Хроника событий, свершившихся в Чехии в бурный 1547 год - Сикст из Оттерсдорфа Страница 31

Когда все перечисленные лица уже находились в заключении, король решил жестоко отомстить им еще до того, как в понедельник перед св. Бартоломеем [22 сентября] соберется созванный им сейм. Очевидно, он опасался, как бы на этом сейме не возникло ходатайство за них, которое могло бы помешать его жестоким планам. Дня 22 месяца июля, то есть в пятницу перед днем святой Марии Магдалины, король приказал перевести Сикста из Оттерсдорфа из подвала во дворце в смрадное подземелье Черной башни и строго стеречь его там. Многие моравские паны ходатайствовали за него, и король, поняв, что Сикст может в том смрадном подвале умереть, повелел перевести его в тот же день, поздно вечером, в маленькую комнатку в доме земского писаря в пражском замке. Десяти или двадцати солдатам днем и ночью было приказано караулить узника. Король надеялся узнать от него важные и секретные сведения. И пока его держали там до следующего понедельника, многие его часто навещали по причине его известности, а также любви, которую многие к нему питали, зная, что он терпит это заключение безвинно. Как сказал Вольф из Вршесовиц, который отправил Сикста и других заключенных в узилище, вечером в понедельник, накануне дня св. Якуба-апостола [25 июля], король приказал посадить Сикста в тот же подвал в Черной башне, где его всю ночь и весь следующий день держали в жутком и мерзком зловонии и только поздно вечером по многочисленным просьбам вновь перевели в ту комнатку. О том, чего добивались от Сикста, пока он находился в заключении, и как с ним обращались, я расскажу в конце особо и подробно, ничего не прибавляя и не убавляя.

В понедельник, первый день месяца августа, то есть перед днем св. Петра в веригах, Вацлав Петипеский из Красного Двора был доставлен в глубокое подземелье под дворцом, где хранятся королевские вина, и подвергнут там жестоким пыткам орудием, состоящим из каких-то прессов и струн, которое по-латински называют фидикулой[218]. После него пытали Бернарда Барханца из Баршова, а во вторник и среду Гинека Крабицу из Вейтмиле, мужа доброго и разумного, многие годы бывшего заместителем писаря Чешского королевства. Королевские профосы[219] троекратно водили его в то подземелье: два раза привязывали на ржебржик[220], а в третий раз растянули и страшно мучили.

В четвертый день месяца августа, то есть в четверг перед днем св. Сикста, в одиннадцать часов [7 час.] пришел королевский профос и повел Сикста из Оттерсдорфа в то подземелье под дворцом, где его уже ждали палачи, «кровавый» писарь и были приготовлены ржебржик и другие орудия пыток. Однако всемогущий и вечный Господь Бог, да будет прославлено имя его с тех пор и во веки веков, по своему безграничному милосердию соизволил чудесным и удивительным образом избавить невиновного Сикста от мучений. Об этом я напишу подробно, слово в слово[221].

В тот же день Вацлав из Елениго, горожанин Нового Места Пражского, около 12 часов по полным курантам [8 час.] был приведен в то подземелье, где еще находился Сикст, и там его жестоко мучили не менее трех часов. Когда Вацлава начали пытать, Сиксту приказано было подняться наверх по ведущим к выходу четырем лестницам. В это время лица, которых король назначил проводить пытку, а их было человек восемь из маркграфства Моравского и княжества Силезского и с ними гетман Пражского Града, заперлись в подземелье и приказали страшно пытать Вацлава из Елениго. Так что упоминавшемуся Сиксту пришлось простоять наверху и прождать почти добрых четыре часа. И только после окончания пытки ему ведено было вернуться в ту комнатку, где его держали в заключении и куда его вновь препроводили профос и несколько стражников. Вацлава из Елениго после пытки заковали в колодки, и он весь день и всю ночь пролежал закованный. Лишь в пятницу утром, когда во второй раз пытали Барханца, его привели наверх и оставили вместе с вышеназванными мучениками в коморке под лестницей, ведущей со двора во дворец пражского замка. Там их держали и стерегли до тех пор, пока не увели всех на смерть[222].

В это время, в воскресенье после св. Сикста [7 августа], военные люди князя Майссенского, о которых говорилось ранее, тронулись в путь и вернулись домой. Однако через два-три дня вместо них пришли другие, которых послал к королю баварский князь. Тогда же император объявил вне закона город Магдебург, и грамота об этом, написанная по-немецки и изданная 30 июля в Аугсбурге, была вывешена на дверях по всему Чешскому королевству.

В двадцатый день месяца августа, то есть в субботу после св. Агапита, Якуб Фикар из Врата, гофрихтарж Чешского королевства и примас Старого Места Пражского, которому исполнилось почти семьдесят лет, муж добрый, разумный и красноречивый, был утром профосами приведен в то же подземелье и там жестоко пытан. Под пыткой от него хотели узнать, нет ли у пражан каких-нибудь денежных кладов. Когда же несчастный и невинный старец ни в чем не признался, ибо он не знал ничего о том, о чем его спрашивали и никогда в жизни о том не помышлял, он был брошен в подвал к тем, кого уже пытали.

Король почти беспрестанно посылал к заключенным из панского и рыцарского сословий с тем, чтобы они письменно отказались от своих владений в его пользу согласно грамоте, которую дадут каждому из них. А если кто-то не захочет так сделать, с ним поступят, как с некоторыми другими, то есть лишат жизни. После того как король запугал узников, они были вынуждены согласиться на всё и подписали бумаги, которые им дали. Однако им отказали в просьбе дать хотя бы на четверть часа те грамоты, которые каждый из них должен был подписать от своего и своих наследников имени. Все они должны были лишь скрепить личной печатью написанное на пергаменте. Те, кто понуждал их к этому, всегда были наготове; им хотелось сделать это побыстрее и без каких-либо проволочек.

Один лишь Шебестиан Гасиштейнский воспротивился этой несправедливости и этим грамотам. Когда король послал к нему, как и к другим, определенных лиц, чтобы добиться от него отказа от серебряных