Многоценная жемчужина - Сергей Сергеевич Аверинцев Страница 30

Два года тому назад просили некий из братьев игумена, чтобы дозволил он им построить в обители баню. Авва наш с прискорбием выслушал просьбу ту, однако уступил, снисходя к немощи братии. И выстроена была баня та; один раз мылись в ней, и вдруг иссяк богоданный сей источник, столь отменный, столь изобильный! И сказать вам правду: ведь сколько мы постились, сколько молений творили со слезами, а воды не было. Так прошел год, вода же не показывалась, и мы пребывали в скорби многой. Но стоило отцу нашему разрушить баню, как Бог дал нам воду снова.

ГЛАВА 94

Отец наш архимандрит Георгий сказывал нам и о авве Юлиане, поставленном во епископа Вострского;[137] и вот что передавал он.

Когда исшел Юлиан тот из киновии[138] своей и стал епископом во граде Вострах, некие из важных горожан, христоненавистниками будучи, умыслили извести его силою яда. Итак, они подкупом склоняют на свою сторону виночерпия его и дают виночерпию тому зелье смертоносное, чтобы он, когда будет прислуживать митрополиту, подмешал яду в чашу его.

И сделал слуга по наущению их.

И когда подал слуга божественному Юлиану питие отравленное, тот познал по вдохновению от Бога и злой умысел, и кто умыслил сие. Приняв чашу, поставил он ее пред собою, ни слова не сказав слуге. Затем призывает он к себе всех важных горожан, в числе коих были строители козни той. Божественный воистину Юлиан, не желая подвергнуть позору виновных, с кротостию говорит всем:

— Если желаете ядом умертвить смиренного Юлиана, се, пред лицом вашим пью сие.

Троекратно запечатлев чашу крестным знамением, он сказал:

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа пью чашу сию!

Пред лицом всех собравшихся испив питие, он остался здрав; и виновные, видя это, поклонились ему в ноги.[139]

ГЛАВА 107

В миле или около того от святой реки Иордан есть лавра, именуемая лаврой святого аввы Герасима. По прибытии нашем в лавру ту жившие там отцы рассказали нам об этом святом, как шел он однажды по берегу святого Иордана и повстречался ему лев, рыкавший громко по причине ноги своей; ибо ость тростниковая вошла в ногу его, отчего нога отекла и нагноилась. Когда же увидел лев старца, подошел к нему и казал ему ногу, уязвленную остью, на свой лад плачась и прося у него помощи.

Видя льва в таковой беде, старец сел, взял его ногу, разрезал ее, извлек занозу вместе с гноем обильным, со тщанием промыл рану, обвязал ее платом и так отпустил зверя. Лев же, получив уврачевание, уже не оставлял старца, но, как добрый ученик, куда бы тот ни шел, следовал за ним, так что старец весьма дивился таковой признательности. И с той поры старец начал кормить его, бросая ему хлеба и моченых бобов.[140]

Держали при лавре той осла, чтобы возить воду на потребу братии. Ведь пьют они воду из святого Иордана, а до реки от лавры целая миля. И вошло у старцев в обыкновение поручать осла льву, чтобы пас он его на берегах святого Иордана. Но однажды осел на пастбище сильно отдалился от льва; и вот, шли тою порою погонщики верблюдов из Аравии, увидели осла, поймали его и отошли с ним восвояси. Лев же, потеряв осла, пришел в лавру к авве Герасиму в великом унынии и смущении. И подумалось авве, будто съел лев осла, и говорит ему:

— Где осел-то?

А тот, словно человек, стоял молча и потупясь. И говорит ему старец:

— Съел осла-то? Благословен Господь:[141] всё, что делал осел, отныне придется делать тебе.

И стой поры лев по велению старца принимал на спину свою вьюк о четырех кувшинах и возил на себе воду. Но пришел однажды воин к старцу на богомолье, увидев же льва, таскающего воду, и узнав причину, сжалился над зверем; вынув три номизмы, он вручил их старцам, чтобы купили они для ношения воды осла, а льва от таковой службы уволили. А через малое время после того, как освободили льва, погонщик верблюдов, тот самый, что увел осла, снова явился торговать хлебом во святом граде, и осел был с ним. Переправившись через святой Иордан, он по случайности вышел на льва, завидев же его, бросил верблюдов своих и бежал. А лев, признав осла, кинулся к нему и, ухватив его по привычке своей за недоуздок, повлек его и с ним трех верблюдов. Рыкая от радости, что нашел потерянного осла, пришел он к старцу. Ведь старец-то так и думал, будто лев пожрал осла, а тут увидел, что на льва возвели напраслину. И нарек он льву имя Иордан.

И прожил лев в лавре со старцем пять годов, будучи с ним всегда неразлучен.

Когда же отошел авва Герасим ко Господу и отцы погребли его, по устроению Божию, льва не было в обители. Но спустя немного времени пришел лев и принялся искать старца; а ученик старца и авва Савватий как увидели его, говорят ему:

— Иордане, старец-то наш оставил нас сиротами и отошел ко Господу; на вот, поешь!

Но лев есть не захотел, а непрестанно обращал глаза то в одну, то в другую сторону, ища видеть старца своего, громко вопиял и не мог снести разлучения. Видя сие, авва Савватий и прочие отцы гладили его по хребту и говорили ему:

— Отошел старец ко Господу, оставил нас!

Таковые слова их не могли утишить воплей его и стенаний, но чем более силились они уврачевать и ободрить его речами, тем громче рыкал и вопиял он, умножая надгробное свое рыдание и являя гласами своими, и обличием, и очами ту скорбь, которую ощущал он, не видя более своего старца. Тогда говорит ему авва Савватий:

— Ну, пойдем со мною, если уж не имеешь к нам веры; покажу тебе, где лежит старец наш.

И, взявши с собою льва, пошел с ним на могилу; а была она в полумиле от храма. И стал авва