Иерусалимская история - Фульхерий Шартрский Страница 13

2. В том году, по милости Божьей, во всех странах был мир и великое изобилие зерна и вина, вследствие чего те, кто со своими крестами, согласно наставлениям Господа, решил последовать за Ним, не испытывали во время пути нужды в хлебе.

3. Так как подобает помнить имена князей, отправившихся в это паломничество, то я упомяну Гуго Великого{63}, брата французского короля Филиппа, который первым из героев переправился через море и высадился со своими людьми в Болгарии близ одного города под названием Дураццо{64}. Но, опрометчиво отправившись в путь с небольшим отрядом, он был схвачен жителями этого города и отведен к императору в Константинополь, где содержался некоторое время, будучи ограниченным в своей свободе{65}.

4. Вслед за ним тем же путем отправился со своим войском норманн Боэмунд Апулийский, сын Роберта Гвискара{66}.

5. Затем Готфрид, герцог Лотарингский{67}, с многочисленной армией прошел через страну венгров{68}.

6. Раймунд же, граф Прованский{69}, вместе с Адемаром, епископом Ле Пюи, провел готов и гасконцев через Далмацию{70}.

7. Первым через Венгрию прошел некий отшельник по имени Петр{71}, который увлек за собой множество пеших [воинов] и лишь нескольких рыцарей{72}. Впоследствии предводителем{73} этого войска был один весьма достойный рыцарь по имени Вальтер, коего прозвали Неимущим{74}. Вместе со многими своими собратьями он был убит турками в бою между Никомедией и Никеей{75}.

8. В октябре Роберт, граф Нормандский, сын Вильгельма, короля Англии{76}, выступил в поход, собрав огромное войско из нормандцев, англичан и бретонцев. Вместе с ним отправился в путь его зять — Стефан, благородный граф Блуаский{77}, а также Роберт, граф Фландрский{78}, который вел с собой множество других знатных воинов.

9. И вот, после того как из разных областей Запада выступило столь великое братство, в пути за счет подходивших отовсюду многочисленных отрядов оно мало-помалу стало превращаться в единое войско. Вы бы увидели здесь бессчетное множество людей из разных стран, говорящих на многих языках. Но все они соединились в единое войско лишь после того, как мы достигли города Никеи{79}.

10. Что же еще сказать? Морские острова и все земные королевства были приведены в такое волнение, что следует верить во исполнение пророчества Давида, который изрек в Псалмах: «Все народы, Тобою сотворенные, придут и поклонятся перед Тобой, Господи»{80}. И те, кто впоследствии добрался сюда, заслуженно сказали: «Поклонимся же в том месте, где стояли ступни Его»{81}. И еще многое об этом походе мы можем прочесть в пророчествах, которые было бы утомительно здесь перечислять.

11. Сколько же было скорби! Как тяжело вздыхали и сокрушались друзья в тот момент, когда муж оставлял свою жену, столь горячо любимую им, своих детей, свои владения, сколь бы большими они ни были; покидал своего отца и мать, своих братьев и родню!

12. И хотя те, кто оставался дома, проливали в присутствии отправлявшихся в дорогу друзей немало слез, последние никоим образом не позволяли себя растрогать, пусть даже из любви к Богу им пришлось оставить здесь все, чем владели; ведь они свято верили, что обретут во сто крат больше, что Господь обещал тем, кто любит Его{82}.

13. И тогда муж указывал жене срок своего возвращения, уверяя ее, что коли по милости Божьей останется жив, то воротится к ней. Сейчас же он вверял ее Господу. Целуя ее в уста и плача, он обещал, что обязательно вернется. Супруга же, страшась мысли, что больше никогда не увидит мужа, уже не могла держаться на ногах и падала в изнеможении на землю, оплакивая своего милого, которого теряла живым, словно он уже был мертв. Тот же, как будто в нем совсем не было жалости (которая, конечно же, была), и нисколько не выказывая сострадания к рыданиям жены и многих своих друзей (хотя предавался этому в душе), твердый духом решительно отправлялся в дорогу.

14. Печаль — удел остающихся дома, радость — отбывающих в поход. Что нам еще добавить? Сие от Господа, и дивно оно в очах наших{83}.

Глава 7

О путешествии графа Нормандского и о делах, творившихся тогда в Риме

1. Итак мы, западные франки, выступили из Галлии и, держа путь через Италию, добрались до славнейшего города Лукки, в окрестностях которого встретили апостолика Урбана{84}. После того как с ним побеседовали графы Роберт Нормандский и Стефан Блуаский, а также те из наших, кто пожелал этого, мы, получив благословение от папы, в радости продолжили свой путь в Рим.

2. Когда же мы вступили в базилику Святого Петра{85}, то увидели перед алтарем людей того нелепого папы Гвиберта. С мечами в руках они беззаконно расхищали возложенные на алтарь пожертвования. Другие же бегали по балкам перекрытия базилики и бросали камни вниз, прямо туда, где мы распростерлись в молитве; ибо стоило им увидеть кого-нибудь верного папе Урбану, они немедля хотели покончить с ним.

3. Но в одной из башен базилики находились люди папы Урбана, которые, храня ему верность, бдительно стерегли башню и, как могли, противостояли своим врагам. Мы сильно опечалились, когда увидели творившийся здесь произвол, и потому ничего другого не желали, кроме как свершения кары Господней. Многие же из тех, кто вместе с нами добрался сюда, были охвачены малодушием и без промедления вернулись домой.

4. Мы же, пройдя через Кампанию, прибыли в Бари — самый славный город на морском побережье{86}. Здесь, в церкви Святого Николая, мы помолились Богу, после чего пришли в порт, рассчитывая выйти в море. Однако возражения моряков и изменчивая фортуна — ведь тогда приближалась зимняя пора, — пророчащие нам беду, вынудили графа Роберта Нормандского вернуться в Калабрию и там перезимовать{87}. Но граф Фландрии Роберт со своим отрядом все же переправился по морю{88}.

5. Тогда многие из простого народа, предоставленные сами себе,