Скандинавские саги - Сага о Сверрире Страница 37

После этой речи тинг кончился, и бонды отправились домой, а берестеники и ополченцы вернулись на корабли. Вскоре подул попутный ветер. Конунг велел трубить к походу, они поставили паруса и отплыли и не останавливались, пока не приплыли в Осло. Там уже собрались посошники со всем своим войском.

Вечером в день Якоба[263] Сверрир конунг пристал к острову Хёвудей. На следующее утро он сошел на берег, чтобы послушать службу. Когда он вернулся к кораблям, он созвал войско на домашний тинг и сказал:

– Посошники в городе с большой ратью и намерены биться с нами. Слушайте внимательно, как я хочу напасть на них. Мой сын Хакон должен подплыть к глиняному обрыву у Нуннусетра со всеми стругами, они должны сойти там и двинуться к городу. Они должны зайти в тыл тем, кто на пристанях. А мои лендрманны Грегориус сын Йона, Сигурд из Модастадира и Эйстейн сын Рёгнвальда вместе с ополчением из Мёра должны пристать к берегу у церкви Марии и подняться там по южной улице. Все остальные должны следовать за стягом к пристаням, там, наверное, их главные силы. Идем на корабли и двинем на них!

Протрубили к битве, и все корабли двинулись к берегу, разделившись так, как распорядился конунг.

135. Битва Сверрира конунга с посошниками

Николас епископ обратился к посошникам и построил их полки. Он сказал:

– Сигурд Ярлов Сын со своим полком и Халльвард из Састадира с упплёндцами должны построиться у Нуннусетра и следить за тем, чтобы берестеники не пришли оттуда. А сыновья Энунда Хлунна, Кольбейн Пакленосый и те люди, которые всего надежнее, должны быть на берегу и защищать пристани. У Сверрира конунга не такое большое войско, как вы думаете. У него так мало народу, что на полскамьи приходится не больше одного человека.[264] Видите, они поставили на скамьях свои спальные мешки. Вы думаете, что это люди? Берестеники прокляты церковью, у них и мечи не секут. Они не посмеют напасть на нас. Будьте молодцами! Сверрир погиб, если он нападет на нас. Наверное, его постигнет такая же неудача, как в Сеймсфьорде.

Епископ был на коне, и с ним было несколько клириков. Он был в своем дворе, когда началась битва. Оба войска издали боевой клич. Сверрир конунг подплыл к пристаням так стремительно, что грузовые корабли, которые там стояли, были раздавлены. Посошники потопили несколько кораблей, стоявших у пристаней, и поэтому берестеникам было трудно пристать. Завязалась перестрелка. Затем они перешли через грузовые корабли и сошли на берег. Бенгейр Длинный и Ботольв сын Эвура первыми взошли на пристани. Один англичанин замахнулся на Бенгейра и сказал, что тут они не взойдут. Бенгейр взмахнул мечом – он мастерски владел мечом и щитом – и отсек у англичанина часть челюсти, попав ему мечом ниже носа. Тут много берестеников взошло на пристани. Посошники давали им отпор, и разгорелась жаркая схватка. Один, человек сказал епископу:

– Господин, скачите быстрее, потому что ваши люди теперь очень нуждаются в том, чтобы Вы их воодушевили! Похоже на то, что у берестеников мечи все же хорошо секут.

Тогда епископ сказал:

– Надо уезжать. Дьявол вырвался на свободу!

После этого они поскакали из города и не останавливались, пока не прискакали на Гьёлурас. Там они стали ждать свое войско.

Григориус сын Йона и его люди пристали к берегу в устье реки, где море было мелкое. Когда корабли сели на мель, люди попрыгали за борт, прошли по воде и вышли на берег. Отряд посошников стоял у Козьего моста. Когда они увидели, что берестеники сошли на берег, они бросились на них так стремительно, что берестеники должны были отступить на корабли. Некоторые из них пали, другие бросились в море. Вернувшись на корабли, они отплыли к Трелабергу, сошли там на берег и оттуда двинулись к городу. Но, когда посошники увидели это, они встретили их у Козьего моста, и снова загорелась жаркая битва.

Хакон сын конунга пристал у глиняного обрыва. Они гребли так сильно, что все струги врезались в берег. Хакон и его люди сразу же спрыгнули с кораблей, построились и пошли на посошников. Сначала они стреляли из луков, потом стали метать копья. Посошники не выдержали натиска и бежали на север от города. Берестеники преследовали их и убивали, кого могли. А некоторые сражались в городе, напав с тыла на тех, кто стоял на пристанях.

Теперь и Муха Победы, стяг Сверрира конунга, показался над пристанью. Тут посошники и горожане бежали, кто из города, кто в свои дворы.

Сверрир конунг шел по Длинной улице, и, поднявшись по ней, он увидел, что на полях за городом идет битва. Он повернул, перешел реку выше города, напал на посошников с тыла и перебил почти всех, кто там был. Берестеники обыскали город, вламывались в дома посошников и убили многих. Но многие бежали и скрылись из города.

Отряды берестеников были на полях, а некоторые на Мёртустоккаре, и они нападали на посошников всюду, где могли. Кровопролитие было велико, но у посошников было много больше убитых.

Однако на этот раз большинство их вожаков спаслось.

136. О Сверрире конунге и ополченцах

После этого Сверрир конунг велел трубить сбор всему войску на Мёртустоккаре. Он держал речь и сказал так:

– Благодарение богу за то, что Христос не лишил нас, берестеников, удачи, но дал нам победить и в этот раз. Я надеюсь, что лисохвостый Николас едва ли бежал без страха в сердце. Но вам я скажу, что пусть корабли наши стоят у Хёвудей. Я не хочу, чтобы посошники напали на нас или чтобы нас застали врасплох, если некоторые из них посмеют вернуться в город, думая, что наши люди лежат в городе пьяные.

И люди вернулись на корабли и сделали, как им велел конунг. Они захватили все добро, что было в городе, потому что и бонды, и купцы сражались против конунга. Большинство боевых кораблей, которые там были, они сожгли. Но они захватили корабль Книжная Сумка, который раньше принадлежал Николасу епископу, и корабль Горсуд, который был построен по распоряжению Хиди. Хиди взял себе Книжную Сумку и сжег Осторожность, корабль, который у него был раньше. Но он сохранил гвозди и паруса, потому что снасти принадлежали бондам.

Конунг стоял теперь у острова Хёвудей. Он велел снести всю добычу на поле на южной стороне острова. Затем он велел разделить добычу на четыре части. После этого был созван домашний тинг, и конунг обратился с речью к своему войску. Он велел людям пройти под стягом, и было сосчитано, сколько их. Оказалось, что их пятьдесят сотен.

От Николаса епископа пришел человек, какой-то священник, и у него было с собой письмо Сверриру конунгу, которое епископ велел написать. В письме стояло, что епископ хочет помириться с конунгом. Конунг отвечал, что он говорит это не в первый раз.

– И я не знаю, что из такого примирения получится. Но я готов дать Николасу пощаду, если он явятся ко мне сам. И можешь сказать ему, что, как мне кажется, многое могло бы принести мне большую славу, чем его смерть, если он попадется мне в руки. Пусть приезжает, если хочет.

Затем конунг потребовал от воинов и ополченцев, чтобы они дали ему купить за пятнадцать марок золота все корабли и корабельные снасти, которые они захватили. Но людям показалось, что это было бы не больше трети того, что все это действительно стоило, если бы он заплатил столько. И вот Сигвальди Карл, Сигурд из Модастадира, Эйстейн сын Рёгнвальда и многие другие подошли и разделили снасти и паруса, как и остальную добычу, тоже на четыре части. Когда конунг узнал об этом, он бросился с корабля, на котором он был, на берег, держа в руке прут. Люди разбежались и бросили то, что держали в руках, потому что они видели, что конунг в гневе. Но Сигвальди остался стоять, и конунг стегнул его дважды по плечам. Сигвальди не стал сопротивляться, и конунг перестал его стегать, но сказал, что они плохо поступили, нарушив его распоряжение. Он сказал, что оборона страны должна быть в его руках, и так оно и было. После этого конунг назначал цены, какие хотел.

На третий день протрубили сбор к дележу добычи.[265] Каждая четверть добычи была разделена на двенадцать частей, и наконец были выделены отдельные доли. Добра было так много, что каждый получил его на две марки взвешенного серебра.

Конунг стоял там полмесяца.

137. О посошниках

Теперь надо рассказать о посошниках. После того как они бежали, вожаки и большая часть войска отправилась верхней дорогой через Упплёнд и дальше на север в Трандхейм и в Нидарос. Когда они прибыли к крепости на Стейнбьёрге, они окружили ее, и был отдан приказ разбить шатры. В крепости сидели тогда Торстейн Кугад, Бьяльви Полушубок и Асгаут. С ними было восемьдесят человек. У них не было недостатка ни в оружии, ни в пропитании или питье, и посошникам было с ними не сладить. После этого посошники созвали горожан на тинг наверху за оградой церкви Христа. Они потребовали от горожан уплатить дань продовольствием, а бондам из округи велели уплатить налог. По примеру берестеников посошники заставили народ поклясться на верность и присягнуть в том, что он не будет выступать на стороне их противников и сражаться против них и их конунга. Потом они пошли наверх к крепости и стали стрелять по берестеникам. А потом они принялись переругиваться. Николас епископ сказал Торстейну: