Публий Вергилий - Буколики. Георгики. Энеида Страница 2

Видишь, волы на ярмах уж обратно плуги свои тащат,

Скоро уж солнце, клонясь, удвоит растущие тени.

Я же горю от любви. Любовь возможно ль измерить?

Ах, Коридон, Коридон! Каким ты безумьем охвачен!

70 Недообрезал листвы я у лоз виноградных на вязе…[13]

Лучше б сидеть да плести что-нибудь полезное, к делу

Гибкий камыш применив иль ивовых прутьев нарезав.

Этот Алексис отверг – другой найдется Алексис".

ЭКЛОГА III

Ты мне, Дамет,[14] скажи: скотина чья? Мелибея?

Стадо Эгона – его мне пасти поручил он недавно.

Бедные овцы! Ой, скот злополучный! Покамест хозяин

Льнет к Неере, боясь, не дала б она мне предпочтенья

5 Маток два раза в час доит пастух посторонний –

И молока он лишает ягнят, и маток – здоровья.

Поберегись, на людей наговаривать остерегайся!..

Знаем мы, кто тебя… – козлы-то недаром косились! –

В гроте священном каком… а резвые нимфы смеялись!

10 Видели, верно, как я у Микона серпом своим назло

Лозы с деревьев срезал и губил молодые посадки?

Иль как у Дафниса ты вот здесь, меж буков столетних,

Лук и тростинки сломал? Ведь ты, Меналк непутевый,

С зависти сох, увидав, что мальчику их подарили;

15 Не навредивши ему, ты, наверно бы, с жизнью расстался.

Как поступать господам, коль так обнаглели воришки?

Разве, подлец ты, подлец, я не видел, как ты у Дамона

Свел потихоньку козла? – залаяла громко Лициска.

Я лишь успел закричать: "Куда ж он, куда удирает?

20 Титир, скот собери!" – а ты уже скрылся в осоке.

Разве козленка он сам не отдал бы мне, побежденный

В пенье? Свирелью своей его заслужил я по праву.

Знай, что моим уже был козленок, Дамон и не спорил,

Лишь говорил, что пока передать открыто не сможет.

25 Как? Ты его победил? Да была ль у тебя и свирель-то,

Воском скрепленная? Ты ль не привык хрипящею дудкой,

Неуч, на стыке дорог выводить свои жалкие песни?

Хочешь, кто в чем силён, испытаем друг перед другом?

Эту корову свою, чтобы ты отказаться не вздумал, –

30 Дважды доится на дню, двух выменем кормит теляток, –

Ставлю. А ты с чем выходишь на спор, что ставишь залогом?

Я не решусь ничего в заклад поставить из стада:

Строгий отец у меня и придира мачеха дома, –

Два раза в день он сам отару считает, козлят же

35 Он иль она… Мой заклад, наверно, признаешь ты большим, –

Раз уж сошел ты с ума: два буковых кубка я ставлю.

Точены оба они божественным Алкимедонтом[15].

Поверху гибкой лозой резец их украсил искусный,

Гроздья свисают с нее, плющом бледнолистньш прикрыты.

40 Два посредине лица: Конон…[16] Как же имя другого?..

Тот на благо людей начертал весь круг мирозданья[17]

И предсказал жнецу и согбенному пахарю сроки.

Спрятав, их берегу, губами еще не касался.

Тот же Алкимедонт и мне два выточил кубка.

45 Мягким он ручки обвил аканфом, посередине

Изображен им Орфей с лесами, идущими следом.

Спрятав, их берегу, губами еще не касался.

Видя корову мою, не станешь расхваливать кубки.

Нынче тебе не сбежать. Идем, на все я согласен.

50 Первый нам встречный – судьей. Как раз Палемона я вижу.

Сделаю так, чтобы впредь ни с кем не тягался ты в пенье.

Ну начинай, что ни есть, – за мною задержки не будет.

Ни от кого не бегу. Но, сосед Палемон, ты поближе

К сердцу спор наш прими – ведь это не малое дело.

55 Пойте, благо втроем на мягкой траве мы уселись.

Все плодоносит кругом, и поля, и деревья; одеты

Зеленью свежей леса – пора наилучшая года!

Ты начинаешь, Дамет, а ты, Меналк, отвечаешь.

В очередь будете петь – состязания любят Камены[18].

60 Первый Юпитеру стих – все полно Юпитером, Музы!

Он – покровитель полей, он к нашим внимателен песням.

Я же – Фебом любим. У меня постоянно для Феба

Есть приношения – лавр с гиацинтом, алеющим нежно.

Яблоком бросив в меня,[19] Галатея игривая тут же

65 В ветлы бежит, а сама, чтобы я увидал ее, хочет.

Мне добровольно себя предлагает Аминт, мое пламя, –

Делия даже не столь моим знакома собакам.

Я для Венеры моей подарок достал: я приметил

Место, где в вышине гнездо себе голуби свили.

70 Мальчику с дерева снял я подарок, – что мог, то и сделал:

Яблок десяток послал золотых и еще к ним добавлю.

Ах, что мне говорит – и как часто! – моя Галатея!

Ветры, хоть часть ее слов донесите до слуха бессмертных!

Много ли проку мне в том, что тобой я, Аминт, не отвергнут,

75 Если я сеть сторожу, пока кабанов ты гоняешь?

Ты мне Филлиду пришли, Иолл, – мое нынче рожденье;

Сам приходи, когда телку забью для праздника жатвы.

Всех мне Филлида милей: когда уезжал я, рыдала;

«Мой ненаглядный, прощай, мой Иолл, прощай!» – говорила.

80 Волки страшны стадам, дожди – урожаям созревшим.

Бури – деревьям, а мне – попрекания Амариллиды.

Сладостна всходам роса, отнятым земляничник козлятам,

Стельным коровам – ветла, а меня лишь Аминт услаждает.

Любит мою Поллион, хоть она и простецкая, Музу.

85 Вы для чтеца своего пасите, Камены, телицу.

В новом вкусе стихи Поллион сам пишет[20] – пасите,

Музы, тельца, что уж рогом грозит и песок подрывает.

Тот, кому друг Поллион, да возвысится другу на радость!

Мед да течет для него, и аммом ежевика приносит.[21]

90 Бавия кто не отверг, пусть любит и Мевия песни,[22] –

Пусть козлов он доит и в плуг лисиц запрягает.

Дети, вы рвете цветы, собираете вы землянику, –

Прочь убегайте: в траве – змея холодная скрыта.

Овцы, вперед забегать берегитесь – здесь ненадежен

95 Берег, глядите: вожак и тот до сих пор не просохнет.

Титир, пасущихся коз пока отгони от потока, –

Сам, как время найду, в источнике их перемою.

В кучу сгоняйте овец, молоко свернется от зноя –

Вот и придется опять сосцы сжимать понапрасну.

100 Ой! До чего же мой бык исхудал на пастбище сочном! –

Сушит любовь равно и стада, и тех, кто пасет их.

Этих уж, верно, любовь не сушила – а кожа да кости!

Видно, глазом дурным ягнят моих кто-то испортил.

В землях каких, скажи, – и признаю тебя Аполлоном! –

105 Неба пространство всего шириною в три локтя открыто?[23]

В землях каких, скажи, родятся цветы, на которых

Писано имя царей – и будет Филлида твоею.[24]

Нет, такое не мне меж вас разрешать состязанье.

Оба телицы равно вы достойны, – и каждый, кто сладкой

110 Не убоится любви, а горькой не испытает.

Время, ребята, закрыть канавы, луга утолились.

ЭКЛОГА IV

Музы Сицилии,[25] петь начинаем важнее предметы!

Заросли милы не всем, не всем тамариск низкорослый.

Лес воспоем, но и лес пусть консула[26] будет достоин.

Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской,[27]

5 Сызнова ныне времен зачинается строй величавый,

Дева[28] грядет к нам опять, грядет Сатурново царство.

Снова с высоких небес посылается новое племя.

К новорождённому будь благосклонна, с которым на смену

Роду железному род золотой по земле расселится

10 Дева Луцина[29]! Уже Аполлон твой над миром владыка.

При консулате твоем тот век благодатный настанет,

О Поллион! – и пойдут чередою великие годы.

Если в правленье твое преступленья не вовсе исчезнут,

То обессилят и мир от всечасного страха избавят.