, после спада вод реки, отправлялись для сбора валунов цветного камня от устья до 8 верст вверх (но не выше); они с успехом продавали их селенгинским инородцам и заграничным монголам, беря с тех за фунт хорошего ляписа до 10 рублей серебром. Долго коренные месторождения лазурита были неизвестны. В 1813 году Семпликевич, а потом, в 1816 году, командированный за цветными камнями ученый австриец Мор открыли месторождение светлого неоднородного лазурита и глауколита среди отвесных теснин реки, в 20–25 верстах выше устья."

А ещё, там встречается малахит, кварцевые жилы, и слюда… она тоже блестит. Ювелирная лавка под открытым небом. Байкальские цветные камни, точнее, поделки из них, популярны даже в Застенном Китае. Облом! Ждать радушный прием, в таком фартовом месте — верх идиотизма. Вынесут на пинках, это в самом оптимистическом варианте. Проклятье! Привыкли мы чувствовать себя в безопасности, за минными полями Периметра. Избаловались… А жестокая проза жизни кровожадно щелкает клыками, совсем рядом. Что ещё? Тома играет с Петровичем в гляделки. Вот же, характеры! Но, так и не сошлись. Максимум, перепихнулись.

— Без слюды пропадем, — жалобно канючит она, на одной ноте, — Честно! — не мытьем, так катаньем…

— И без руды — тоже! — сборище загудело растревоженным ульем. Всем тяжело расставаться с идеей.

— Сам понимаю, — Петрович, утратив задор, тяжело зависает на упертых в оструганную доску кулаках.

— А в чем проблема? — оп-па, запыхавшийся Соколов, под занавес разбора, пожаловал, — В двух словах?

— Они собрались за Периметр, — Петрович на слова скуп, — А сразу, воевать и работать, мы не умеем.

— У вас созрела идея? — верный подход! Критикуешь — предлагай. Петрович шумно сопит… Решился.

— Короткоствол срочно надо делать! Для поголовного постоянного ношения, — помолчал, — И стрелять… каждый день, — опять помолчал. Ухмыльнулся неким мыслям, — Здесь выживут не "дааии россияне" (это кто не знает, у него ругательство, хуже матерного), а… Павки Корчагины! Или, мы их добудем… из самих себя, или нас перебьют, — пауза, вдох и выдох, — За Периметром, для нас земли нет! Там же — бойцы, а тут — лохи!

— Вы так считаете? — вопрос явно лишний. Петрович за свои слова отвечает. Раз сказал, значит так. Уй! На эту тему он уже высказывался, в первые дни после "Кровавого воскресенья". Чехова Антона Павловича, поминал… Который рекомендовал современникам "по каплям выдавливать из себя раба". Результат такой "моральной сублимации", классик описать постеснялся. Умер. Но, знать идея не пропала. Витает в воздухе.

Снова повисает молчание. Соколов озирает сборище, задержавшись взглядом на контурах берегов и на отметках стоянок. Позавчера ж стенку белили и на тебе — граффити. Вроде по делу, а всё же неловко. Хотя, рисунок красив. Надписи чертежным шрифтом. Да не углем, маркером. Пригодится карта, в любом случае… Машинально суммирую протяженность участков между стоянками. На машине — час езды. На велосипеде — четыре часа. На катере — три… А для нас — "Великая экспедиция на юг", к которой мы совсем не готовы. И что готовить? Вот тебе, на пустом месте проблема. Даже при наличии корыта, плыть выходит некому, и не с чем. Про короткоствол — тема острая. Давняя. На первый взгляд, оружия много. Рота с полным комплектом вооружения, для охраны, была экспедиции придана. Это, примерно, 150 автоматов Калашникова, с десяток ручных пулеметов, несколько станковых, штатный боекомплект… Плюс, разнообразный огнестрел научных кадров. А там! И ружья… и магазинные винтовки Мосина, и даже древние "Наганы". Геологам, как будто в насмешку, выдали столетней давности, давно снятые с вооружения револьверы. Есть, вроде, штук двадцать Стечкиных и Макаровых. Много? Сущие слезы. Петрович обидно прав. На раз-два отбиться. Стрелять, даже не регулярно, не из чего двум третям личного состава. Оружие в руках посменно. В караулах. А патронов — кот наплакал. По 6 рожков на автомат. По паре тысяч на станковый пулемет. Кончатся они — и всё. К долгой войне со всем миром сразу, никто амуницию не собирал. А здесь и войны другие. На измор… Офигеть… По итогам нападения на прииск, средний расход патронов — 25 штук… на одну тушку. Почти магазин. Такими темпами… за сезон спалим весь боезапас и сами не заметим как. Оттого — сели в осаду. Самодельные мины ресурс возобновляемый, а патроны, к автоматическому оружию — уникальный. Навыков нет, а надо учиться. Если выучимся, чем воевать? Засада! Оттого тактика "не соваться в большой мир" пока себя оправдывает.