Славянская хроника - Гельмольд Страница 50

из Вероны, которые были при нем, и сказал им: «Укажите мне тайную дорогу, которая ведет иа вершину горы, в противном случае я велю выколоть вам глаза». И они, испугавшись, указали ему тайный подъем на гору. И тотчас самые храбрые из войска поднялись на гору и, неожиданно напав на врагов с тыла, разбили их в битве и, захватив бывших среди них благородных, привели их к императору, который велел их повесить.

Устранив таким образом препятствие, войско продолжало свой путь.

82. СОГЛАШЕНИЕ ЕПИСКОПОВ ГАРТВИГА И ГЕРОЛЬДА

После этого наш епископ, получив разрешение от герцога, удалился в Свевию, где, с почетом принятый друзьями, пробыл несколько дней и возвратился в Саксонию. Затем, переправившись через Альбию, он прибыл в Вагрию и приступил к работе, на которую был назначен. Получив, наконец, епископство, он не нашел здесь никаких средств, которыми мог бы обеспечить себя хотя бы в течение месяца, так как церковь в Фальдере после смерти блаженной памяти епископа Вицелина, заботясь лишь о своих выгодах и покое, перешла в ведение Гамбургской церкви. А настоятель Людольф и братья монастыря в Гагересторпе считали, что вполне достаточно, если они будут оказывать гостеприимство епископу при его приездах и отъездах. И только одна церковь в Бузу усердно выплачивала средства на содержащие епископа, хотя была еще бедна и не устроена. Посетив детей церкви своей и побеседовав с ними, епископ вернулся на Альбию, чтобы поговорить в Штадене с архиепископом. Когда архиепископ, обиженный его возвышением, долго его не принимал, а доступ к нему был труден, наш епископ сказал аббату из Ридегесгузен и другим, пришедшим с ним: «Зачем находимся мы здесь, братья? Пойдем, посмотрим на лицо этого человека». И, ничего не боясь, он вошел к государю архиепископу и получил от него лобзание без единого слова приветствия. На что наш епископ сказал: «Почему вы не говорите со мной? В чем я согрешил, что недостоин стал приветствия? Если нужно, обратимся к посредникам, пусть они рассудят нас. Как вы знаете, я ходил в Марциполис, просил посвящения, но вы мне отказали. Тогда необходимость побудила меня отправиться в Рим, чтобы добиться в апостольской столице того, в чем мне было отказано вами. Справедливее было бы, если бы я гневался на вас, который принудил меня предпринять этот обременительный путь». Тогда архиепископ спросил: «Что за неотложное дело побудило вас идти в Рим, подвергать себя трудностям этого пути, вводить себя в расходы? Не то ли, что, находясь в отдаленном краю, я отложил выполнение вашей просьбы до того времени, когда вы предстанете пред лицом нашей церкви?» «Вы отложили его, — сказал наш епископ, — чтобы ослабить наше дело, и это, следует признать, вы весьма откровенно выразили в своих словах. Но слава господу, который, чтобы мы служили ему, довел нас до цели хотя и трудной, но приятной по последствиям».

Тогда архиепископ сказал: «Апостольская столица, посвящая вас, воспользовалась своей властью, против которой мы, конечно, бороться не можем, однако по праву посвящение принадлежало нам. Но она [церковь] придумала лекарство против этой обиды, уведомив нас письмом, что совершившееся ни в чем не ущемляет нашей власти в отношении вашего нам подчинения».

Епископ ответил: «Я знаю и не отрицаю, что все именно так, как вы говорите, и я ради того только и пришел, чтобы оказать вам то, что вам приличествует, и чтобы разногласия между нами были устранены и мир восстановлен. Я полагаю также справедливым, чтобы вы предусмотрели средства существования для нас, которые чувствуют себя вашими подчиненными. Ибо воителям полагается жалованье».

И, высказав все это, они установили между собой дружбу, обещая друг другу взаимную поддержку в случае необходимости.

Уйдя оттуда, епископ наш Герольд отправился в Бремен, чтобы встретить герцога. Тот, обиженный фризами, которые называются рустры[586], прибыл в Бремен в ноябрьские календы (1155, 1 ноября) и велел схватить всех, кто пришел на рынок, и отнять у них товары. Когда герцог спросил нашего епископа, как принял его архиепископ, тот отозвался о нем хорошо и старался смирить дух герцога в отношении архиепископа. Ибо старая вражда, которая уже давно существовала между ними, в это время обрела новый повод, чтобы усилиться, так как архиепископ оставил без внимания итальянский поход и, нарушив тем самым присягу, навлек на себя обвинение в оскорблении величества. Поэтому посол императора, придя в Бремен, занял все подворья архиепископа и все, что в них нашел, отдал в казну. Так же поступили и с Отельриком, епископом гальберштадтским. При возвращении герцога в Брунсвик наш епископ сопутствовал ему и провел с ним праздник рождества Христова.

Совершив это, епископ в сопровождении брата своего, аббата из Ридегесгузен, вернулся в Вагрию и прибыл в Альденбург, чтобы отпраздновать день святого крещения в епископской столице. В то время город этот был совершенно пуст, не имел ни стен, ни жителей, [имел] только маленькую церковь, которую воздвиг блаженной памяти Вицелин. Здесь в суровый холод, среди снежных сугробов мы совершали богослужение. Среди прихожан, кроме Прибислава[587] и еще нескольких человек, никого из славян не было. Когда святое богослужение окончилось, Прибислав пригласил нас зайти в его дом, который находился в далеком селении. И он принял нас с большим радушием и устроил для нас роскошный пир. Стол перед нами был заставлен 20 блюдами. Здесь я на собственном опыте убедился в том, что до тех пор знал лишь понаслышке, а именно, что в отношении гостеприимства нет другого народа, более достойного [уважения], чем славяне; принимать гостей они, как по уговору, готовы, так что нет необходимости просить у кого-нибудь гостеприимства. Ибо все, что они получают от земледелия, рыбной ловли или охоты, все это они предлагают в изобилии, и того они считают самым достойным, кто наиболее расточителей. Это стремление показать себя толкает многих из них на кражу и грабеж. Такого рода пороки считаются у них простительными и оправдываются гостеприимством. Следуя законам славянским, то, что ты ночью украдешь, завтра ты должен предложить гостям. Если же кто-нибудь, что случается весьма редко, будет замечен в том, что отказал чужеземцу в гостеприимстве, то дом его и достатки разрешается предать огню, и на это все единодушно соглашаются, считая, что кто не боится отказать гостю в хлебе, тот — бесчестный, презренный и заслуживающий общего посмешища человек.

83. ОБРАЩЕНИЕ ПРИБИСЛАВА

Пробыв у князя эту ночь и еще следующие день и ночь, мы отправились дальше по Славии в гости