Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока Страница 69

«Обещаем наслажденье — мне созвездия сказали…»

Обещаем наслажденье — мне созвездия сказали.Звездных знаков совпаденья мне блаженство обещали

Лишь бы локонов любимой не коснулся нечестивец!Огради ее, незримый, не оставь ее в печали.

Ямочка на подбородке у нее — ловец искусный.Кто в силок не попадался, в мире сыщется едва ли.

Кто ее лицо увидит, оробеет, ослепленный.Побледнеет даже солнце, озаряющее дали.

Я — медлительный, забытый, незадачливый паломник.А соперники не дремлют, свежий ветер оседлали.

Кто же я? Невольник, пленник, отраженье луноликой?Пыль у милого порога, что не стерли, не убрали?

Кто же я? Поэт, владетель вековечного калама.Занесу родное имя на священные скрижали.

Тороплюсь на поклоненье к недопитому кувшинуИ рубиновой улыбке, что сияет из-под шали.

Я — Хафиз! Любые муки принимаю терпеливо —Сколько раз ресницы-стрелы мое сердце поражали!

«Роза раскрылась и слушает речь соловья…»

Роза раскрылась и слушает речь соловья:«Ты — не одна в цветнике, чаровница моя».

Роза ему отвечает: «Влюбленный, забудьРечи такие, а мне их и слушать нельзя».

Если не выпьешь бальзам этих розовых губ,Будет тебе уготована злая стезя.

Ради того, кто любил, одиноко стоитВ пьяной тиши харабата пустая скамья.

Утренний ветер играет волнами волос,Черные локоны льются струями ручья.

Зная грядущее, мне возвещает мудрец:«Звезды сказали: безрадостна доля твоя».

Нужно ли заново нежные речи твердить?Нет! наполняй пиалу, золотая струя!

Стоит ли разум терять, убиваться, Хафиз,Все свои беды в груди хороня и тая?

«Мы пировали всю ночь до утра…»

Мы пировали всю ночь до утра.Заново чаши наполнить пора.

Заново надо начать возлияньяСразу, сегодня же, как и вчера.

Снова с утра пробудилась лужайка,Благоуханна, свежа и пестра.

Нет, не вино пиалу наполняет —Это рубинов живая игра.

Губы твои улыбаются нежно —Будь благосклонна ко мне и щедра.

Нет к харабату дороги. А жаждаНеутолима, горька и остра.

Мне от привратника, от лицемераТрудно сочувствия ждать и добра.

Лишь бы, Хафиз, от тебя не сокрылаДеву-удачу глухая чадра!

«В наполненной чаше — мерцанье и радужный свет…»

В наполненной чаше — мерцанье и радужный свет.В рокочущем чанге — веселье, а горечи нет!

На дне пиалы я, как прежде, любимую вижу.Мне жаль тебя, трезвенник горький, непьющий сосед!

Бессмертье — награда тому, кто воистину любит.Быть может, и я проживу еще тысячу лет?

Знавал я немало красавиц — пленительных, ладных.Ты — в небе луна, а они — вереница планет.

Гляжу на тебя — и хмелею, и разум теряю.Пьянею, сгораю, любой нарушаю запрет.

Запретное пью! Неужели меня остановятУгроза, отказ, назидание, трезвый совет?

В цветущем саду отыщи мою милую, ветер.В разлуке с любимой, — скажи, — угасает поэт.

Она еще помнит меня или время — всесильно? —Спроси у возлюбленной и принеси мне ответ.

Как море, не знает границ благородная щедрость —Хотел бы я плыть, наслаждаясь, не ведая бед.

Не плачу, не жалуюсь — лишь бы дождаться свиданья!Вернется к Хафизу блаженство и вера, и свет!

«Что делать? В сердце у меня…»

Что делать? В сердце у меня        горит и ноет рана.Ты метко бьешь — не помогли        кольчуга и охрана.

Твержу печальные стихи —        разбрасываю жемчуг.Впустую лучшие слова        растрачиваю рьяно.

Кто мне поможет? Кто спасет?        Кто мне уступит чашуБезумья сладкого, огня,        блаженного дурмана?

Ты — солнце. Жду тебя всю ночь,        безмолвно призываю.Молчу — нельзя о божестве        рассказывать пространно.

Нельзя о риндах говорить,        как о дурных и грешных.Господь дает им волю пить —        всегда и невозбранно.

Слова мои — огонь. Смотри,        будь осторожна — вспыхнешь.Схвачу, не вырвешься —        стихи надежнее аркана.

Стихи всесильные вернут        любимую Хафизу —Клянусь Каабой и луной,        и сурами Корана!

«Слава ласковому ветру…»

Слава ласковому ветру,        что с утра повеял здесь —Он вернулся издалека,        принеся благую весть.

Насыщаю свое сердце        песнопеньями Дауда[76],Откровеньям Сулеймана        отдаюсь душою весь.

Отметаю прозябанье,        обретаю упованье:Мне вина благоуханье        не успело надоесть.

Все, что будет — принимаю:        постоянство и неверность,Мед и яд, веселье, горе —        всю причудливую смесь.

Милая добросердечна        и к поэту благосклонна,И не лжет… Достоинств много —        невозможно перечесть.

Только бы опять услышать        от нее хотя бы слово!У нее — великодушье,        у меня — надежда есть.

Милосердная вернется,        чтобы радовать Хафиза…Это ветер обещает —        похвала ему и честь!

«От горя плавилась душа, сгорала…»

От горя плавилась душа, сгорала,В самозабвении себя теряла,

Завороженная незримой целью,Скиталась по земле, себя терзала,

Сокровище искала понапрасну,Чужих молить о помощи дерзала,

И все ждала, и верила обетам,И тщетно к милосердию взывала,

Надеялась: все будет как и прежде,Все повторится снова, как бывало.

Душа! Ты — голубь, ты попала в сети,Упала в бездну — в глубину провала.

Ты столько силы отдала впустую,А волю дай — и больше б отдавала.

Зачем? Чтобы спасли меня от жаждыУста любимой — два багряных лала,

Чтоб милая поверила ХафизуИ от себя его не отдаляла…

«Исполняются желанья…»

Исполняются желанья!        Славься, винная струя,Цветника благоуханье,        воз дыханье соловья!

Не иссякло наше время!        Раскрывают лепесткиРозы, лилии, нарциссы —        многоцветная семья.

Сад весенний, ладный тополь,        благородный кипарис —Это ты, твой стан, осанка        горделивая твоя.

Губы тронула улыбка —        распускается бутон.Подари его счастливцу,        не скупясь и не тая.

Ты — родник. Ты бескорыстна.        Ты щедра! Еще не всеПродают и покупают        на базарах бытия.

Ты немыслимо красива.        Ты — проснувшийся огонь.Брось единственную искру —        запылаю разом я!

От волос твоих до неба        долетает ароматИ возносит мою душу        в запредельные края.

В цветнике запели птицы…        Где газель твоя, Хафиз?Пусть она звенит нежнее,        чем рулада соловья!

«Утренний ветер, спеши к моей милой, лети…»