Александрийская поэзия - Грабарь-Пассек Мария Евгеньевна Страница 21

Страшные в битве борцы, и уменью сражаться упавши —

Всем этим разным уловкам обучен он сыном Гермеса

Был, Гарналиком фанотским,139 с которым, его лишь увидев,

Мериться силой своей не решался никто в состязаньях:

Так его хмурились брови угрюмо на лике грозящем.

Быстрых коней погонять с колесницы и, вкруг огибая,

120 Столб невредимо объехать, ступицы колес не сломавши,

Амфитрион обучил с любовью милое чадо:

Сам он награды не раз получал в состязаниях быстрых

В Аргосе, славном конями; не знали его колесницы

Разных поломок, лишь время одно их ремни протирало.

Копья вперед выставлять и щитом от плеча прикрываться,

В недруга метить, от ран, мечом нанесенных, не дрогнуть,

Строить фаланги ряды, наперед измерять свои силы,

Если приблизится враг, и над конницей быть господином —

Все это Кастор ему показал, Гиппалида наследник,

130 Родом аргивский беглец: виноградник его и угодья

Отнял Тидей, от Адраста140 взяв Аргос, богатый конями.

Даже средь полубогов едва ли б нашелся подобный

Кастору воин могучий, пока его старость щадила.

Вот как у матери милой с рожденья Геракл воспитался.

Мальчику ложем служила, с отцом его постлана рядом,

Львиная шкура — и ею он был всей душою доволен.

Под вечер жареным мясом питался и хлебом дорийским

Он из корзины большой — был бы сыт и голодный поденщик.

Днем же он легкой едою холодной питался, не жаря,

140 И одевался в одежду простую, пониже колена.

Был пастухом и Парис, что разумную выкрал Елену.

Лучше скажи: пастуха целовала Елена охотно.

Ну, не хвались ты, сатир! Поцелуй ведь — дело пустое.

Даже в пустых поцелуях скрывается сладкая радость.

Рот сполоснуть я хочу, поцелуй твой я выплюну тотчас.

Губки свои сполоснула? Так дай, я еще поцелую.

С телками лучше б обнялся, не с девушкой ты незамужней.

Нечего важничать! Юность промчится быстрей сновиденья.

Сладок изюм виноградный, красива и роза сухая.

10 Ближе приди, под маслины, скажу тебе пару словечек.

Нет, не пойду. Ты уж раз заманил меня сладкою речью.

Сядь-ка под вязом ты здесь и послушай игру на свирели.

Сам ты себя забавляй. Не люблю твоих жалостных песен!

Ох, опасайся, красотка, ты гнева Пафосской богини!

Что мне в Пафосской? Была б Артемида ко мне благосклонна!141

Лучше молчи, чтоб тебя не сразила и в сеть не поймала.

Пусть поражает, как хочет. Поможет опять Артемида.

Эроса ты не избегнешь, его ни одна не избегла.

Паном клянусь, ускользну. Ты ж носи ярмо, сколько хочешь.

20 Ох, я боюсь, что тебя он выдаст за худшего мужа.

Много меня уж ловило, никто не пришелся по сердцу.

С тем же и я прихожу, я — жених и хочу тебя сватать.

Что же мне делать, мой милый? Ведь брак огорченьями полон.

Нет в нем ни боли, ни горя, напротив — лишь праздник и радость.

Нет, говорится, что жены трепещут всегда пред мужьями.

Лучше скажи — верховодят. Пред кем это жены трепещут?

Родов я тоже боюсь. Страшны ведь Илифии142 стрелы.

Но помогает при родах царица твоя Артемида.

Все же боюсь я рожать, чтоб не портить прекрасного тела.

30 Милых рожая детей, новый свет в сыновьях ты увидишь.

Что же с собою ты в брак принесешь, если б я согласилась?

Это вот стадо мое, и рощи, и выгоны эти.

Тотчас клянись, что меня не покинешь ты, мной овладевши.

Паном клянусь, никогда — даже если б прогнать захотела.

Спальню ты мне приготовишь, и дом, и хлева, и сараи?

Спальню тебе я построю; пасу я богатое стадо.