Хроника Ливонии - Генрих Латвийский Страница 21

Идеологи фашистской экспансии, полагая, что "право народа на землю вытекает из тех кровавых жертв, которые он принес для этой земли"[148], не прочь заняться историей, хотя бы для установления количества этих "кровавых жертв".

Тем интереснее Хроника для советского историка и для советского читателя. Очень своевременно и очень поучительно, пользуясь откровенностью средневекового хрониста, убедиться в том, что "кровавые жертвы" немцев в Прибалтике были ничтожно малы по сравнению с реками чужой крови, пролитой ими; что "жертвы" приносились завоевателями не "для этой земли", а исключительно для себя самих; что подлинной жертвой, их жертвой была разоренная, подавленная и обращенная в пустыню Ливония. Йог. Дан. Грубер в предшествующем его изданию льстивом посвящении книги Георгу II, королю английскому, с пафосом говорит о том, что немцы, овладев Ливонией, "варварский и дикий народ, живший без бога, без закона и без короля, привели к культуре, к познанию божественного и соблюдению справедливости". Совершенно та же точка зрения, оправдывающая насилие цивилизаторскими целями жива и поныне. Небесполезно поэтому прочитать у Генриха, в чем собственно состояло приобщение Прибалтики к европейской культуре ("христианско-германской скотской культуре")[149] руками немецких авантюристов, и как, несмотря на героическое сопротивление, маленькие и независимые народы были растоптаны циническими завоевателями и на столетия обращены в рабство.

* * *

При подготовке и издании этой книги нам оказали большую помощь ценные указания академиков А. С. Орлова, Б. Д. Грекова, И. Ю. Крачковского, и проф. Е. А. Косминского, а также весьма внимательное отношение к нашим запросам Библиотеки Академии Наук СССР, в лице зав. отд. особых фондов В. И. Бернера и ст. библиотекаря Т. И. Бохановской. Некоторыми (ниже отмеченными) библиографическими данными мы обязаны Е. А. Рыдзевской.

Всем названным лицам считаем долгом принести глубокую благодарность.

С. Аннинский.

ХРОНИКА ЛИВОНИИ

КНИГА ПЕРВАЯ

О первом епископе Мейнарде

(I). Божественное провидение, помнящее о Раабе и Вавилоне{1}, то есть о заблуждении язычников, вот каким образом в наше нынешнее время огнем любви своей пробудило от греховного сна в идолопоклонстве идолопоклонников ливов.

2. (Прибытие Мейнарда в Ливонию) В обители Зегебергской был священник ордена блаженного Августина, Мейнард, человек достопочтенной жизни, убеленный почтенной сединой. Просто ради дела христова и только для проповеди прибыл он в Ливонию вместе с купцами: тевтонские купцы, сблизившись с ливами, часто ходили в Ливонию на судне по реке Двине{2}.

3. Так вот получив позволение, а вместе и дары от короля полоцкого, Владимира (Woldemaro de Ploceke), которому ливы, еще язычники, платили дань, названный священник смело приступил божьему делу, начал проповедовать ливам и строить церковь в деревне Икесколе (Ykeskola.) 4. Первые из этой деревни крестились Ило, отец Кулевены, и Виэцо, отец Ало, а за ними вслед и другие{3}.

5. В ближайшую зиму литовцы (Lettones), разорив Ливонию, весьма многих увели в рабство. Чтобы избежать их ярости, проповедник, вместе с икескольцами, укрылся в лесах; когда же они ушли, Мейнард стал обвинять ливов в неразумии за то, что у них нет никаких укреплений. Он обещал им выстроить замок, если они решат стать и быть детьми божьими. Это пришлось им по сердцу, они дали обещание и клятвенно подтвердили, что примут крещение.

6. (Закладка замков Икскюля и Гольма) В ближайшее лето из Готландии привезли каменотесов, а между тем ливы вторично подтвердили свое искреннее желание принять христианство. Перед закладкой Икескольского замка часть народа крестилась, а все обещали (но лживо) креститься, когда замок будет окончен. Начали класть стены на фундаменте. Так как пятая часть замка строилась на средства проповедника, она поступала в его собственность, а землю для церкви он заготовил ранее.{4}

Как только замок был закончен, крещеные вновь возвратились к язычеству, а те, кто еще не крестились, отказались принять христианство. Мейнард однако не отступил от начатого дела. В это время соседние язычники семигаллы, услышав о постройке из камня и не зная, что камни скрепляются цементом, пришли с большими корабельными канатами, чтобы, как они думали в своем глупом расчете, стащить замок в Двину. 7. Перераненные стрелками они отступили с уроном. Соседние люди из Гольма подобными же обещаниями обошли Мейнарда и получили выгоду от этой хитрости: им также был выстроен замок.{5}

(Мейнард посвящен в епископы) Сначала однако по каким-то причинам шестеро крестились, а имена их: Вилиенди, Ульденаго, Вадэ, Вальдеко, Герведер, Виэтцо. 8. Пока строились упомянутые замки, Мейнард был посвящен в епископы бременским митрополитом. 9. Когда был окончен второй замок, нечестные люди, забыв клятвы, обманули Мейнарда, и не нашлось ни одного, кто бы принял христианство (1186).{6}

Проповедник, конечно, смутился духом, особенно когда мало по малу имущество его было расхищено, людей его избили, а самого его ливы решили изгнать из своеих владений. Крещение, полученное в воде, они надеялись смыть, купаясь в Двине, и отправить назад в Тевтонию.

10. (Теодорих, помощник Мейнарда) У епископа был сотрудник в проповедании евангелия — Теодорих, брат цистерцианского ордена, впоследствии бывший епископом в Эстонии. Ливы из Торейды решили принести его в жертву своим богам, потому что жатва у него была обильнее, а на их полях погибла затопленная дождями.{7} Собрался народ, решили узнать гаданием волю богов о жертвоприношении. Кладут копье, конь ступает [через него] и волею божьей ставит раньше ногу, почитаемую ногой жизни; брат устами читает молитвы, руками благословляет. Кудесник говорит, что на спине коня сидит христианский бог и направляет ногу коня, а потому нужно обтереть спину коня, чтобы сбросить бога. Когда это было сделано, а конь опять, как и в первый раз, ступил раньше ногою жизни, брату Теодориху жизнь сохранили.{8}

Когда тот же брат был послан в Эстонию, он перенес большую и смертельную опасность от язычников из-за солнечного затмения, бывшего в день Иоанна Крестителя: говорили, что он съедает солнце.

В то же время один раненый лив из Торейды попросил брата Теодориха вылечить его, обещая креститься, если будет вылечен. Брат истолок травы и, хотя не знал их действия, призвав имя божье, исцелил его и телом и духом, крестивши.

Это был первый, кто в Торейде принял веру христову.

Зовет также брата Теодориха один больной и просит крестить его; сначала упорные и дерзкие женщины отклоняли его от святого намерения, но когда болезнь усилилась, неверие женщин было сломлено, больной был окрещен и