Александрийская поэзия - Грабарь-Пассек Мария Евгеньевна Страница 30

Музы, так гневен и Феб на того, кто Делос забудет.

Делосу ныне хвалу приношу; да возлюбит владыка

10 Кинфий меня, усмотрев, что его я пестунью славлю!

Пусть бесплодна эта земля, ветрами продута,

Морем бичуема бурным, не коням приют, а гагаркам,

Что среди понта лежит неподвижно; окрест же пучина

Пеннообильную влагу волны Икарийской подъемлет;

15 То-то одни рыбари на ней обитают морские!

Все же никто не отнимет у ней особливую почесть:

Если вокруг Океана, вокруг Титаниды Тефисы

Сходятся все острова, всегда она шествует первой —

А уж за нею вослед идет и Кирн финикийский,

20 И абантская с ним Макрина, Эллопа жилище,202

И Сардиния, сладостный край, и остров, который

Первым Киприду приял из волн и ею блюдется.203

Каждый из них охраняем оградой стен крепкозданных;

Делос же Фебом храним — найдется ль ограда надежней?

25 Ибо от вихрей Борея стримонского204 рушатся наземь

Башни и стены порой; но бог — он вовеки незыблем.

Милый Делос, так вот кто тебя, хранящий, обходит!

Так; но если в избытке тебе воспеваются песни,

Чем изумлю я тебя? Что по сердцу будет услышать?

30 Или о том, как некогда бог многомощный, ударив

Горы трезубым копьем, что ему сковали тельхины,205

Дал через то островам начало, а после низринул

Их с устоев привычных и ввергнул в морскую пучину?

Да, в глубине, чтоб они и думать забыли о суше,

35 Дал он им корни — им всем; но ты принужденья не знала,

Вольно блуждая по лику зыбей; и старое имя

Было тогда у тебя — «Астерия»,206 ибо в пучину

Пала звездой ты с небес, убегая от Зевсова ложа.

Так; покуда златая Лето у тебя не гостила,

40 Было Астерия имя тебе, а вовсе не Делос.

Часто зрели тебя мореходы, от града Трезена

Путь направлявшие свой к Эфире, как ты являешь

В волнах Саронских себя;207 но уже при своем возвращенье

Больше тебя не встречали, меж тем как ты проплывала

45 Возле узких протоков Еврина, грохочущих шумно,

Чтобы в этот же день, презрев Халкидские зыби,

К мысу Афинской земли, к высокому Сунию выйти,

Или к Хиосу, иль также к сосцам орошенного влагой

Острова, к славной Парфении (Самос еще не родился),

50 К царству Анкея,208 где ждали ее микалийские нимфы.

Но когда для рожденья дала ты Фебова место,

Новое имя в награду тебе нарекли мореходы,

Ибо уже ты не бродишь по смутным путям, но в пучине

Бурных Эгеевых вод пустила глубокие корни.

55 Не убоялася ты и грозившей Геры. Богиня

Гневалась страшно на жен, что чад зачинали от Зевса,

Но страшней на Лето: суждено той было единой

Сына родить, что будет отцу любезней Ареса.

На дозорных она высотах пребывала в эфире,

60 Так ярясь, что и молвить нельзя, и Лето заграждая,

Мукой язвимой, стези; меж тем к земле крепкозданной

Двух приставила стражей она. Озирая прилежно

Весь материк, на вершине воссел фракийского Гема

Бурный Арес, облеченный в доспех; к дороге готовы,

65 Кони ждали его в седьмидомном Бореевом гроте.

Но крутосклонные все острова поручены были

Дщери Фавмантовой рвенью, на выси взлетевшей

Миманта.209 Оба они дожидались, к какому граду направит

Путь свой Лето, и, грозя, ее принять возбраняли.

70 В страхе бежала Аркадия вся, бежала святая

Авги гора, Парфении, и вспять Феней обратился,210

Вся бежала Пелопа земля, что простерлась до Истма,

Кроме Аргоса лишь с Эгиалом; туда не ступали

Ноги Лето, затем что над Инахом211 Гера владычит.

70 Тем же страхом гонима, бежала Аония; следом

Дирка со Строфией купно спешили; на них опирался

Чернокремнистый отец Йемен;212 но медлительным ходом

Тек, отставая от них, Асоп,213 что перуном расслаблен.

80 Мелия, нимфа тех мест, плясунья, думать забыла

О хороводах, и бледность покрыла робкой ланиты,

Ибо страшилась она за дуб соприродный, увиден.

Как сотряслась Геликонова грива. О Музы, откройте,

Правда ль, что с деревом вместе на свет рождаются нимфы?

Нимфы ликуют, когда от дождей кудрявится древо;

85 Нимфы тоскуют, когда опадают листья у древа…

Гневом вспыхнул меж тем во чреве еще материнском

Царь Аполлон и Фивам прорек ужасное слово:

«Фивы, к чему искушать вы свою хотите судьбину?

Не принуждайте меня, о злосчастные! — ныне пророчить.

90 Нет ведь еще и в Пифо у меня треножных седалищ.

Змей великий еще не сражен; пресмыкаясь, ползет он.

Страшной украшен брадой, свой путь зачиная от Плейста,

В девять обвивши колец Парнаса снежные выси…

Все же слово скажу, верней, чем вещанье от лавра:

95 Что ж, бегите скорей! Нагоню я вас, омывая

Стрелы в крови; вы детей жены преступноречивой214

Пестовать будете — но не меня! Вам меня не лелеять,

Ни Киферону вовек; я, чистый, вверюсь лишь чистым!»

Так он сказал; и снова Лето в блужданья пустилась.

100 Но когда отвергли приход сей гостьи все грады

Края Ахейского, как и Голика, град Посейдонов,215

И Ойкиада, приют Дексамена,216 сельская Бура, —

Путь обратила она к Фессалии. Кинулись в бегство

И Анавр и Лариса, а с ними Хироновы горы,

105 И Пенея поток, по Темпейскому долу бегущий.

Все же в груди у тебя, о Гера! жестокое сердце

Не умягчалось нисколь, когда Лето воздымала

Обе в моленье руки, понапрасну речи вещая:

«О фессалийские нимфы, о дщери потока! Просите

110 Все вы, касаясь брады родительской, да успокоит

Волны отец, чтобы Зевсовых чад в водах я родила.

Фтийский Пеней, для чего, отец, ты с ветрами споришь?

Не на ристалище мы, и нет коня под тобою.

Молви: всегда ль у тебя так ноги легки? Или только

115 Из-за меня убыстрились они? Как будто крылами

Некто тебя наделил! Не внемлет! О мое бремя,

Где сложу я тебя? Нет в теле крепости больше!

Или помедли хоть ты, Пелион! Помедли, Филиры

Брачный чертог! Ведь нередко на высях твоих и на склонах,

120 Яростных чад породив, от мук разрешаются львицы».

Слезы лия, такою Пеней ответствовал речью:

«Власть велика у богини Неноли, Лето!

Не отвергнул я бы тебя, госпожа; и другие жены, родивши,

Знаю, в водах моих омывались. Но страшно грозит мне

125 Гера! Ты только взгляни, какой боец на дозорных