Василий Татищев - История Российская. Часть 1 Страница 2

Благочестия плод. Порокам мзда. Такова вот потребность в истории. Но что всякому человеку нужно знать, и это можно легко уразуметь, что в истории не только нравы, поступки и дела, но из того происходящие приключения описываются, так что мудрым, правосудным, милостивым, храбрым, постоянным и верным честь, слава и благополучие, а порочным, несмысленным лихоимцам, скупым, робким, превратным и неверным бесчестие, поношение и оскорбление вечное последуют, из которого всяк обучаться может, чтоб первое, насколько возможно, приобрести, а другого избежать. Это только об истории, но к тому нужно принадлежащие к оной обстоятельства знать, без которых история ясною и внятною быть не может, такие как хронология, география и генеалогия.

Хронология. География. Генеалогия. Хронология или летосказание есть по сути описание, когда что делалось. География описывает положения мест, где что прежде было и ныне есть. Генеалогия или родословие государей нужна для того чтобы знать, кто от кого родился, кого детей имел, с кем браками обязан был, из чего можно уразуметь правильные наследования и домогательства.

III. О разделении истории по свойствам дел я выше показал, что всякая должна свое собственное свойство хранить. Однако ж невозможно никакой обойтись, чтоб других не присовокупилось, так что видим, что Моисей и прочие пророки единственно о делах божеских и его узаконениях писать прилежали, но по порядку излагая, того, что касается естественных, гражданских и прочих вещей, миновать не могли. Так же и в истории гражданской невозможно иногда обойти относящегося к божественной, естественной, церковной и пр., ибо без того были бы обстоятельства неполны или неясны. Но, кроме оного, история гражданская многими разными названиями по намерениям писателей либо в обстоятельстве, либо в порядке разнятся, ибо некоторые сочиняют великие и пространные, другие – малое время или многое, да сократительно; иной тем, иной иным порядком ведет, кои именуются латинскими названиями: генеральные, универсальные, партикулярные и специальные, т. е. общие, пространные, частные и особенные.

Генеральная. Генеральные и универсальные по сути одно и то же, то есть те, которые о всех областях и качествах, где что приключилось, в одно время сносят, другие берут о нескольких, иные хотя только о единой области, да со всеми обстоятельствами, третьи о едином пределе или человеке, и наконец же о едином приключении.

Различность по временам. Другое разделение по временам: так, одни начинают от сотворения мира, как здесь первая часть, другие от некоторой знатной перемены, как часть 2, 3 и 4 этой истории, иные пишут только о настоящем времени. И по тому именуются оные древние, средние и новые.

По порядку. Третье разделение от порядка: так, некоторые ведут дела одной области по другой, хотя дела иногда общие в них и пресекают периодами или различием времен, и сии точными деяния именуются. Другие, описывая какую-либо область, по владетелям ведут изложение, сие по-гречески архонтология, или о государях сказание. Третьи – по годам, мешая в одно время или год деяния всех областей и государей; это называется хронограф или летопись, а Нестор именует временник, как то здесь вторая и прочие части этой Истории собой представляют.

IV. Потребности к истории. Чтение книг. Смысл к разбиранию. Логика. Риторика. Правота писателя. Деривации имен. Что до того, что требуется от историописателя, то разных разное есть рассуждение. Одни полагают, что не потребно более, как начитанность и твердая память, а к тому внятный склад ума. Другие думают, что невозможно не обученному всей философии истории писать. Но я думаю, сколько первое скудно, столько другое избыточественно; однако ж обоих кратко отвергнуть нельзя, поскольку подлинно писателю много книг как своих, так иностранных читать, и что читал, то памятовать нужно. Но это еще недостаточно, так же, как человек домовитый к строению дома множество потребных материалов соберет и в надежном хранилище содержит, чтобы, когда что потребно, мог взять и употребить; но к тому нужно еще разум приложить, чтоб прежде начатия определение о распорядке строения и употреблении по местам соответствующих тому материалов припасов положить, а без того строение его будет нетвердо, нехорошо и непокойно. Так же и к писанию истории весьма нужен здравый смысл, к чему наука логики много полезна. Другое суждение, чтоб как строитель мог отличить материалы годные от негодных, гнилые от здоровых, так же и писателю истории нужно с прилежанием рассмотреть, чтоб басен за истину и сочиненное за настоящее не принять, а более беречься предосуждения, но даже о лучшем древнем писателе научную критику знать не безнужно. Третье, как всякое строение требует украшения, так всякое сказание красноречия и внятного в сем сложения, которому наука риторика наставляет. Все сии науки, как выше сказал, хотя многополезны, однако ж иногда на все те науки надеяться, а неученых презирать не должно. Ибо видим, что преславные философы, писав истории, погрешили, как пример имеем о Самуиле Пуфендорфе3, Роберте Байле4, Витсене5, бургомистре амстердамском, и других, что первые свои издания принуждены были исправлять, и не однократно. Напротив же, некие жены, в училищах не сидевшие, не раз весьма полезное сочиняли и многой хвалы удостоились. Однако это не за правило непоколебимое, но за приключение чрезвычайное почитаю, потому что, как то всем известно, наука не что иное, как достаточное ума нашего искусство, и чем кто более искусился или научился, тем ближе к мудрости и совершенству, и что этим многие невежды к изъяснению истины и общей пользы способы придумывают. Сверх сего, что об историописателях рассудить еще следует, то, во-первых, верность сказания за главное почитаться должна, оное же на многие степени разделяется: 1) Если такой писал, который сам в тех делах был участник деяний, как то: министры или знатные правители, генералы и пр., сочиняющие и отправляющие определения и получающие о всем обстоятельные известии, лучше всех могут показать. 2) Если в те времена жил, сам много мог знать и от других достаточное известие слышать. 3) Если вскоре на основании архивов договоров, уставов или учреждений, письменных и подлинных записок, также как и от людей, в те времена и делах участвующих или довольно сведущих, сочинил. 4) Хотя и долгое время после, от разных своих и иностранных народов, имеющих участие или вероятное известие, из их историй собирал. 5) О своем отечестве, если страстию самолюбия или самохвальства не побежден, всегда более способен правильно написать, нежели иноземец, как то выше показано, особенно же иноязычный, для которого язык великое препятствие есть, поскольку многих обстоятельств иногда не уразумев, и без пристрастия легко погрешить может, а особенно имена людей, мест и пр. трудно на другом языке от недостатка букв точно положить, как в гл. 10 показано. Это особо важно в географии, где крайне необходимо значение названий изъяснить, и для того к нашей истории и географии для сего 3 языка – татарский, сарматский и славянский – весьма нужно неплохо знать, или по меньшей мере лексиконы полные или переводчиков для помощи искусных иметь.

Баснословные. Противно тому историописатель невероятным является, когда дела внесет с обстоятельствами и древних сказаний несогласные, когда дела сверхъестественные рассказывает и многими баснями и суеверными чудесами наполнил, чего у древних весьма немало между правыми сказании находится, и потому и самым настоящим деяниям у такого без доказательства постороннего верить невозможно. Следственно, такие истории за басни почитаются, в котором читающему достаточное рассуждение потребно, как выше показано.

V. Это только до качеств и количеств истории, и что до потребности к оной относится. Также о всех вообще историях разуметь должно, но о русских разных историях, сколько мне известно, для знания любопытному упомяну.

Русские истории. Временник Несторов. Степенная. Хронограф. Синопсис. Топографии. Строение Москвы. Годунова род. Станкевича Сибирская. Нижегородская. Русских историй под разными названиями разных времен и обстоятельств имеем число немалое и об известных мне кратко здесь, без пространного о них толкования, объявлю, ибо читающий оные по любопытству может достаточно рассмотреть и по достоинству каждую почитать. Во-первых, общих или генеральных три, а именно: 1) Несторов Временник, который здесь за основание положен. 2) Киприанова Степенная6, которая есть чистая архонтология, только в ней многие государи и их знатные дела пропущены или в ненадлежащих местах положены, а в главные по изложению введены те, которые великими князями никогда не были. Третье, Хронограф, переведенный с греческого без указания имени творца. Оный начат от сотворения мира, но в летах по греческому счислению много неправильностей. В него внесены некоторые дела русские, но кратко. К сим общим относится еще сокращенная история, именуемая Синопсис, сочиненная в Киеве во время митрополита Петра Могилы. Оная хотя весьма кратка и многое нужное пропущено, но вместо того польских басен и недоказательных включений с избытком внесено. И сии все продолжены разными людьми до времен настоящих. Во-вторых, попредельные или, по греческому именованию, топографические, их несколько. Первая между ними – о построении и разорении Москвы7, которая кем сочинена неизвестно, однако ж видно некто из доброхотов похитителя престола Бориса Годунова был, потому что он род его от древнего владетеля Москвы тысяцкого Тучка производит, но в хвале той весьма ошибся тем, хотя то и скрыл, что оный Тучко от великого князя Георгия II-го, и его дети от Михаила II-го за убийство великого князя Андрея II-го казнены, однако ж у знающих оное более к поношению его, нежели к чести разумеется. 2) Новгородская, хотя многими баснями наполненная, однако ж много нужного. 3) Псковская. 4) Станкевичем сочиненная8 Сибири и продолжена до наших времен. 5) Астраханская. 6) Нижегородская. 7) Слышал, что о Смоленске есть сочинение, только мне видеть не случилось. Но все сии недостаточны тем, что то о древности, которое из иностранных собирать и изъяснить нужно, оставлено. 8) Муромская, кем сочинена, неизвестно, но многими баснями, и весьма непристойными, наполнена, которую у меня в 1722-м изволил взять его императорское величество, уезжая в Персию.