Сёсан Судзуки - Японская новелла Страница 23

Кончила монахиня говорить, а старик слезами залился. “Да все сокровища в мире с этим зеркалом не сравнятся! Потому что теперь мы увидели, как состарились. И только зеркало подало нам знак, что скоро придет за нами посланец из того мира. Это зеркало — словно монах премудрый, что наставляет на путь истины и Будды”.

Так сказал старик, а потом вскорости отстроил молельню и повесил в алтаре это самое зеркало. Время от времени смотрел в него и плакал. Поплакав, снова смотрелся. А после принял постриг, стал имя будды Амиды возглашать, никогда не ленился. Когда пробил его смертный час, умер с сердцем незамутненным, достойно скончался. И стали они с женой божествами, стали людям этого мира помощь всяческую оказывать.

А сейчас та молельня Зеркальным храмом зовется, а зеркало тамошнее весь уезд Асака охраняет. Это зеркало божеством оборачивается, людям всех восьми провинций востока страны является.

Купил зеркало чистосердечный старик, заплатив за него песка золотого несметно. И стал благодаря ему божеством на вечные времена, многим людям помощь оказал. И сейчас зеркало в святилище пребывает, хранят его люди и поклоняются.

КОММЕНТАРИИ

1453-456

2 Имеется в виду то зеркало, с помощью которого выманивали Аматэрасу, когда она скрылась в пещере.

ОТОГИ-ДЗОСИ

ВЫХОД В МОРЕ

Там, где сейчас располагается город Камакура, раньше было большое болото, сделаешь шаг, и все на три тё вокруг качается. Главный управляющий этих земель, Вада Хатакэяма, приказал однажды вырубить камни, мотыгами сравнять высокое место и засыпать большое болото. Пространство разделено на три части: восемь миров вверху, восемь миров в середине и восемь миров внизу. Восемь верхних миров — горы, восемь срединных миров — селения людей, восемь нижних миров — моря. В самом высоком из восьми верхних миров поклоняются хранителю рода Гэндзи, святому бодхисаттве Хатиману. Восемь средних миров, селений людей, это семь долин Камакуры. Они все разные, эти долины.

Всю землю ароматом напоивЦветет весной долина сливЗа нею, взоры наши веселя,Соседняя земля.Так летом освежает зелени покровВ долине вееров.Нам осень дарит чудные картиныДолины коммелины.Когда идешь, видна издалекаДолина тростника.Вся белая зимою нам данаПодснежная страна.И не волнуют краткой жизни страхиВ долине черепахи.

Если посмотреть вдаль, в открытое море, там корабли поднимают паруса — это мыс Инамура. Мыс Иисима тянется к острову Эносима. Этот остров называют еще Дворцом Хорай2, но и это название он превосходит, потому так и назван. У всех, кто совершает паломничество на этот остров, желания всегда сбываются. Там постоянно звучат удары барабанов, взлетают над головой танцовщиц рукава одежд под похожие на шелест ветра голоса колокольчиков, успокаивают провидение священные звуки кагура3.

То было радостное время: Ёритомо, прибыв в столицу, сделал подношения Большому Будде4. Он получил чин удайсё — правого генерала. Десять человек получили чины в Ведомстве дворцовой охраны, десять — в Ведомстве привратной охраны, двадцать были взяты на государственную службу. Всем верным людям было оказано доверие. Среди пожалованных чином в Ведомстве привратной охраны был Кадзивара Кагэтоки, он уступил чин своему старшему сыну по имени Гэнда. Будучи удостоенным чина, Гэнда немедленно вернулся в провинцию, и чтобы объявить о милости, созвал всех крупных и мелких владетелей. Для начала, как первую забаву, он замыслил соорудить гору Хорай. Внутрь горы влили вино Сладчайшая роса, называющееся еще эликсиром бессмертия, к серебряному шесту прикрепили золотое ведро и стали черпать вино журавлем. В этом напитке заключена добродетельная сила. Даже дальние сблизились, а близкие стали еще теснее. Бродящие по свету, не имеющие поддержки странники, и те, осмелев, вкусили добродетельной силы вина. На горе Хорай госпожа Ли добавляла в это вино мандарины, говению сладкую, каштаны и торрею, вкус его был подобен сладкому вкусу молока. “Вот уж истинно, напиток бессмертия”, — говорили все, все больше пьянея.

На второй день в качестве забавы было доставлено множество закусок к вину, были подобраны “тонущее благовоние”, животный мускус, доспехи, набрюшники, длинные и короткие мечи, множество прославленных скакунов — и были преподнесены каждому по его вкусу.

В качестве забавы третьего дня было предложено совершить паломничество на остров Эносима, выйти в море. Милостиво изволили присоединиться супруга Ёритомо и супруги других господ, поплыли все вместе.

Корабль украсили, поставив высокие подмостки, перекинули помост из красного сандалового дерева и китайской айвы, отполировали перила и луковки на колонках, подмостки застлали узорчатой тканью, а когда еще опустили парчовый с цветными бумажными шнурами занавес, то стали сомневаться: не рай ли это — Чистая земля — появился на поверхности воды и покачивается в бухте на ветру. Было известно, что должен исполняться поздравительный танец, поэтому нужны были музыканты. Господин Титибу Рокуро играл на флейте, Наганума Горо играл на тобёси , Кадзивара Гэнда — на большом барабане. За бамбуковой шторой на трех бива, двух кото и на семиструнном кото6 изволили играть дамы. На одной из бива играла супруга господина Ходзё, супруга Кадзуса Сукэ играла на японском кото7. Каждый музыкант чрезвычайно искусно владел своим инструментом. Среди танцующих на подмостках тиго8 был второй сын господина Титибу по имени Фудзииси, ему было тринадцать лет и он был известен своим воспитанием. Слева вышли Такасака и Цурувака, всего участвовало восемнадцать мальчиков-послушников. Они разделились по девять человек и исполняли левые и правые танцы9. Все они были искусными танцорами. Они исполнили один танец из “Царя драконов”, крадущиеся шаги из “Гэндзюраку”, из “Бато” — танец под звук барабана, из “Ринтаиха” — танец с вытянутой рукой, из “Которисё” — танец крыльев. Никто не пропустил ни одной мелодии. Танцы длились три дня и три ночи. Били в барабаны, играли на флейтах, танцевали, это было воистину представление, достойное бодхисаттв. Небожители спустились с небес, морские драконы поднялись из глубин и кружили вокруг корабля. Все, кто видел это и слышал, были в восхищении.

Вы, читатели, при получении ранга, устройте то же в своих провинциях.

ГЭНДЗИ-ОБЕЗЬЯНА

Случилось это давно. Тогда в провинции Исэ на побережье Акоги жил торговец сельдью. Его настоящее имя было Эбина Рокуродзаэмон, и был он самураем из Канто. Его жена умерла, а единственную дочь он выдал за Гэндзи-обезьяну, который служил у него в то время. После этого он передал ведение дел зятю, а сам ушел в столицу, сбрил волосы, стал называться Эбина Намидабуцу и сделался известным отшельником. Его принимали даже в домах даймё и аристократов. Однажды его зять, Гэндзи-обезьяна, торговец сельдью, приехал в столицу. Он стал торговать на улицах Киото, покрикивая: “Эй, подходи, покупай сельдь-иваси! Беги, не жалей ноги, лучшая сельдь-иваси у Гэндзи-обезьяны из Исэ с побережья Акоги!” Услышав это, люди восклицали: “Да, занятный торговец!” — и покупали его товар.

Торговля у Гэндзи-обезьяны шла хорошо, и скоро он разбогател. Однажды Гэндзи-обезьяна шел по мосту Годзё — Пятой улицы, как всегда расхваливая свою сельдь.

Вдруг ему навстречу попался легкий крытый паланкин. Ветер с реки дул довольно сильный, порыв ветра приподнял бамбуковую штору, и в этот просвет Гэндзи на мгновение увидел красавицу, и тут же в нее влюбился. Время шло, но он не мог забыть ее, его душа томилась. На рассвете он шел на мост Годзё, и оставался там дотемна. Его больше не интересовала торговля. Как-то вечером, ложась спать, он вспомнил стихотворение:

Нет боле никого,Кто б так страдал,как я, —считала я, а вот —здесь под водой еще...10

Он сложил:

Я знаю: с тобою

Нам свидеться вновь сужденоПокуда мы живы.Иначе зачем существуетВлюбленных связующий бог!

Гэндзи заболел, да так сильно, что было непонятно, останется ли он в живых. Об этом прослышал Намидабуцу. Он пришел к Гэндзи, увидел, в каком тот жалком состоянии и сказал сердечно:

— Обычно, когда человек болен, чередуются озноб и жар, болит все тело. Но по твоему лицу я вижу, что дело тут в другом: тебя мучает какая-то мысль. Это недуг, который ты должен победить сам.

Гэндзи-обезьяна подумал, что Намидабуцу — человек изобретательный, и если ему все рассказать, он сможет подсказать какой-нибудь выход.