География - Страбон Страница 3

ними области вокруг Пропонтиды и Евксинского Понта вплоть до Колхиды и пределов похода Иасона. Мало того, Гомер знает и Боспор Киммерийский, так как он знает киммерийцев (ведь невероятно, что, зная имя киммерийцев, он не знал бы о самом народе) — киммерийцев, которые в гомеровские времена или немного раньше опустошали набегами целую область от Боспора вплоть до Ионии. Он намекает в следующих словах на туманный климат их страны:

Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет

Оку людей там лица лучезарного Гелиос,

Ночь безотрадная там искони окружает.

(Од. XI, 15, 19)

Гомер знает также реку Истр, поскольку он упоминает о мисийцах, фракийском народе, который живет на Истре. Более того, ему знаком морской берег около Истра на фракийской стороне вплоть до реки Пенея; ведь он упоминает пеонийцев, Афон, Аксий и лежащие перед ними острова. Далее идет побережье Греции до Феспротии, целиком им упоминаемое. Ему известны даже высокие оконечности Италии, ибо он говорит о Темесе и Сицилии; он знает также мысы Иберии и о богатстве Иберии, как мы отметили выше. Если среди этих стран есть такие, которые Гомер пропускает, то это простительно, так как даже человек, специально занимающийся географией, пропускает много подробностей. Мы можем простить поэту, если он внес в свой исторический и поучительный рассказ некоторые сказочные черты. Это не заслуживает порицания; ведь Эратосфен не прав в своем утверждении, что всякий поэт стремится доставлять удовольствие, а не поучать. В самом деле, наиболее мудрые из тех, кто писал о поэзии, наоборот, говорят, что она является чем-то вроде первоначальной философии. Но я буду опровергать Эратосфена снова более подробно, когда опять пойдет речь о Гомере.

11. Теперь же, я думаю, достаточно уже сказано для того, чтобы показать, что Гомер был первым географом[11]. И, как всем известно, преемники Гомера были также людьми знаменитыми и хорошо знакомыми с философией. Эратосфен говорит, что первыми двумя преемниками Гомера были Анаксимандр, ученик Фалеса и его соотечественник, и Гекатей Милетский; и что Анаксимандр первым выпустил в свет географическую карту[12], а Гекатей оставил труд по географии, приписываемый ему на основании сходства с другими его сочинениями.

12. Уже многие утверждали, однако, что для занятия географией необходимо широкое образование. И Гиппарх в своем сочинении «Против Эратосфена»[13] правильно доказывает невозможность для любого человека (будь то невежда или ученый) получить необходимое знание географии, не умея определять небесные явления и вычислять наблюдаемые затмения. Например, без исследования с помощью «климатов»[14] невозможно определить, севернее или южнее Вавилона находится Александрия египетская и насколько севернее или южнее. Равным образом мы не можем точно установить пункты, находящиеся на различных расстояниях от нас к востоку или к западу, как только путем сравнения солнечных и лунных затмений[15]. Так говорит об этом Гиппарх.

13. Все, кто принимается за описание своеобразных особенностей стран, специально занимается астрономией и геометрией для определения формы, величины, расстояний между пунктами, «климатов», тепла и холода и вообще свойств окружающей атмосферы[16]. Действительно, строитель, сооружая здание, или архитектор, планируя город, должен предвидеть все эти условия, и еще больше это нужно человеку, который изучает весь обитаемый мир; ведь это подобает ему больше, чем кому-нибудь другому. В пределах небольших пространств не составляет значительной разницы, расположена ли данная местность севернее или южнее; но если пространство — это целый круг обитаемого мира, то север простирается до самых крайних пределов Скифии или Кельтики, а юг — вплоть до крайних пределов Эфиопии, и это составляет огромную разницу. То же самое остается верным в отношении людей, живущих в Индии или в Иберии; одна из этих стран, как мы знаем, находится на дальнем востоке, другая — на дальнем западе, и они, как нам известно, являются в некотором смысле антиподами друг друга.

14. Все явления подобного рода, потому что они вызваны движением солнца и других светил, а также их стремлением к центру[17], заставляют нас обратить взоры к небу и наблюдать небесные явления в каждом месте, где мы находимся. И в этих явлениях существуют очень большие различия соответственно положению обитаемых мест. Поэтому кто же, собираясь излагать различия между областями, может правильно и подобающим образом трактовать этот предмет, не обращая внимания даже поверхностно на эти явления? Ведь если в труде такого рода (потому что он больше затрагивает государственные вопросы) невозможно соблюсти во всем научную точность, то это естественно следует сделать хотя бы настолько, чтобы человек, занимающийся государственными делами, мог понять ход нашей мысли.

15. Человек, который мысленно уже вознесся так высоко к небесам, не будет воздерживаться от описания земли как целого. Ведь было бы смешно, если кто-нибудь, стремясь точно описать обитаемый мир, решил бы заняться небесными явлениями и использовать их для обучения, однако не обратил бы внимания на землю как целое (часть которого составляет обитаемый мир), ни на ее величину, характер, положение во вселенной, ни даже на то, обитаем ли мир только в одной части, в которой мы живем, или во многих частях и (если это так) сколько таких частей. Как велика необитаемая часть мира, каков ее характер и почему она необитаема? Потому этот особый раздел географии, как кажется, представляет собой соединение метеорологии[18] и геометрии, так как он объединяет земные и небесные явления, как весьма тесно связанные и вовсе не отделенные друг от друга:

Как светлое небо от дола.

(Ил. VIII, 16)

16. Далее, к этому разнообразному знанию прибавим еще собственно историю земли, т. е. историю животных и растений и всего полезного или вредного, что производит земля или море (это определение, как я думаю, сделает более ясным то, что я понимаю под «историей земли»). Действительно, все такие занятия важны как подготовительные к совершенному пониманию; и к этому знанию природы страны и видов животных и растений следует добавить все, что относится к морю. Ведь мы в некотором смысле ведем двойной образ жизни и являемся не более сухопутными, чем морскими существами. Такого рода сведения, всем, кто их получил, приносят великую пользу, это очевидно как из древнего предания, так и на основании доводов разума. Во всяком случае поэты объявляют мудрейшими тех героев, которые посетили много земель и долго странствовали; ведь признаком великой славы у них считается

... многих людей города посетить и обычаи видеть.

(Од. I, 3)

И