Коллектив авторов - Европейские поэты Возрождения Страница 12

ЛЕОНАРДО ДЖУСТИНИАН

Ты помнишь клятвы, полные огня,Что слух еще недавно мне ласкали?Когда-ты день не видела меня,Твои глаза везде меня искали,И если не было нигде меня,Сердечко разрывалось от печали.А нынче смотришь — и не узнаешь,Раба не ставя бывшего ни в грош.

Когда б на ветках языки росли,И дерево, как люди, говорило,И перья прорастали из земли,А в синем море пенились чернила,—Поведать и они бы не могли,Как ты прекрасна: слов бы не хватило.Перед твоим рождением на светСвятые собрались держать совет.

БУРКЬЕЛЛО

Поэзия и Бритва. Кто кого?Одна ворчит: — С тобой не сладишь дела.Ты отвлекаешь моего Буркьелло,И он не сочиняет ничего.

Другая из стакана своегоВыпархивает на трибуну смело:— Прости меня, но ты мне надоела.Вообразила делом баловство!

Не будь меня, и помазка, и мыла,—Хоть и от нас не больно прок велик,—Ты голодом его бы уморила.

— Позволь заметить, коли спор возник,Что ты о пылком сердце позабыла,А мой Буркьелло сердцем не старик.

Тут я: — Кончайте крик.Для той из вас я всех дороже в мире,Кто мне стаканчик поднесет в трактире.

Не бойся, коль подагра завелась,—Тебя избавлю я от этой пытки:Возьми пораньше утром желчь улитки,Сними с одежды мартовскую грязь,

Свари морскую губку, запасясьВ придачу светом — три-четыре нитки —И тенью, слей из котелка избытки,Смешай все вместе — и готова мазь.

О свойствах не забудь недостающихИ приготовь еще один состав,Чтоб не осталось вовсе болей злющих:

Сверчковый жир возьми, сверчка поймав,И голоса в пустыне вопиющих,И мелкий порошок гражданских прав;

А если ты из пьющих,Стакан святой… — чуть не сказал «воды»Тебя вконец избавит от беды.

ДЖОВАННИ ПОНТАНО

Ты, смеясь, поцелуя не дала мне,Плача — крепко меня поцеловала.Ты мила и уступчива в печали,Ты в веселье сурова и строптива.Плач твой мне обещает наслажденье,Смех страданья несет. Беда влюбленным!Все вам страшно, и все сулит надежду.

Сон, приходи: тебя манят ласково Луция глазки;Сон, приходи, прилетай, ласковый сон, приходи!Маленький Луций поет так сладко: «Сон мой желанный,Сон, приходи, прилетай, ласковый сон, приходи!»В спаленку, ласковый сон, тебя кличет маленький Луций:«Милый мой, сладкий мой сон, ласковый сон-угомон!»Маленький Луций тебя к колыбельке кличет: «Скорее,Сон, к колыбельке лети, сон, приходи, приходи!»Хочется Луцию спать, и кличет Луций: «Скорее,Сон, приходи, приходи, ночи дружок, приходи!»Пристально Луций глядит, тебя к подушечке кличет:«Сон, приходи, прилетай, сон, поскорей приходи!»Хочет в объятья к тебе малыш и кивает призывно;Знак подает: «Приходи! Где же ты, сон? Приходи!»Добрый, пришел ты, о сон, покоя отец благодатный,Сон, облегчающий нам бремя трудов и тревог.

Спи, мой сынок, усни, мой дружок, мой сладкий, мой мальчик,Глазки, мой нежный, закрой, личико, нежный мой, спрячь.Сон говорит: «Почему не сомкнешь, не закроешь ты глазки?Глянь, как усталая спит Луска в ногах у тебя!»Умница, глазки закрыл, сомкнул мой Луций ресницы,Личико сонный покой тихим румянцем залил.Легкий повей ветерок! Прилети, приласкай мне сыночка!Чу, не листва ли шумит? Легкий летит ветерок!Спи, мой сынок, усни, мой дружок, мой сладкий, мой мальчик,Ветер овеет тебя, мама согреет тебя.

Отрывок

Время пришло выбирать деревца, и в садах по порядкуВысадить их, и подрезать рукой, и шумную влагуК ним подвести, и снимать душистые с ветки лимоны,Солнце покуда печет и трепещут тени под ветром.Рвешь ты плоды, и жена с тобою делит работу:Их в корзины кладет, на веревках висящие, или,Радуясь самым большим, себе их в подол собирает.Помню, была и со мною жена; цветы собирал я —Нежный Венеры дар, окропленный росой идалийской.Мужа крепко обняв, на траву она мягкую села,—Сладким забавам тогда мы звонкой вторили песней.Радость вкушаешь теперь без меня, без меня под густоюБродишь листвой и плетешь из свежих роз плетеницы.Все позабыв, о себе лишь одной ты теперь помышляешь,В мирной долине теней тишиной наслаждаясь отрадной.Мальчик, фиалки рассыпь! Привет вам, блаженные тени!Вновь Ариадна со мной, на руках моих сладостным грузом!Счастье усопшей тебе! Испытать грабителей злобныхВласть тебе не пришлось, похороны сына увидеть,Неисцелимую зреть старика одинокого рануИ в оскверненном дому поруганных отчих пенатов.Нет, ты со мной, утешенье мое, жена моя! МужаВновь обними, не томи, обними и утешь, и со мноюРви, как бывало, цветы с лимонных деревьев знакомых.

Отрывок

Резвые нимфы, кому родники священные милы,Своды пещер, где струится вода, и тихие рекиСладкую влагу несут, подносят щедрые чашиС самым отрадным питьем для измученных долгою жаждой.Ноги и грудь обнажив, лазурные носятся нимфы,Взад и вперед по просторам озер, по заводям светлым,То наполняют они кувшины плещущей влагой,То выливают ее — и с громким рокотом мчитсяМежду камней оценённых ручей, и затем, многоводный,Он рассекает поля молчаливым плавным теченьем.Тут уж ведут по траве хоровод усталые нимфыМежду деревьев, что их осеняют изменчивой тенью,Иль ветерки услаждают они согласным напевом,Или резвятся в реке, под ее стеклянной струеюРуки одна за другой прихотливым вздымая движеньем,След круговой впечатляя в песок стопою проворной.Вынырнет вдруг одна и покажет гладкую руку,Нежный ли бок промелькнет иль округлая мягкая голень;Прыгнет в самую глубь другая — и вот под водоюВидны иль мрамор бедра, иль спины серебро, или груди,Ради которых с небес бессмертные сходят украдкой.Вновь выплывает она — и блещут золотом кудри,Очи чернеют, уста на лице белоснежном алеют.Тут уж, конечно, пастух, что в речных камышах затаился,Сельский какой-нибудь бог из бесстыдного рода сатиров,Чувствует, как огонь разгорается жгучий под сердцем;Водит туда и сюда он глазами, протяжно вздыхает,Голову меж камышей просунув и прячась от взглядов,Жадно глядит; то в холод, то в жар сатира бросает,Борются робость и дерзость в душе; обезумев от страсти,В воду кидается он — и шумный всплеск раздается.Тотчас нимф хоровод скрывается в тайных пещерах,И достается ему лишь пустая радость касанья.

Здесь Кармозина лежит. На могиле — факел потухший,Рядом — сломанный лук, срезанных пряди волос.Лук тут сломал Купидон, тут срезали кудри Хариты,Тут Эрицина сама свой угасила огонь.Лавры, и розы, и мирт могильный холм украшают:Девять дев Пиерид их орошали слезой.В мире влюбленных уж нет, не богиня больше Венера:Дева угасла — и вмиг пламень любовный угас.Что ты творишь, несчастный певец? Покинь многолюдье,Скройся в безлюдных лесах, в дебрях меж диких зверейЛиру разбей, бессмертных презри и, день ненавидя,Ночь полюби и во сне черном отрады ищи.

Знаменье в имени том, которое девушке милойДали мать и отец: Розой назвали тебя,И словно розы цветок, которого нет кратковечней,Быстро твоя красота краткий свой век отжила.Десять всего декабрей, красавица, ты увидала:Роза весной рождена — розу декабрь погубил.Лето щадило тебя — похитила зимняя стужа,Люто убила зима жизнь, что не в пору цвела.Скрывшись под своды холма, средь зимы ты не блещешь цветамИ не страшишься во тьме, Роза, мороза угроз.

ЛУИДЖИ ПУЛЬЧИ