Жизнь Вахтанга Горгасала - Джуаншер Джуаншериани Страница 3

Грузия находилась в орбите различных, взаимно враждебных и с годами все более ожесточавшихся религиозных течений на христианском Востоке. Великие державы обычно облекали в оболочку господствующей религии свои захватнические планы. В таких условиях, естественно, требовалась централизация власти, чему, как о том свидетельствует Джуаншер, прежде всего мешало духовенство, пока еще не достаточно организованное, хотя экономически довольно сильное. Именно этим обстоятельством следует объяснить драматический конфликт между Вахтангом и главой картлийского духовенства Микаэлом (с. 196—197)[29].

Поражение духовенства в борьбе со светской властью, которой тем не менее и впоследствии в течение нескольких веков неоднократно приходилось подтверждать свой приоритет, в конечном счете и явилось причиной того, что в Грузии еретические движения внутри местных христиан в целом не находили надежного поприща[30] и автор ЖВГ дает об этом первое, пусть побочное, но надежное сведение. Царская власть в Картли искусно использовала внутренние религиозные распри. Наиболее выразительным фактом в этом отношении был смелый демарш Горгасала против сасанидского владычества и его расправа над могущественным ренегатом Варскеном[31] — картлийским питиахшем, волевым проводником политики шаханшахов не только в Картли, но и в прилегающих областях Кавказской Албании, — факт, описанный в первом, дошедшем до наших дней, грузинском произведении «Мученичество св. Шушаник» Якова Цуртавели (V в.). Это событие имело место примерно в начале 80-х гг. V в. и послужило призывом к антииранскому восстанию по всему Закавказью в 482—484 гг. О событиях, связанных с подвигом Шушаник (супруги Варскена, представительницы знаменитей армянской фамилии Мамиконянов, выходцев из картвельского племени чанов[32]), известно также по сочинению современного событиям армянского историка Лазаря Фарпеци[33]. В своде КЦ в описании этого события допущен анахронизм: время мученичества Шушаник отнесено к периоду правления в Грузии одного из преемников Горгасала — Бакура II; годы его правления точно не установлены, но они должны падать на время до упразднения в 30-х гг. V в. в Картли института царства. Это был период, когда в сасанидском Иране имели место существенные трудности, вынудившие его правителей сделать ряд тактических уступок в отношении стран Закавказского региона[34], что своеобразно отмечено и в «Исторической хронике» Псевдо-Джуаншера (с. 217—218).

Источниковые материалы свидетельствуют о проникновении культа Вахтанга Горгасала в различные слои грузинского общества. В IX в. этот культ достиг высокого уровня. Кроме уже указанного свидетельства об этом в «Обращении Картли», о том же говорится и в метафразированном католикосом Арсением (860—887) «Житии св. Нины», в котором Горгасал изображен царем, обладавшим выдающимися качествами и указывается на его могилу «пред Светицховели», на которой был выведен «образ его равновеликий»[35].

Источниковедческие проблемы ЖВГ все еще не решены с необходимой полнотой. Трудности обусловлены сложностью начального этапа развития грузинской исторической литературы, определения разнохарактерного состава древнего цикла свода КД, времени создания его составных частей, их атрибуции и т. д. Высказанное еще в прошлом веке мнение о том, что автор грузинской хроники не мог пользоваться какими-либо источниками, ввиду якобы «отсутствия» таковых в Грузии, как известно, уже тогда было опровергнуто[36]. Даже И. А. Джавахишвили и К. С. Кекелидзе, скептическое отношение которых к сочинениям Леонтия Мровели и Джуаншера как к историческим источникам общеизвестно, в свое время были вынуждены признать довольно разнообразную их источниковую базу. Подвергнуто коренному пересмотру мнение о том, что ЖВГ «более походит на сказку, нежели на историю, это скорее фольклорная героика, чем достоверный и надёжный документ»[37].

Ныне выработаны несравненно более совершенные методы и приемы прочтения даже наиболее «туманных» текстов средневекового летописания. Что же касается ЖВГ, то к ней вполне применимы мнения советских историков о том, что современное источниковедение непременно должно учитывать «возможность косвенного использования источников,, чья неточность и недостоверность тоже отражают исторические явления времени их создания. Задача историка — не «осуждение» и не «защита» источника, а прежде всего установление того, что он представляет собой, и какие вопросы перед ним могут быть поставлены»[38].

Одной из наиболее сложных проблем, связанных с исследованием текста ЖВГ, является его атрибуция. Эта проблема вобрала в себя практически все основные вопросы, связанные как с определением объема каждого из сочинений, составивших ранний цикл КЦ, так и выяснением особенностей эволюции исторического жанра в раннефеодальной Грузии и характеристикой эпох, в которую жил и о которой писал автор ЖВГ.

Сведения о личности Джуаншера Джуаншериани, сохранившиеся в поздних приписках к ЖВГ (подробнее о них см. ниже), предельно малочисленны и неопределенны. Так, в одной из них говорится, что написавший историю царя Вахтанга Горгасала Джуаншер «был супругом племянницы (дословно: «дочери брата») святого царя Арчила»[39], т. е. жил в VIII в. Дезинформативность этого сообщения, имеющего значение лишь для уяснения неосведомленности какого-то из редакторов КЦ, давно отмечена исследователями, указавшими на ряд исторических реалий, которых автор VIII в. не мог знать[40].

И. А. Джавахишвили был склонен считать, хотя и с некоторыми существенными оговорками, автором ЖВГ некоего Иллариона Джуаншера, подвизавшегося в грузинском монастыре на Афоне и о котором в одном из источников упоминается в связи с известной евангельской сентенцией: «Говорил отец Илларион Джуаншеру: «Следует человеку прежде вынуть бревно из глаза своего, а затем видеть сучек в глазе брата своего». А посему не дерзал я обличать ближнего, ибо сам я бесчинен»[41].

К. С. Кекелидзе, считавший Джуаншера Джуаншериани автором той части КЦ, которая включает описание событий с VI в. до начала периода правления в Грузии «царя абхазов и картлийцев» Георгия II (1072—1089), также склонялся к мысли об идентичности Иллариона Джуаншера с ныне признанным автором ЖВГ[42].

Такие колебания в данном вопросе вполне объяснимы — информация соответствующего источника менее чем недостаточна, она скорее всего свидетельствует о популярности имени Джуаншер в средневековой Грузии, нежели об авторстве Иллариона какой бы то ни было части свода КЦ.

Отметим также высказанную К. С. Кекелидзе гипотезу, согласно которой сочинителем жизнеописания Вахтанга Горгасала мог быть Яков Цуртавели (создатель «Мученичества Шушаник»), и этим «несохранившимся» описанием подвигов картлийского царя мог воспользоваться автор ЖВГ[43]. Произвольность этого мнения вполне очевидна, а такого анахронизма, как включение рассказа о мученичестве Шушаник в «Историческую хронику» Псевдо-Джуаншера вполне достаточно, чтобы навсегда отказаться от этого мнения, которое К. С. Кекелидзе, кстати, больше нигде не повторял[44].

Такой эрудированный исследователь истории грузинского народа, как Н. А. Бердзенишвили, в написанном им разделе коллективного труда по истории Грузии[45] вообще не упомянул Джуаншера Джуаншериани, а в одном из