Античная драма - "Софокл" Страница 13

Атосса

Твои слова — как солнце дому нашему, Как после мрака ночи — лучезарный день.

Гонец

Но Артембара — десять тысяч конников Он вел — прибой качает у Силенских скал. И с корабля Дедак, начальник тысячи, Слетел пушинкой, силе уступив копья. И Тенагон отважный, житель Бактрии,[12] На острове Аянта[13] ныне дом обрел. Лилей, Арсам, Аргест расшибли головы Себе о камни берега скалистого Той островной, кормящей голубей земли.[14] Из египтян, в верховьях Нила выросших, Арктей, Адей и третий щитоносный вождь, Фаюнух, — погибли все на корабле одном. Погиб Маталл, что правил многотысячным Хрисийским войском,[15] — алой краской бороду Свою густую залил, испуская дух. Араб-магиец[16] и Артам из Бактрии, Что тридцать тысяч чернокожих конников В сраженье вел, навеки в том краю легли. И Амфистрей, копейщик наш испытанный, С Аместром, и Ариомард-смельчак (о нем Заплачут в Сардах), и Сисам из Мизии,[17] И вождь двух с половиной сот судов Тариб, Лирнессец родом, — ах, какой красавец был! — Все, бедные, погибли, всех настигла смерть. И Сиенесс, храбрейший из отважнейших, Вождь киликийцев[18] — он один и то грозой Был для врага великой — смертью славных пал. Вот скольких полководцев я назвал тебе. Бед было много, а доклад мой короток.

Атосса

О, горе, горе! Я узнала худшее. Позор нам, персам! Впору и рыдать и выть! Но ты скажи мне, возвращаясь к прежнему, Неужто кораблей такое множество У греков было, что в сраженье с персами Они решились на морской таран идти?

Гонец

О нет, числом — в том нет сомненья — варвары Сильнее были. Около трехсот всего У греков оказалось кораблей, да к ним Отборных десять. А у Ксеркса тысяча Судов имелась — это не считая тех Двухсот семи, особой быстроходности, Что вел он тоже. Вот соотношенье сил. Нет, мы слабей в сраженье этом не были, Но бог какой-то наши погубил войска Тем, что удачу разделил не поровну.

Атосса

Афинян город, значит, и поныне цел?[19]

Гонец

У них есть люди. Это щит надежнейший.

Атосса

Паллады крепость силою богов крепка. Но как, скажи мне, разыгрался бой морской? Кто завязал сраженье — сами эллины Иль сын мой, кораблей своих числом гордясь?

Гонец

Всех этих бед началом, о владычица, Был некий демон, право, некий злобный дух. Какой-то грек из воинства афинского[20] Пришел и Ксерксу, сыну твоему, сказал, Что греки сразу, как наступит мрак ночной, Сидеть не станут больше, а рассыплются По кораблям и, правя кто куда, тайком Уйдут подальше, чтобы только жизнь спасти. Коварства грека так же, как и зависти Богов, не чуя, царь, едва тот кончил речь, Своим кораблеводам отдает приказ: Как только солнце землю перестанет жечь И мраком ночи небосвод покроется, Построить корабли тремя отрядами, Чтоб все пути отрезать отплывающим, Аянтов остров плотным окружив кольцом. А если вдруг избегнут греки гибели И тайный выход кораблям найдут своим, Начальникам заслона не сносить толов. Так приказан он, одержим гордынею, Еще не знал, что боги предрешили все. Приказу подчинились, как положено. Был приготовлен ужин, и к уключинам Приладить весла каждый поспешил гребец. Затем, когда последний солнца луч погас И ночь настала, все гребцы и воины С оружьем, как один, на корабли взошли, И корабли, построясь, перекликнулись. И вот, держась порядка, что указан был, Уходит в море и в бессонном плаванье Несет исправно службу корабельный люд. И ночь минула. Но нигде не сделали Попытки греки тайно обойти заслон. Когда же землю снова белеконное Светило дня сияньем ярким залило, Раздался в стане греков шум ликующий, На песнь похожий. И ему ответили Гремящим отголоском скалы острова, И сразу страхом сбитых с толку варваров Прошибло. Не о бегстве греки думали, Торжественную песню запевая ту, А шли на битву с беззаветным мужеством, И рев трубы отвагой зажигал сердца. Соленую пучину дружно вспенили Согласные удары весел греческих, И вскоре мы воочью увидали всех. Шло впереди, прекрасным строем, правое Крыло, а дальше горделиво следовал Весь флот. И отовсюду одновременно Раздался клич могучий: «Дети эллинов, В бой за свободу родины! Детей и жен Освободите, и родных богов дома, И прадедов могилы! Бой за все идет!» Персидской речи нашей многоустый гам На клич ответил. Медлить тут нельзя было, Корабль обитым медью носом тотчас же В корабль ударил. Греки приступ начали, Тараном финикийцу проломив корму, И тут уж друг на друга корабли пошли. Сначала удавалось персам сдерживать Напор. Когда же в узком месте множество Судов скопилось, никому никто помочь Не мог, и клювы направляли медные Свои в своих же, весла и гребцов круша. А греки кораблями, как задумали, Нас окружили. Моря видно не было Из-за обломков, из-за опрокинутых Судов и бездыханных тел, и трупами Покрыты были отмели и берег сплошь. Найти спасенье в бегстве беспорядочном Весь уцелевший варварский пытался флот, Но греки персов, словно рыбаки тунцов, Кто чем попало, досками, обломками Судов и весел, били. Крики ужаса И вопли оглашали даль соленую, Покуда око ночи не сокрыло нас. Всех бед, веди я даже десять дней подряд Рассказ печальный, мне не перечислить, нет. Одно тебе скажу я: никогда еще Не гибло за день столько на земле людей.