Семен Липкин - Приключения богатыря Шовшура, прозванного Лотосом (с илл.) Страница 4

Прибежал Оцол Кеке назад и видит: Хонгор, обнажив свой восьмидесятисаженный меч, напал на среднее войско. Не сплошь, а с выбором снимал он вражеские головы: обезглавли­вая спесивую знать, щадил он подневольных бедняков.

Великое множество шулмусов уничтожил Хонгор, великим был он воином, но давно сказано: «Лучший воин всех времен — единение племен», а Хонгор был один: его покинули богаты­ри Бумбы. Напал на него свирепый Шара Гюргю, окружили Хонгора со всех сторон шулмусские военачальники, прон­зили его десять тысяч мечей, впилось в него двадцать тысяч стрел.

Серый туман покрыл его мудрость, упал он, распластав на все  четыре  стороны  свои  руки  и  ноги.

Крикнул свирепый хан Шара Гюргю:

— Пусть закуют его в цепи толщиной с человечье тулови­ще! Пусть одиннадцать тысяч шулмусов бьют его одиннадцать тысяч раз в сутки плетеной кожей! Пусть одиннадцать тысяч шулмусов сверлят его одиннадцать тысяч раз в сутки каленым железом! Да будет он брошен в огненное море, где сварятся его  кости!

Привязали закованного Хонгора вниз головой к хвосту ко­ня. Поскакал вражеский конь быстрее ветра. От частых ударов о каменные глыбы впал Хонгор в беспамятство.

Тащил его конь лесами, — летели над Хонгором целые стаи лесных птиц. Лишились они дара песен, только протяжно рыда­ли, оплакивая богатыря.

Тащил его конь горами, — со всех сторон сбегались когти­стые звери, неведомые людям, и, жалобно воя, следовали за Хонгором.

Тащил его конь морями, — на каждой мели собирались морские рыбы и подолгу, пока он не скрывался из виду глядели на Хонгора своими выпученными глазами.

Тащил его конь степями, — ковыли вытягивали стебли, что­бы взглянуть на него, и печально звенела трава.

Вскоре достиг конь темной ямы, которая доходила до седьмого дна земли. Опустил скакун свой хвост в отверстие ямы, встряхнулся, сбросил Хонгора в преисподнюю и возвра­тился к шулмусскому войску.

Завладели шулмусы неисчислимым скотом четырех родов и угнали его. Погнали они по семи дорогам весь народ Бумбы на берега соленых и ядовитых рек, покрытые поблекшими корне­вищами редких сухих ковылей. В цепь заковали жен и матерей, не щадя сирот и грудных младенцев, и погнали их, как скотину. Разорили они добро Бумбы, разрушили ее дворцы и башни, иссушили ее океан, ее моря и реки. Страна бессмертия стала мертвой пустыней.

КАК РОДИЛСЯ У ДЖАНГАРА

СЫН ШОВШУР

А в это время витязь Джангар, не зная о беде, постигшей Бумбу, скитался по неведомым странам. Так долго скитался он, что у его рыжего Аранзала не стало жира толщиной с лезвие меча, Так долго скитался он, что забыл самого себя. Забыл он, что у него есть страна Бумба, забыл он, что есть у него друг Хонгор, даже  имени  сшито не знал он теперь!

Однажды Джангар ехал вдоль подножия неведомой людям горы. Ночь была такая темная, что не видно было земли под копытами коня. Вдруг почувствовал Джангар, что конь его сворачивает за гору, и ослепительный свет блеснул ему в глаза.

Повернул Джангар голову направо — увидел зеленый берег реки, и так было светло, что можно было сосчитать всех коней, пасущихся на лугу, всех рыбок, плывущих по дну реки. Повер­нул Джангар голову налево — и увидел он коней на зеленом пастбище, увидел он мелких рыбок на дне реки. Посмотрел то­гда Джангар вперед — и увидел такую прекрасную башню, что описание ее могло бы стать излюбленным чтением двенадцати народов. В окне башни сидела девушка. Понял Джангар: свет, блеснувший ему в глаза, излучался ее красотой. Была она румяна, как заходящее солнце; была она нежна, как видение при лунном луче; была она прозрачна, как золотое стекло луны.

Всадник подъехал к окну башни и молвил почтительно:

—  Мир тебе, красавица! Кто твой отец, из какого ты рода, как твое имя?

—  Я Шавдал, дочь ученейшего Гюши-Замба-хана, — отве­чала девушка. — Отец обещал шулмусскому хану Ман-хану вы­дать меня за его сына Цагана, и, если никто не спасет меня, должна я буду стать женой семидесятиглавого чудовища!

—  Если хочешь, — сказал Джангар, — соединим наши бу­дущие дни. Одной искре не стать пожаром, одному человеку не быть счастливым.

Шавдал согласилась.

Проник Джангар в башню, взял девушку на руки, посадил ее на коня, и помчался Аранзал, опережая ветер на две саже­ни, опережая мысль на сажень.

Прибыли всадники к озеру, которое бронзой горело в кругу зеленых лугов, и воздвигли башню из белого камня в тени то­полей. Женился Джангар на Шавдал, стали они товарищами и друзьями, стали они ждать ребенка.

Однажды, увидев, что светит девятая луна, мальчик решил: «Пора уже мне появиться на свет!» Так родился у Джангара сын. Родители назвали его Шовшуром.

На третий день новорожденный сел уже на коня и поскакал на охоту, добыл множество всякой дичи и шкур.

С этой поры стал он кормить родителей своей охотой.

КАК ШОВШУР ВСТРЕТИЛ

БОГАТЫРЕЙ БУМБЫ

Однажды, когда Шовшуру было уже три года, он выехал на охоту. Вдруг заметил он издали тонкую красную полосу пы­ли, упиравшуюся в небо.  Поскакал он на быстром Аранзале и выехал на открытую поляну. Он увидел семнадцать седель­ных лук и крепко привязанных к ним семнадцать коней. Самым сильным из коней показался ему черный, как наружное дно котла, жеребец, чьи огромные копыта были похожи на лапы слона.

«Верно, конь самого предводителя дружины», —подумал Шовшур и видит: в тени этого скакуна дремлют воины; сем­надцать человек насчитал Шовшур. Один из них был так могуч и так широк, что мог бы занять места двадцати богаты­рей, если бы сел стесненно, и места сорока богатырей, если бы сел свободно.

«Видимо, это и есть начальник», — подумал Шовшур. Он не ошибся: то был Гюзан Гюмбе, славный воин Джангара.

Взглянул Гюзан Гюмбе на рыжего коня — сразу же узнал Аранзала. Взглянул на мальчика и подумал: «Что это за шулмусское семя сидит на Аранзале? Как это мальчик завла­дел коном повелителя Бумбы?» Спросил Гюзан Гюмбе маль­чика:

— Чей ты сын? Житель какой державы?

Отвечал Шовшур:

Право, сказать не  могу  я,  мой   господин,

И  ни того, каких  я  родителей сын,

И  ни  того,  как зовётся мой  край  родной.

В дикой пустыне живу, и  вместе со мной —

Мать  и  отец.   Живём,  выходит,  втроем...

А теперь об отряде скажите своем:

Что вы за люди? Кто вам приятель, кто враг?

И почему ваши кони заезжены так?

Подумал Гюзан Гюмбе: «Речь его звонкая, мерная! Нет, это не шулмусское семя!» — и сказал, скрыв истину:

— Мы воины Зандан-хана, едем обратно к себе с доброю данью, взятой у владыки одного дальнего ханства... Ах, малень­кий ты мой охотник, вот возьми, отвези отцу наш подарок!

И подарил он Шовшуру одного жеребёнка. Поздно вечером возвратился  Шовшур домой.   Вышел отец на порог, увидел сына и сказал:

— Поглядите, люди, как дурной сын позорит честное имя своего отца! Для того ли породил я тебя, чтобы ты у бедных людей воровал жеребят?

Схватил Джангар мальчика за железный подол кольчуги и завертел его, держа вверх ногами. Стукнулся мальчик тридцать раз головою о землю, но слова не молвил юный охотник; на­дел свалившийся медный шлем, напоил Аранзала, поставил его на приколе и лег спать.

На другое утро Шовшур снова выехал на охоту. Опять за­метил он издали полосу пыли, упиравшуюся в небо, опять, подъехав к ней, он увидел на поляне семнадцать седельных лук и крепко привязанных к ним семнадцать коней.

Всех превосходил своей красотой могучий буланый конь с мягкой, как у зайца, спиною. В тени буланого скакуна дремало семнадцать бойцов. Был между ними величавый, седобородый старик. Мальчик решил, что он возглавляет дружину. Это был ясновидец Алтан Цеджи, мудрейший из людей Бумбы.

Взглянул Алтан Цеджи на коня — сразу же признал Аран­зала. Взглянул на трехгодовалого всадника и подумал: «Что это за шулмусское семя? Как завладел этот мальчик Аранза­лом?»

Спросил богатырь:

—  Чей ты сын, мальчик? Из какой ты державы?

Так отвечал Шовшур:

Право, сказать не могу я, мой господин,

И ни того, каких я родителей сын,

И ни того, в какой живу я стране...

Бедно живу я, а лгать и отец — при мне.

Рассмеялся Алтан Цеджи. «Не сын ли это нашего пропав­шего без вести витязя Джангара?» — подумал он.

— Маленький ты мой охотник, — сказал ясновидец, — на

тебе, отвези отцу наш подарок.

И отдал он Шовшуру синюю стальную стрелу.

Поздно ночью возвратился Шовшур домой. Вышел отец в степную тьму встречать сына. Шовшур молча подал ему стрелу.

Взглянул Джангар на стрелу и задрожал, будто эта стрела пронзила его. Он увидел на стреле знак родимой Бумбы — цветок лотоса. Вспомнил Джангар свою милую, щедрую землю, вспомнил Джангар свой несметный, могучий народ, вспомнил Джангар своих отважных богатырей, вспомнил Джангар своего Хонгора, силу и славу Бумбы, — вспомнил и заплакал счастли­выми слезами.