Притчи. Большая книга. Мудрость всех времен и народов - Коллектив авторов Страница 20

Выполнив положенный ритуал приветствия, старейшина обратился к Птице со следующей речью:

— О, Хранительница Чёрного Камня, твоя мудрость поистине безгранична, и ты умеешь постигать суть вещей, людей и явлений. Перед тобой стоят три воина, и одному из них предстоит дальняя и опасная дорога. Скажи, кто из них сможет лучше преодолеть трудности, которые могут встретиться на его пути?

Внимательно посмотрела на воинов Каменная Птица и сказала:

— Один из них слишком твёрдый, и его легко сломать, другой — слишком мягкий и его легко согнуть. Зато третий может быть и мягким, и твёрдым, а потому всегда настоит на своём.

— Спасибо за совет, Хранительница Чёрного Камня, — сказал старейшина. — Твой выбор совпал с моим, и я со спокойной душой отправляю лучшего в дальнюю дорогу.

Недаром мудрые говорили: «Не ошибается тот, кто, избегая крайностей, всегда выбирает срединный путь».

Что такое несчастье

Юань Сянь, бывший ученик Конфуция, жил в провинции Лу. Крыша его хижины была покрыта соломой. Всё кругом заросло кустарником и тутовыми деревьями. Окном в доме служило горлышко кувшина, и Юань Сянь затыкал его рогожей, когда дул ветер. Пола в хижине не было, а крыша протекала, отчего стояла вечная сырость. Однако же Юань Сянь сидел в своём доме совершенно довольный, играл на лютне и пел.

Цзы-Гун, другой ученик Конфуция, носил халат из пурпурного шёлка, а белая накидка его сияла, как снег. И вот приехал он в гости к Юань Сяню в колеснице, запряжённой холёными конями в прекрасной сбруе. Юань Сянь же вышел встретить друга в шапке из бересты и соломенных сандалиях, опираясь на посох.

— Печально мне видеть тебя в таком несчастье! — воскликнул Цзы-Гун вместо приветствия.

Но Юань Сянь ответил ему так:

— Я слышал, что бедным называют того, у кого нет богатства, а несчастным — того, кто, много учившись, не может применить выученное на деле. Верно: я и впрямь беден, но уж несчастным меня назвать нельзя.

Цзы-Гун устыдился и промолчал. Тогда Юань Сянь рассмеялся и молвил:

— Жить ради славы и похвалы, подчиняться кому-то и делать вид, что свободен, учиться, чтобы блеснуть перед другими, учить ради выгоды, скрывать свои истинные намерения под личиной добродетели и выставлять напоказ свою колесницу и лошадей — вот чего я терпеть не могу!

Мудрый государь

Цзянлюй Мянь пришёл к своему учителю Цзи Чэ и сказал:

— Учитель, вышло так, что правитель Лу попросил меня о наставлении. Я отказывался, но безуспешно, так что пришлось мне дать ему совет. Не знаю, попал ли я в цель, но сказал я вот что: «Нужно следовать за почтительными и бережливыми, выдвигать справедливых и преданных, отвергать корыстолюбивых и льстивых. Тогда в народе никто не посмеет нарушить порядок».

Цзи Чэ рассмеялся и воскликнул:

— Ты всё равно что богомол, преграждающий путь повозке! Твои советы только навлекут на государя беду: ведь башни его дворца заполнены сокровищами, и, куда бы он ни направился, за ним всюду следует толпа.

Цзянлюй Мянь задрожал от страха и сказал:

— Прошу тебя, учитель, объясни, что ты имеешь в виду?

— Когда великий мудрец правит Поднебесной, — ответил Цзи Чэ, — он воодушевляет сердца людей, желая, чтобы они обратились к просвещению и исправили свои обычаи, подавили свои разбойничьи помыслы и прониклись возвышенными устремлениями, словно такова их природа, и они сами не знали бы, почему они таковы. Такого человека следовало бы считать старшим братом великих императоров — Яо и Шуня. Сколь велик, сколь беспределен он! Он хочет соединиться с полнотой жизни в себе и вовек пребывать в ней сердцем!

Чем я лучше других?

Цзянь У спросил Суньшу Гордого:

— Что вы делаете со своим сердцем? Вы трижды были советником чуского царя, но не кичились; трижды были смещены с этого поста, но не печалились. Сначала я опасался за вас, а нынче вижу — лицо у вас весёлое.

— Чем же я лучше других? — ответил Суньшу Гордый. — Когда этот пост мне дали, я не смог отказаться; когда его отняли, не смог удержать. Я считаю, что приобретения и утраты зависят не от меня, и остаётся лишь не печалиться. Чем же я лучше других? И притом, не знаю, ценность в той службе или во мне самом? Если в ней, то не во мне; если во мне, то не в ней. Тут и колеблюсь, тут и оглядываюсь, откуда же найдётся досуг, чтобы постичь, ценят меня люди или презирают?

Игла, колотушка и жезл

Однажды крестьянин спас даоса, когда тот тонул. Решил даос отблагодарить крестьянина за добрый поступок и отвёл его в свою пещеру. Там достал он из тайника огромную тыкву и вынул из неё три волшебные вещи: иглу, колотушку и жезл. Положил их даос у ног крестьянина и сказал:

— Хоть эти вещи и неказисты на вид, заключена в них волшебная сила: игла дарует жизнь и излечивает все болезни, колотушка при ударе высекает золотые и серебряные монеты, а жезл даёт власть победить любое войско и уничтожить врагов. Ты спас мне жизнь и в награду ты можешь выбрать одну из них.

Крестьянин, не долго думая, взял иглу и спрятал её у себя в поясе.

— Ты слишком быстро принял решение, — удивился даос. — Неужели тебя не прельщают богатство или власть?

— Я выбрал жизнь, — ответил мудрый крестьянин, — так как ни власть, ни богатство без неё цены не имеют, а спасая жизни других, я, при желании, буду иметь и власть, и богатство. Вот почему мне милее игла, а что касается жезла и колотушки, то с ними хлопот не оберёшься.

Ми-Цзы и государь

Ми-Цзы был любимцем государя. А в его царстве был закон: тому, кто самовольно запряжёт царскую колесницу, отрубали ноги.

И вот однажды у Ми-Цзы захворала мать. Он смело взял царскую колесницу и поехал к матери. Государь же, услыхав о том, пришёл в восхищение и сказал так:

— До чего же он почтителен! Ради матери забыл, что ему могли отрубить ноги!

А