Ямато-моногатари - Данила Носаев Страница 2

Афу кото ва

Има ва кагири-то

Омохэдомо

Намида ва таэну

Моно-ни дзо арикэру

Встретиться с тобой

Уж больше не придется,

Но, хоть понимаю это,

Слезы не переставая

Льются [33] .

Дама тогда очень опечалилась.

8

Дом Гэму-но мёбу [34] часто навещал принц Накацукаса-но мия [35] , и вот как-то он известил ее: «Путь сегодня прегражден [36] , поэтому вечером не приду», и она в ответ:

Афу кото-но

Ката ва саноми дзо

Футагараму

Хитоё мэгури-но

Кими-то нарэрэба

Встречам нашим

Из-за «преграды в пути»

Преграда положена.

О, если бы стал ты тем [богом],

Что бродит всю ночь —

так ему написала, и, хотя путь был прегражден, он отправился к ней и провел ночь. Потом он опять долгое время не давал о себе знать, а затем написал: «Был я на охоте в окрестностях дворца Сага [37] , поэтому не подавал никаких вестей о себе. А вы, наверно, решили, что я ненадежен?» И она ответила:

Охосава-но

Икэ-но мидзукуки

Таэну томо

Нани ка укараму

Сага но цураса ва

Хоть в Осава [38]

Пруду водоросли

И пропали,

Зачем же я еще ропщу?

О, горечь Сага! [39]

Ответ принца уступает по достоинствам этому посланию. И забыли его люди.

9

Когда скончался Момодзоно-но хёбугё-но мия [40] , погребальная церемония была назначена на последние дни девятой луны. И Тосико послала Госпоже из Северных покоев [41] :

Охоката-но

Аки-но хатэ да ни

Канасики-ни

Кэфу ва икадэ ка

Кими курасураму

Ведь всегда

Конец осени

Так печален.

Как же сегодня, теперь

Переживешь ты это время? [42]

Та бесконечно опечалилась, заплакала и ответила так:

Араба косо

Хадзимэ мо хатэ мо

Омохоэмэ

Кэфу-ни мо авадэ

Киэниси моно-во

Если бы он был жив,

Начало и конец [осени]

Различила бы я.

Но, не дождавшись нынешнего дня,

Угас он! —

таков был ее ответ.

10

Гэму-но мёбу [43] продала кому-то свой дом, что стоял у плотины [44] , и вот как-то по пути в местность Авата [45] проходила мимо этого дома и сложила:

Фурусато-во

Кава то мицуцу мо

Ватару кана

Фути сэ ари то ва

Мубэ мо ихикэри

Родные места —

Вот они, глядя на них,

Прохожу мимо.

И пучина может стать мелководьем —

Так часто говорится [46] .

11

Ныне покойный вельможа Минамото-дайнагон долгие годы жил в любви с Госпожой из Восточных покоев, дочерью Тадафуса [47] . Но вот увлекся он юной принцессой Тэйдзиин [48] , отдалился от прежней дамы, и так прошло время. Были у них с Госпожой из Восточных покоев дети, поэтому беседовать они не перестали и жили в одном месте.

И вот он послал ей:

Сумиёси-но

Мацу наранаку-ни

Хисасику мо

Кими то нэну ё но

Нарини кэру кана

Не сосны мы с тобой,

Что растут в Сумиёси,

Но как же долго

Те ночи, что с тобою мы врозь,

Уже тянутся [49] .

Так он послал ей, и она ответила:

Хисасику ва

Омохоэнэдомо

Суми-но э-но

Мацу я футатаби

Охикахарураму

Что слишком долго —

Не показалось мне,

Но в бухте Суминоэ

Сосны заново,

Верно, успели вырасти [50] —

таков был ее ответ.

12

Когда этот вельможа завязал отношения с принцессой, сам государь соизволил быть у них посредником. В первое время, когда кавалер тайно навещал ее каждую ночь, он как-то, вернувшись от нее домой, так сложил:

Аку то ихэба

Сидзугокоронаки

Хару-но ё-но

Юмэ то я кими-во

Еру номи ва мин

Когда говорят мне, что рассветает, [кажется мне],

Что ты сон

Беспокойного сердца

В весеннюю ночь.

Ведь только ночью я вижу тебя [51] .

13

Кавалер по имени Фудзивара-но Тиканэ [52] , чиновник третьего ранга правого конюшенного приказа, был женат на даме по имени Тосико. У них было много детей, и жили они долгое время в любви, как вдруг Тосико скончалась. Кавалер безгранично предавался горю. Была одна фрейлина, Итидзё-но кими [53] , которая дружила с Тосико. Но тут что-то совсем она перестала появляться в доме. «Странно это», – думал кавалер и вот как-то, увидев девушку – рассыльную этой фрейлины, что не приходила, так сложил:

Омохики я

Сугиниси хито-но

Канасики-ни

Кими саэ цураку

Нараму моно то ва

«Думал ли я,

Грустя

Об ушедшей жене,

Что ты бесчувственной

Будешь?

отвечай!» – так он сказал, и ответом было:

Наки хито-во

Кими га никаку ни

Какэдзи то тэ

Накунаку синобу

Ходо наурамисо

Я старалась,

Чтоб ты не услышал

О той, кого не стало,

Плакала тайно.

Так не укоряй же меня [54] .

14

Детское имя младшей сестры Кита-но ката, госпожи из Северных покоев, супруги нынешнего господина [55] , было Офунэ. Была она возлюбленной экс-императора Ёдзэй [56] . Однажды долго он к ней не приходил, и она послала ему:

Аратама-но

Тоси ва хэнэдомо

Сарусава-но

Икэ-но тамамо ва

Мицубэкарикэри

С яшмой схожие

Годы еще и не прошли,

Но в Сарусава—

Пруду водоросли

Стали видны тебе [57] .

15

А еще было так: во дворец Цуридоно он [58] призвал фрейлину по имени Вакаса-но го, а потом больше не звал ее к себе, и она, сложив послание, ему отправила:

Кадзу нарану

Ми-ни оку ёхи-но

Сиратама ва

Хикаримиэсасу

Моно-ни дзо арикэру

На мое ничтожное

Тело выпавшая вечерняя

Роса, с белой яшмой схожая,

И та, сверкнув, гаснет,

Таков мой удел [59] —

так сложив, ему отправила, и он, прочитав, соизволил сказать: «Какое удивительно искусное стихотворение!»

16

Сукэ-но го [60] , фрейлина императора-монаха Ёдзэй, отправила в дом сёсё [61] , ее приемного отца:

Хару-но но ва

Харукэнагара мо

Васурэгуса

Офуру ва миюру

Моно-ни дзо арикэри

Весенних полей

Беспредельна ширь.

Но «забудь-трава»,

Что на них растет,

Мне все же видна.

Сёсё ответил:

Хару-но но-ни

Охидзи то дзо омофу

Васурэгуса

Цураки кокоро-но

Танэ си накэрэба

В весенних полях,

Думаю, и вовсе не растет

«Забудь-трава».

Ведь нету в сердце

И семян равнодушия [62] .

17

В доме Идэха-но го [63] , фрейлины