Квинт Флакк - Сочинения Страница 15

К Меценату

В мягких лирных ладах ты не поведаешь

Долголетней войны с дикой Нуманцией,

Ганнибалову ярь, море Сицилии,

От крови пунов алое;

Злых лапифов толпу, Гилея буйного

И Земли сыновей, дланью Геракловой

Укрощенных, — от них светлый Сатурна дом,

Трепеща, ждал погибели.

Лучше ты, Меценат, речью обычною

10 Сказ о войнах веди Цезаря Августа

И о том, как, склонив выю, по городу

Шли цари, раньше грозные.

Ну, а я воспою, Музе покорствуя,

Звонкий голос твоей милой Ликимнии,

Ясный блеск ее глаз, грудь ее, верную

Неизменной любви твоей.

Ей к лицу выводить цепь хороводную;

В играх первою быть; в пляске, в Дианин день,

В храме, полном людей, руки протягивать

20 К девам, пышно разряженным.

Все богатства казны Ахеменидовой,

Аравийских дворцов, пашен Мигдонии

Неужели бы ты взял за единственный

Волос милой Ликимнии

В миг, как шею она страстным лобзаниям

Отдает, иль тебя, в шутку упорствуя,

Отстранит, чтоб силком ты поцелуй сорвал

Или чтобы самой сорвать?

50

К рухнувшему дереву

Кто в черный день садил тебя, дерево,

И посадив, рукою преступною

Взрастил потомкам на погибель

И на позорище всей округе, —

Тот, верно, задушил старика отца,

Тот, верно, в полночь сени священные

Залил невинной кровью гостя;

Тот и колхийской губил отравой,

И всем, что есть на свете ужасного,

10 Раз им в моих пределах посажено

Ты, злое дерево, чтоб рухнуть

Так, без причин, на главу владельца.

Никто не может знать и предчувствовать,

Когда какой беречься опасности:

Моряк боится лишь Босфора

И о других не гадает бедах;

Солдат — парфянских стрел и отбега вспять;

Парфянин — мощи римлян карающих;

А смерть ко всем идет нежданной,

20 Схитила многих и многих схитит.

Я Прозерпины царство суровое

Чуть не узрел, Эака, что суд творит,

И те обители блаженных,

Где на лесбийских тоскует струнах,

Сапфо, томясь о девах Эолии,

И где Алкей, взмахнув золотым смычком,

Поет так звучно грозы моря,

Грозы изгнаний и сражений грозы.

Словам, достойным священнодействия

30 Дивятся тени в чинном безмолвии,

Но вновь сдвигаются, заслышав

Песнь про бои, про царей сверженье.

Что дива в том, что уши стоглавый пес

Забыл под эту песнь настораживать,

И жалами не водят змеи,

Что в волосах Евменид таятся,

Коль Прометей с Пелопа родителем

Забвенье муки в звуках тех черпают,

И Орион на боязливых

40 Рысей и львов не ведет охоты?

51

К Постуму

О Постум, Постум! Как быстротечные

Мелькают годы! Нам благочестие

Отсрочить старости не может,

Нас не избавит от смерти лютой.

Хотя бы жертвой трижды обильною

Смягчить пытался ты беспощадного

Плутона, в чьем плену томятся

Даже трехтелые великаны,

За той рекою мрачной, которую

10 Мы все, земли дарами живущие,

Переплываем — властелины

Или смиренные поселяне.

К чему бежать нам Марса жестокого

И бьющих в берег волн Адриатики,

К чему нам осенью бояться

Австра, что рушит здоровье наше?

Мы все увидим черный, извилистый

Коцит, волной ленивою плещущий,

Бесславных дочерей Даная,

20 Труд Эолида Сизифа вечный.

Оставим землю, дом и любезную

Супругу, а из всех, что растили мы,

Дерев последуют за нами

Только постылые кипарисы.

Возьмет наследник вина, хранимые

За ста замками, на пол расплещет он

Цекубских гроздей сок, какого

Даже понтифики не пивали.

52

О римской роскоши

Земли уж мало плугу оставили

Дворцов громады; всюду виднеются

Пруды, лукринских вод обширней,

И вытесняет платан безбрачный

Лозы подспорье — вязы; душистыми

Цветов коврами с миртовой порослью

Заменены маслины рощи,

Столько плодов приносившей прежде;

И лавр густою перенял зеленью

10 Весь жар лучей… Не то заповедали

Нам Ромул и Катон суровый, —

Предки другой нам пример давали.

Скромны доходы были у каждого,

Но умножалась общая собственность;

В своих домах не знали предки

Портиков длинных, лицом на север,

Простым умели дерном не брезговать

И дозволяли камень обтесанный

Лишь в государственных постройках

20 Да при убранстве священных храмов.

53

К Помпею Гросфу

Мира у богов мореход эгейский

Просит в грозный час налетевшей бури,

Из-за черных туч в небесах не видя

Звезд путеводных,

Мира просит гет, утомлен войною,

Мира просит перс, отягченный луком,

Только мира, Гросф, не купить за пурпур,

Жемчуг и злато.

Ибо никого не спасут богатства

10 И высокий сан от томлений духа

И забот ума, что и под роскошной

Кровлей витают.

Хорошо тому, кто богат немногим,

У кого блестит на столе солонка

Отчая одна, но ни страх, ни страсти

Сна не тревожат.

Что ж стремимся мы в быстротечной жизни

К многому? Зачем мы меняем страны?

Разве от себя убежать возможно,

20 Родину бросив?

Всходит на корабль боевой Забота,

За конями турм боевых несется,

Легче, чем олень, и быстрей, чем ветер,

Тучи несущий.

Будь доволен тем, что в руках имеешь,

Ни на что не льстись и улыбкой мудрой

Умеряй беду. Ведь не может счастье

Быть совершенным.

Славен был Ахилл, но погиб он рано;

30 Долго жил Тифон, но иссох убого;

Мне ж, быть может, то, в чем тебе откажет,

Время дарует.

У тебя стада в сицилийском поле

Блеют и мычат, у тебя в квадриге

Кобылица ржет, у тебя одежду

Пурпур окрасил.

У меня — полей небольшой достаток,

Но зато даны мне нелживой Паркой

Эллинских Камен нежный дар и к злобной

40 Черни презренье.

54

К Меценату

Зачем томишь мне сердце тоской своей?

Так решено богами и мной самим:

Из нас двоих умру я первым,

О Меценат, мой оплот и гордость!

А если смерть из двух половин души

Твою похитит раньше, — зачем тогда

Моей, калеке одинокой,

Медлить на свете? Тот день обоим

Принес бы гибель. Клятву неложную

10 Тебе даю я: выступим, выступим

С тобою вместе в путь последний,

Вместе, когда б ты его ни начал!

Ничто не в силах нас разлучить с тобой:

Ни злость Химеры пламенно-дышащей,

Ни мощь сторукого Гианта, —

Правда и Парки о том судили.

Весов созвездье иль Скорпион лихой

Вершит мне участь, ставши владыкою

В мой час рожденья, Козерог ли,

20 Воли Гесперийских владыка мощный, —

Но как-то дивно наши созвездия

Друг с другом сходны: спас тебя блещущий

Отец Юпитер от Сатурна,

Крылья замедлив Судьбы летучей

В тот год, когда народ многочисленный

В театре трижды рукоплескал тебе;

Меня ж, над головой обрушась,

Дерево чуть не лишило жизни,

Но Фавн, хранитель паствы Меркурия,

30 Отвел удар. Итак, не жалей богам

В обетном храме жертв обильных, —

Я же зарежу простую ярку.

55

К алчному

У меня ни золотом,

Ни белой костью потолки не блещут.

Нет из дальней Африки

Колонн, гиметтским мрамором венчанных;

Не был я наследником

Царей пергамских пышного чертога,

И одежд пурпуровых

Не ткут мне жены честные клиентов.

Но за то, что лирою

10 И песнопенья даром я владею, —

Мил я и богатому.

Ни от богов, ни от друзей не жду я

Блага в жизни большего:

Одним поместьем счастлив я сабинским.

Днями дни сменяются,

И, нарождаясь, вечно тают луны;

Ты ж готовишь мраморы,

Чтоб строить новый дом, когда могила

Ждет тебя разверстая,

20 И выдвигаешь насыпями в Байях

Берег в море шумное,

Как будто тесно для тебя на суше

Что ж? Тебе и этого