Трактат о двух Сарматиях - Матвей Меховский Страница 53

Сигеберт, пользуясь Иорданом и Павлом Диаконом, не дает ничего нового по интересующему нас вопросу.

Bergomensis (о. с., л. 169) сообщает: «Гунны... сначала жили в Рифейских горах, ближайших к Готии» (но в Югре ли?).

Эней Сильвий гораздо определеннее, но не в пользу нашего автора.

В гл. XXIX Космографии читаем: «Говорят, что и венгры (унгары), которые живут на берегах Дуная, принадлежат к скифскому племени — не потому, что произошли от гуннов, как, из-за сходства имен, думали некоторые, но от других унгаров, которых Иордан называет нотами. Много после гуннов, готов и лангобардов унгары, выйдя из Скифии пришли на Дунай...». Далее известный рассказ о веронском монахе, выше приведенный нами в передаче Thwrocz’a.

Таким образом, тезис о тождестве гуннов с юграми — либо не находит подтверждения в источниках Меховского (за исключением сомнительного Bergom.), либо даже отрицается прямо (Эней Сильвий) или косвенно (Thwrocz). Ничего к этому не прибавляет и троекратное упоминание Великой Венгрии, т. е. Башкирии у Плано Карпини (Speculum Histor. Винцентия).

Откуда же у Меховского такая определенность и такое упорство в его позиции?

Ответить на это мы можем лишь весьма гипотетически.

В числе современников нашего автора можно назвать двух лиц, мнение которых о гуннах и юграх (если предположить, что Меховский знал его) служило бы ему поддержкой. Это, во-первых, Юлий Помпоний Лэт (Сабин), глава первого поколения итальянских гуманистов (ум. 1498 г.), оставивший в своих комментариях к римским классикам немало оригинальных и ценных сведений о «Скифии». Во-вторых — Петр Рансан (Petras Ransanus), епископ Люцеры, автор хроники Rerum Hungaricarum, которую мы знаем в сокращении (epitome) — Иоанна Самбука, впервые изданном в 1558 г. (у нас по выше упомянутому изд. Schwandtner’a).

Ю. Помпоний Лэт называет утрами и венгров и жителей Югры. По его словам (цитируем по М. П. Алексееву, о. с., стр. 70), когда гунны, вместе с готами, разгромили Рим, «на обратном пути часть их осела в Паннонии и образовала там могущественное государство, часть вернулась на родину к Ледовитому океану...». В другом месте он, говоря о Рифейских горах, отмечает: «В отдаленнейших пределах их живут югры» (ibid., стр. 68).

P. Ransanus высказывается вполне определенно. В III главе epitome, стр. 43, читаем: «мы уже упоминали, что родина гуннов принадлежала к числу Сарматских областей и мест, ближайших к Рифейским горам... мы сообщали, как, из-за увеличения численности сарматов, занимавших местности, близкие к Рифейским горам, много тысяч их покинуло родину и присоединилось к войску готов, которые также за несколько лет до того вышли из мест своей оседлости...» затем разбили и прогнали готов и по имени своего вождя стали называться гуннами.

Далее в рассказе о сыне Аттилы (ibid., гл. VI, стр. 436): «вернулся он в ту же область Сарматии, откуда, мы выше сообщали, вышел этот народ…». О возвращении гуннов в Паннонию (ibid., стр. 437): «Итак в год от смерти Аттилы 101 (у Thwr. и Мех. 704 — С. А.), то есть в год от рождества Иисуса Христа 744 (у Thwr. и Мех. 704 — С. А.) огромная масса сарматов..., найдя себе человека немалой опытности в военном деле, называвшегося Унгар (не собственным именем, а по имени места, где родился)... вышла из родной земли. Вышли они, говорю я, из некоей части Европейской Сарматии, которую и ныне еще сами сарматы зовут Унгарией. Жители этой области, по утверждению многих, кто бывал среди этого народа, говорят на языке, употребляемом нашими венграми. Справедливость этого можно и тем подтвердить, что Иоанн, император Сарматии (Иоанн III — С. А.), которого они называют князем Московии, в числе прочих важных титулов своего княжеского сана, именует себя также князем Унгарии... Он, однако, называет себя князем не здешней нашей Венгрии, а той Сарматской, откуда, вышли венгры, владеющие Паннонией». (Перев. везде наш, кроме выше отмеч. — С. А.)

Казалось бы, слова Ю. Помпония Лэта и П. Рансана можно счесть основанием тезисов Меховского. Тут, однако, на нашем пути ряд сомнений. Лекции Лэта по Вергилию (и только они одни) напечатаны были в Бреше в 1487 и 1490 г. и, следовательно, Меховский мог знать их, но, во-первых, в этих лекциях нет никаких сближений югров с гуннами, во-вторых, у нас недостаточно оснований для предположения, что Меховский вообще знал Ю. Помпония Лэта, хотя бы в рукописи. Что касается Рансана, то, как сказано, epitome его хроники напечатано было только в 1558 г., а следовательно, если Меховский и мог знать Рансана, то лишь в рукописи. Это, разумеется, не исключено для эпохи инкунабулов, но при наличии очень обстоятельной печатной хроники Thwrocz’a, которой действительно пользовался Меховский, становится сомнительным.

Вероятнее, кажется, было бы предположение, что при том повышенном интересе к Московии, каким отличается конец XV — начало XVI в. на Западе, темы о Югре, только что завоеванной Иоанном III, о скифах, о гуннах и т. п., не раз трактовались в ученых кружках, в роде упоминаемого нашим автором в письме к Галлеру, и тут, в обмене мнений, Меховский и мог уловить недостававшую ему краткую формулу: гунны — югры, весьма подходящую к его логически систематизирующему историческому мировоззрению.

Точка зрения нынешней науки на происхождение венгров в общем ближе всего к выше приведенному мнению Энея Сильвия. Предками мадьяр с наибольшим вероятием считают жителей Баскарты Плано Карпини, т. е. Башкирии, появившихся в Приуралье в VIII—X в. н. э., а затем, под напором кочевников, перешедших в нынешнюю Венгрию.

Библиографию вопроса см. у М. П. Алексеева (о. с. стр. 10). Из новейших работ — E. Moor, Anschauungen von der Urheimat der Ungarn in Mittelalter und bel den Humanisten, «Ungar. Jahrbucher», 1928, VIII, стр. 422—429.

Эта точка зрения, обоснованная между прочим данными лингвистики, антропологии и этнографии, не мешает, по-видимому, существованию и иного мнения, выразившегося, напр., в открытии 23 мая 1935 года в Будапеште памятника Аттиле с датами 435—1935. («Известия ЦИК» от 3 мая 1935 г., no 129 (5682).

О гуннах, кочевом народе Вост. Азии, известном по китайским источникам уже с 3-го тысячел. до н. э. под именем хьюнну (Hiungnu), в третьей четв. IV в. н. э. занявшем пространство от Дона до Карпат, а в V в. — огромную территорию между Рейном, Дунаем и Волгой, см. Degulgnes, Histoire