Королева фей (фрагмент) - Спенсер Эдмунд Страница 12

Чьё лезвие стальное зверя жгло,

И взмыл бы супостат над прахом сорным,

Однако подвело его крыло;

На рыцарском щите повис он тяжело.

41 Был человек подавлен мёртвой хваткой,

Боялся, что оружье вырвет враг

Когтистой лапой цепкою и гадкой;

Зверь походил на бешеных собак.

Кровавую держал бы Цербер так

Кость, алчных челюстей не разжимая;

От гада отдалиться ни на шаг

Не в силах рыцарь; мощь сдаёт любая

У зверодьявола добычу отнимая.

42 Не обошёлся рыцарь без меча;

Сталь верная чистейшего закала,

По чешуе скрежещущей стуча,

В дыму и тьме, как молния сверкала;

За искрой искра в воздухе мелькала,

Как будто в наковальню молот бил;

Хоть сталь сквозь чешую не проникала,

Дракон беду свою усугубил,

Разжав одну из лап за неименьем сил.

43 Другая лапа всё ещё держалась,

Как будто бы вцепилась в щит навек

И, окровавленная, не разжалась,

Когда собрал все силы человек

И лапу, наконец, мечом отсек,

Но всё же лапа на щите висела,

Как будто щит - спасительнейший брег,

Пристанище для дьявольского тела,

В котором злоба ненасытная засела.

44 Вновь изрыгнул дракон огонь и дым,

Кровавая его бесила рана;

Был небосвод подёрнут огневым

Подобием сернистого тумана;

Казалось, извержение вулкана

Свирепствует в долинах и в горах,

Дыханьем раскалённым урагана

Утёсы превращая в дробный прах,

Распространяя мрак и страх в иных мирах.

45 От этого смертельного огня,

Который прямо к рыцарю тянулся,

Героя не могла спасти броня;

Отважнейший невольно отшатнулся,

Но от него Господь не отвернулся,

Помог ему, предотвратив беду,

И, отступая, рыцарь поскользнулся

(Земная грязь подобна в этом льду);

Так заживо упал он к своему стыду.

46 Произрастало и плодоносило

Там древо жизни вечной, чьи плоды

Святым багрянцем небо оросило;

Питательней не может быть еды

Для человека, хоть среди вражды

Он, слабый, согрешил и пал, виновный;

Благословил сим деревом сады

Святые Бог, властитель наш верховный,

Хоть не достоин сих даров наш род греховный.

47 Оно произросло из почвы той,

Благоприятной каждому растенью,

Которая с природою святой

Был едина, чуждая смятенью;

Тот край обрёк насельник запустенью;

Другое в мире дерево росло;

Оно влекло людей не только тенью;

Нам плод его открыл добро и зло,

Что человечеству погибель принесло.

48 Осталось древо жизни благодатным,

И от него целительный бальзам

Проистекал потоком ароматным,

Блаженным предназначенный сердцам,

Как будто дождь отрадный лился там,

Наперекор земному опасенью

Жизнь возвращая даже мертвецам,

Судьбою предназначенным к спасенью,

И рухнул рыцарь под его целебной сенью.

49 Зверь подступиться к дереву не мог,

Поскольку по природе был смертелен,

А дерево - живительный исток:

Дух жизни с ним от века неразделен,

А зверь на разрушение нацелен,

Но дерево куснуть ему не в мочь;

Туман меж тем поднялся из расселин,

И снова солнце удалилось прочь

И факел свой зажгла в пустынном небе ночь.

50 За рыцаря молилась молча дева;

Увидела, как повалился он,

Измученный, под сень святого древа,

Где обмер или погрузился в сон;

С целительнейшей из древесных крон

Бальзам стекал, пока её зеницы

Оплакивали тягостный урон

И ждали восхитительной денницы,

Привыкнув уповать на мощь его десницы.

51 И вышла вновь Аврора в небеса,

Покинув ложе древнего Тифона;

Её золотокудрая краса

Не нарушала вечного закона;

Глаз не сводила Уна с небосклона,

Откуда скрылся хор небесных тел;

В цветах среди сияющего лона

Заря вступила в светлый свой предел;

В лазури весело ей жаворонок пел.

52 Встал рыцарь, преисполнен силы новой,

От ран и от ушибов исцелён;

И вздрогнул зверь, пожрать его готовый,

Явлением внезапным изумлён;

Он полагал, что рыцарь истомлён

И может быть без промаха проглочен,

А он, оказывается, силён,

И супостат был этим озабочен,

По-прежнему в броске своем жесток и точен;

53 Способный устрашить любую рать

Отверстой бездной дьявольского зева,

Дракон готов был рыцаря пожрать,

А рыцарь, освежённый соком древа,

Был преисполнен праведного гнева

И, как орёл, ответил на бросок,

Вонзая в кровеносный сумрак чрева

Драконова блестящий свой клинок,

Кровавый захлестал из темноты поток.

54 Так пал дракон, и дрогнула земная

Твердь, по которой кровь его текла;

Так пал дракон, и туша кровяная

Была земле и небу тяжела;

Так пал дракон, как рушится скала,

Которую подтачивал упорный

Безжалостный прибой, пока дотла

Не разорил скалы Нептун злотворный;

Так пал дракон, как будто кряж низвергся горный.

55 И содрогнулся победитель сам,

Увидев неподвижную громаду,

Ещё не веря собственным глазам,

Приблизиться к поверженному гаду,

Едва решилась дева, чтобы взгляду

Открылся весь чудовищный массив:

Зверь, павший вопреки огню и смраду;

Героя нежно поблагодарив,

Уверилась она: Всевышний справедлив.

ПЕСНЬ ХII

17 И произнёс тогда король-отец:

"Вы, милый сын мой, восторжествовали

И гавани достигли, наконец;

Вы в странствиях скорбели, воевали;

На этом свете кто-нибудь едва ли

Такие злоключенья испытал,

Однако вы на Бога уповали,

Бог ваше торжество предначертал,

И вот вы обрели спасительный причал".

18 "Ах, государь, - ответил рыцарь славный, -

Я предан вашей дочери во всём

И отстоял ваш трон самодержавный,

Но должен я идти своим путём.

Прощайте! В долгом странствии своём

Я королеве духов обязался

Служить шесть лет, воюя с королём

Языческим, где б я не оказался,

Чтобы сомненьями в пути я не терзался".

19 Задумчиво король ответил: "Жаль!

Меня вы, рыцарь, очень огорчили;

В мою вселили душу вы печаль

И наше ликованье омрачили;

Но вы науку чести изучили;

Вам подобает выполнить обет,

Чтобы счастливый брак вы заключили

С принцессою, когда пройдут шесть лет;

Препятствий к этому, я полагаю, нет.

20 Вовек я не забуду, рыцарь: вами

Чудовищный дракон убит в бою;

Народ мой вам обязан торжествами,

Я вам предназначаю дочь мою;

Вам с нею в нашем царствовать краю

В согласии с божественным законом;

Я вашу добродетель признаю,

И вопреки негаданным препонам

Вам завещаю дочь я с королевским троном".

21 Король позвал единственную дочь,

Оставшуюся в бедствиях прекрасной,

Как будто в мире миновала ночь

И свежесть, вея вестью сладкогласной,

Овладевает в небе далью ясной,

Откуда скрылась тягостная мгла,

Грозившая невзгодою опасной,

И сладостно, и царственно цела,

Свежа, светла, чиста, звезда зари взошла.

22 Свежа, светла, прекрасна, как весенний