Фэн Мэнлун - Развеянные чары Страница 32

– Каждому человеку присущ свой единственный и неизменный облик, – отвечала старуха. – Вот, к примеру, у богини Гуаньинь тысяча рук и тысяча глаз. Разве можно уменьшить их число хоть немного? Или, скажем, у патриарха Майтрейи[1] живот свисает ниже колен. Но ведь никому в голову не придет, что от него можно избавиться с помощью лекарств?!

– Вы правы, Святая тетушка, – согласилась старая мамка и добавила: – Я привезла с собой небольшой сундучок – он в паланкине. Не потрудится ли наставник Яйцо принести его?

Яйцо принес окованный железом сундучок, запертый на маленький медный замочек, и поставил на стол.

– Мне хотелось бы сказать вам несколько слов наедине, – обратилась старая мамка к Святой тетушке.

По знаку старухи Яйцо и Хромой вышли.

Мамка вытащила из рукава старое полотенце для вытирания пота, к уголку которого был привязан маленький ключик, и отперла им сундучок. Затем вынула из сундучка несколько свертков, положила их на стол и сказала:

– Здесь двести лянов серебра. Это личные сбережения госпожи, и она дарит их вам на мелкие расходы. Только не говорите об этом никому из посторонних.

Святая тетушка поблагодарила и положила свертки в выдвижной ящик стола.

– Вы бы спрятали в более надежное место, – посоветовала старая мамка.

– Пустяки! – сказала старуха. – Здесь не пропадут.

– Сама я всегда очень осторожна, так что не взыщите, что вмешиваюсь, – извинилась мамка и добавила: – Святая тетушка, если вы еще раз встретитесь с богиней Самантабхадрой, уж замолвите и за меня словечко. Я из рода Сунь, больше двадцати лет веду строгий образ жизни, не ем скоромного...

– Это можно! – пообещала старуха.

– Муж мой давно умер, – продолжала мамка, – дети относятся ко мне без всякого почтения, поэтому я и живу при госпоже, отдельно от них. Молю только, чтобы хоть в будущей жизни иметь достойных детей!

Мамка снова заперла сундучок и собралась уходить. Старуха позвала Хромого и велела ему проводить гостью до паланкина.

А между тем хэшан Яйцо радовался благоприятному обороту дела и с нетерпением ждал часа, когда можно будет приступить к учению. Достав все двадцать четыре листа Небесной книги, он стал просить Святую тетушку растолковать их.

– Можешь не беспокоиться, – сказала ему старуха. – Заниматься мы будем вместе, и я тебя не обману. Однако читать с таких больших листов неудобно – надо сшить из простой бумаги небольшую тетрадочку, я переведу текст книги, а ты его аккуратненько запишешь. Тетрадкой пользоваться гораздо удобнее.

Яйцо согласился и спросил:

– Сколько вам потребуется бумаги, кистей, тушечниц и туши? Хотелось бы купить все сразу и сегодня же сделать тетрадку.

– Каждому потребуется по сорок девять листов бумаги, десять кистей, пять плиток туши, две небольших тушечницы и по три ляна киновари, – сказала старуха. – Ну, а на троих – в три раза больше. На переписку книги добавим еще пять листов бумаги, одну кисть и одну плитку туши.

Живя в Западном саду, старуха принимала подношения и поэтому сумела скопить немного денег, которые она и отдала Яйцу, велев ему купить все необходимое.

Когда закупки были сделаны, старуха взяла пять листов бумаги, разрезала каждый на двадцать маленьких листочков и сшила из них тетрадку. Затем она начала переводить текст книги, а Яйцо мелкими иероглифами – величиной не больше мушиной головки – записывал его в тетрадку. Ровно через сутки работа была закончена. Просмотрев записи, старуха не обнаружила ни единой ошибки.

На утро третьего дня все двадцать четыре листа переснятого текста были сожжены – ведь Небесная книга является тайной и должна существовать только в единственном экземпляре.

После завтрака в восточное поместье прибыл инспектор Ян. Он привез с собой сундучок с тысячей золотых и, передавая его старухе, сказал:

– Это золото по мере необходимости вы можете менять на серебро, и я думаю, денег вам хватит.

– Воистину так! – поблагодарила старуха.

– Сегодня я с вами прощусь и больше тревожить не буду, – сказал Ян Чунь. – Осмелюсь только спросить, когда вы сможете приготовить для нас пилюли бессмертия?

– Все зависит от судьбы, – уклончиво отвечала Святая тетушка – Точный день назвать невозможно, но как только это удастся, я тотчас пришлю вам добрую весть. Но если дело затянется – не взыщите.

Как только инспектор Ян уехал, старуха приказала Яйцу принести из мест, расположенных в десяти ли к востоку, западу, югу и северу от центра поместья, по мешку земли и, кроме того, заготовить вплоть до мелочей – вроде иголок и ниток – все нужное в хозяйстве на каждый день.

Пока Яйцо хлопотал, старуха подмела одну из комнаток в доме и соорудила в ней жертвенник. После этого, совершив омовение и выбрав счастливый час, она разложила на расстоянии в один чи друг от друга мешки с землей, огородила их кирпичной стенкой высотою в один чи и пять вершков, засыпала свободное пространство внутри зернами пяти основных хлебных злаков и поставила поверх них три ярких светильника, которые горели днем и ночью. Затем она три дня подряд читала по утрам молитвы для очищения уст, очищения тела и молитву для успокоения души. Словом, поступала во всем так, как того требовал даосский ритуал, описывать который подробно здесь незачем.

Итак, выполнив все необходимые церемонии, старуха на следующий же день разложила у подножья алтаря кисти, тушь и бумагу для всех троих, затем наступила на начертанный на земле знак Северного Ковша и, взяв в левую руку печать Грома, а в правую – чудесный меч, прочла молитву проникновения к духам и сожгла магическую табличку. Яйцо и Хромой в точности повторили все действия старухи. При этом молитву они читали ту же, а таблички были начертаны кистью Святой тетушки. Яйцо хотел было сам написать табличку, но старуха сказала:

– Писать табличку – труднее всего. Для этого надо сперва с помощью духа усвоить ее форму, а уж затем через форму познать дух. Затем нужно ясно изобразить на табличке то, чего ты добиваешься. К примеру, ты хочешь сгустить тучи. Для этого надо представить, что внизу живота, под пупком, у тебя скопились частицы темного начала, которые тебя так распирают, что из всех жизненных отверстий твоего тела начинают извергаться тучи и заполнять пространство. Или ты, скажем, намерен вызвать гром. В этом случае надо вообразить, что в животе твоем, повыше пупка, скопились частицы светлого начала, а огонь, бушующий в твоем теле, рвется наружу через жизненные отверстия и сотрясает землю. Вот тогда бери табличку и пиши. Однако помни, что магическую силу табличка будет иметь только тогда, когда ты приведешь свои собственные жизненные силы в гармонию с силами Неба и Земли. Сумеешь этого достигнуть – смело заполняй таблички. А сейчас внимательно присматривайся и хорошенько запоминай, что и как я пишу. И еще оба запомните: не поняв первого способа, не освоишь и остальных! В нашем деле нельзя допускать небрежности и воображать, будто ты всего достиг...

Яйцо и Хромой поддакнули и, не сговариваясь, в один голос сказали:

– С табличками нам все ясно. Но вот как вызывать полководцев и что с ними делать, если они явятся?

– Именно об этом я и хотела с вами поговорить, – сказала старуха и принялась объяснять: – Полководцы бывают внешние и внутренние[2]. Внешние – это Дэн, Синь, Чжан, Тао, Гоу, Би, Ма, Чжао, Вэнь и Гуань, а внутренние – это десять ваших органов: глаза, уши, нос, язык, мозг, сердце, печень, легкие, селезенка и почки. Когда вы научитесь подчинять своей воле полководцев внутренних, вам подчинятся и полководцы внешние. Иногда они являются вместе, иногда – порознь. Если у полководца вид свирепый – не пугайтесь, безобразный – не насмехайтесь. Будьте к ним почтительны и любезны, как к родителям, а приказания отдавайте, как слугам. Нарушивший это правило – навлечет на себя гнев духов. И еще: нельзя вызывать полководцев без дела – иначе они перестанут вам верить и больше не явятся.

Яйцо и Хромой прежде ничего не слыхали о полководцах и сейчас внимали старухе, словно ученики, впервые пришедшие в школу и еще не познакомившиеся как следует с учителем.

Между тем наступило время писать заклинания, и старуха показала обоим табличку с образцом. Яйцо с первого взгляда все запомнил и в точности повторил, а Хромой замешкался и стал что-то чертить пальцем по воздуху. Однако и он вскоре освоился и, несмотря на свою лень, старался запомнить, что ему говорили.

В подобных упражнениях прошли неделя, вторая, третья, однако результат все еще был ничтожным. Изредка слышался звон мечей, иногда мелькали одежды, а полководцы так и не являлись. Правда, они посылали своих подчиненных для осмотра алтаря. И лишь на пятой неделе полководцы начали являться сами: сначала на мгновение, в одиночку, без свиты, затем – по двое, по трое, верхом на конях, с оруженосцами, или же без оных. Однако перед алтарем они не задерживались.