Деяния императора Людовика - Теган Страница 6

ему верность, (а именно) что он никогда после этого не осмелится совершить что-либо подобное. И там по решению епископов был низложен Иессе. Там был его сын, носивший одно с ним имя[143], который во всех делах выступал помощником своего отца[144]. Оттуда государь император отправился в Аахен, в свою резиденцию, и туда пришла к нему упомянутая супруга, которую он с честью принял по повелению римского понтифика Григория[145] и по справедливому приговору других епископов.

38. На следующий год[146] император вместе со своими сыновьями Лотарем и Людовиком находился во дворце Теодонис[147], и туда пришел к нему упомянутый герцог Бернард и (при помощи клятвы) очистился от того обвинения (в прелюбодеянии), так как не нашлось никого, кто осмелился бы с оружием в руках доказать ему это дело[148].

39. На другой год[149], после Пасхи, стало известно, что его сын, носивший одно с ним имя, по совету Лотаря во вражде хотел бы посетить отца, и он дошел до монастыря св. Назария и некоторое время оставался там, покуда его отец не пришел в Магонцию[150] и с собранным войском не преследовал его. Его упомянутый сын возвратился домой и ожидал прибытия отца и хотел защищаться. Отец же его по прибытии повелел прийти к нему; он любезно принялего[151], и они мирно беседовали (друг с другом) и несколько дней спустя расстались в большой любви. Сын остался дома, а отец возвратился во Франкию.

40. Когда же он прибыл во дворец Франхоновурт, туда пришел к нему его сын Лотарь и просил отца, чтобы ему было позволено самому очиститься, (и доказать), что не по его воле, не по его наущению брат причинил отцу такое беспокойство: но как это было (на самом деле), некоторым известно[152].

41. Между тем, пока король оставался там, пришло известие, что его сын Пипин пожелал выступить против отца. Он стремительно двинулся навстречу ему в город Лимодий[153] и повелел сыну вместе с женой и детьми отправиться во Франкию. Поначалу, услышав повеление отца, он предпринял путь вплоть до дворца Теотуадум[154], но оттуда поворотил назад и направился в Аквитанию; император же возвратился в свою резиденцию в Аахене и некоторое время там оставался. Оттуда он пошел в город Вормацию накануне святого времени сорокадневного поста[155].

42. После Пасхи он услышал, что его сыновья снова хотели идти на него с враждебными намерениями: он собрал войско, выступил им навстречу на большое поле между Аргенторией и Базилей[156], которое и поныне зовется Полем лжи[157], где верность очень многих была предана забвению. Сыновья же его выступили против него с римским папой Григорием[158]; и отец[159] не согласился ни на что из того, что они требовали[160]. Несколько дней спустя император и упомянутый понтифик сошлись для беседы; они беседовали недолго, и понтифик почтил (императора) великими и многочисленными подарками. После того как они возвратились в свои палатки, император послал папе королевские дары через посредство Адалунга[161], почтеннейшего аббата и пресвитера. Между тем некоторые посоветовали оставить императора и перейти к его сыновьям, и (это сделали) прежде всего те, которые и раньше оскорбляли его; затем последовали и другие, и ночью большая часть покинула его[162]; они оставили свои палатки и перешли к сыновьям. Наутро те, кто остался, пришли к императору; он сказал им, повелевая: “Ступайте к моим сыновьям. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-либо лишился жизни или членов”. И те, обливаясь слезами[163], оставили его. Уже тогда (сыновья императора) отняли у него супругу, поклявшись, что они не желают ни убивать ее, ни калечить. Они без промедления отправили ее в Италию в город Тартуну[164], чтобы держать ее там в заточении. Некоторое время спустя они захватили отца и увели его с собой; после этого они расстались; Пипин отправился в Аквитанию, Людовик в Баварию.

43. Лотарь же увел отца с собой во дворец[165] Компендиум[166] и там вместе с епископами и некоторыми другими подвергал его всяческим унижениям. Они повелели ему удалиться в монастырь и провести там все дни своей жизни[167]. Он воспротивился этому и не покорился их воле. Все епископы притесняли его и больше всего те, которых он возвысил из ничтожнейшего рабского состояния, наряду с теми, которые, (происходя) из чужеземных народов[168], были возведены в это достоинство.

44. Они выбрали тогда одного отвратительного и невероятно жестокого (человека), которого звали Эбо, епископа Реймса, происходившего из первоначально несвободного рода[169], чтобы он свирепо терзал императора по измышлению других. Неслыханное они говорили, неслыханное делали, ежедневно порицая его. Они сняли меч с его бедра[170], и, по решению своих рабов, он был облачен во власяницу. Тогда исполнились слова пророка Иеремии, сказавшего: “Рабы наши будут нам господами”[171]. О, как ты отблагодарил его! Он сделал тебя свободным, (но) не благородным, ибо это невозможно. Дав свободу, он облачил тебя в пурпур и паллий[172]; ты же его во власяницу. Он возвысил тебя без заслуг твоих на епископский престол; ты по ложному приговору возжелал свергнуть его с престола его отцов. Жестокий, почему не внял ты повелению Господа: “Слуга не выше господина (своего)”[173]. Почему презрел ты повеление того апостола, который был вознесен до третьего неба, чтобы учиться средь ангелов (тому), что он должен был повелеть людям? Он так повелел, сказав: “Всякий да будет покорен высшим властям; ибо нет власти не от Бога”[174]. И также другой говорит: “Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым: поскольку это — милость”[175]. Ты же ни Бога не убоялся, ни короля не чтишь. Ежели всякий выполняющий все это сможет обрести божью благодать, то пренебрегающий тем, конечно, вызовет (против себя) гнев Божий. Жестокосердный, кто был советчиком твоим или поводырем твоим? Не тот ли, кто есть царь над всеми детьми гордыни[176]? Который говорил Господу, создателю своему: “Все это дам Тебе, если падши поклонишься мне!”[177] О Господи Иисусе Христе, где был ангел твой, который за одну ночь уничтожил все первородство Египта? И тот, который в лагере ассирийцев, возглавляемых Сенахерибом[178], царем неправедным, за одну ночь