Сага об исландцах - Стурла Тордарсон Страница 26

19. О епископе Гудмунде и Сигурде сыне Орма[210].

[1204 г.] После того как епископ Гудмунд вернулся в Исландию и принял на себя руководство клириками и попечение над христианством в северной части страны, начались большие трения между ним и Кольбейном сыном Туми. Каждый из них хотел настоять на своем, что усугубляло неприязнь. Епископ оказался гораздо более несговорчивым и намного более властным, чем надеялся Кольбейн.

Сигурд сын Орма прожил недолгое время на Поперечной Реке, прежде чем епископ Гудмунд поручил его заботам усадьбу на Подмаренничных Полях[211]. Сперва между ними все шло гладко, но отношения быстро омрачились. Туми, сын Сигхвата, постоянно находился при Сигурде; там же находились дочери Арнора сына Туми, *Хердис и Сигрид.

20. Начало распрей между епископом и Кольбейном[212].

[1205–1207 гг.] Вот как начиналась распря епископа Гудмунда с Кольбейном сыном Туми и его присными.

Был священник по имени Асбьёрн[213], которого Кольбейн сын Туми преследовал за давнюю недоимку; некоторые поговаривали, что обвинения несправедливы. Священник ищет помощи у епископа. Епископ рассудил, что сам должен выносить приговор священнику, и заявил, что тот неподсуден Кольбейну. Теперь Кольбейн обвиняет священника по законам страны и требует для него смерти и полного изгнания[214]. Пока судьи рядят тяжбу на тинге, епископ подходит к судилищу, с посохом и в сто́ле, и запрещает им судить священника. Но они, тем не менее, осудили его[215].

На следующий день епископ воспретил Кольбейну и всем тем, кто сидел в суде, или свидетельствовал в нем, или давал в нем клятву, посещать все божьи службы. Затем епископ принимает священника к себе; однако жена священника дала Кольбейну деньги ради того, чтоб их хутор не трогали.

Осенью того же года Кольбейн наезжает к епископу и вызывает его домочадцев на тинг за пособничество священнику, требуя для них полного изгнания. От этого епископ пришел в такой гнев, что отлучил Кольбейна от церкви.

Вот являются друзья обоих и хотят примирить их. Это удается на том условии, что Кольбейн поручает епископу единолично решить все дела с отлучением прихожан, наложив на них пени. А бонды поручились перед Кольбейном, что выплатят любую пеню, которую наложит епископ.

Позже летом, на <аль>тинге епископ вынес решение и, по совету епископа Паля и Сэмунда из Одди, наложил на Кольбейна пеню в двенадцать сотен сукна[216].

Деньги эти были выплачены лишь наполовину, но вторая половина осталась невыплаченной, ибо Кольбейн хотел, чтобы епископ сам взымал ее с тех бондов, что поручились за сделку, а епископ хотел взыскать ее непосредственно с Кольбейна, потому что уславливался именно с ним.

Летом того же года епископ Гудмунд сильно гневался на двух хёвдингов, Сигурда сына Орма и Халля сына Клеппьярна, за то, что те вытащили одного человека из монастыря, дабы мучить его и увечить. Они также угрозами вынудили некого бонда выплатить им большие деньги, называя это Выкупом Головы[217], и самолично вынесли решение по мировой с бондом. Халль замирился со священником и не пожелал отдавать эту тяжбу на суд епископа. И оба они с Сигурдом были в большой опале.

Кольбейн поначалу остерегался поддерживать Сигурда с Халлем. Но вышло так, что он и весь народ встали на их сторону. Затем они запретили любую торговлю с усадьбой епископа, как куплю, так и продажу.

Тяжбы эти окончились тем, что осенью, на Мессу Маурициуса [22 сентября 1207 г.], Сигурд с Халлем замирились с епископом и отдали свои тяжбы на его суд.

Кольбейн не был участником мировой, потому что не хотел платить пени, которые епископ намеревался взыскать с него наравне с прочими людьми.

Затем епископ объявляет, что Кольбейну грозит отлучение за пособничество Сигурду с Халлем, но ни сам Кольбейн, ни весь народ не придали этим словам значения[218]. И той же зимой, незадолго до йоля, епископ отлучает Кольбейна от церкви за два проступка — за пособничество отлученным от церкви, и за то, что Кольбейн удержал половину той пени, которую вынес ему епископ.

[1208 г.] Весной, после Пасхи, Кольбейн вторично наезжает к святому престолу и вызывает на Тинг Мыса Цапель домочадцев епископа, священников, дьяконов и мирян, требуя для них полного изгнания: большинство исков были мало оправданны.

Епископ и его люди находились наверху в помещениях. Епископ был в полном облачении, и он прочел отлучение на северном языке, чтобы люди Кольбейна могли разобрать слова[219]. И если бы Кольбейн проявил в тот раз меньше выдержки, дошло бы до битвы.

Затем Кольбейн отъезжает прочь. Он сказал вису:

№ 2

Граб кострища Гюльви

гордый, на Пригорках,

отлучает разом

всех, кто мне услужит.

Череду проклятий

обуздать не сдюжу,

— удержу не знает

муж, в ином разумный[220].

И еще одну:

№ 3

Боронит епископ

в церковь доступ пастве,

многократно миру

местью дух смущая.

Борзо лезет бодрый

В бучу Гудмунд нынче.

Не пойму, куда нас

Выведет кривая[221].

Весной Кольбейн стягивает к себе своих людей из всех округов, дабы ехать на весенний тинг. С юга к нему на подмогу явился Торвальд сын Гицура, и они совместно возбудили тяжбы против людей епископа[222], которых сам епископ Гудмунд считал первопричиной гонений на себя и своих присных со стороны Кольбейна[223]. Поговаривали, что после тинга Торвальд с Кольбейном отправятся со всеми своими отрядами прямо к епископу и похватают всех, кого они осудили.

Тут друзья обеих сторон начинают искать пути к примирению, и удается договориться на том условии, что все тяжбы отдаются на суд архиепископа, Кольбейну прощаются все наказания, а епископ снимает отлучение со всех, на кого его наложил.

Епископ постоянно уличал людей Кольбейна в разных проступках — в невыплате десятины или налога на церковь, либо в небрежении бедными родственниками[224]. Бонды принимали это туго и укрепились в мысли, что никто не может быть в безопасности перед лицом епископа[225].

Вот случается так, что клирик, по имени Скэринг, посвященный в чин аколуфа, но неподобный по своему одеянию и неспособный держать оружие: он был однорукий, а руку ему отрубили норвежцы возле пристани Гасир[226], — сделал ребенка одной женщине; ее братья пожаловались на