Джон Мильтон - Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец Страница 83

Младший брат

Ночь и мрак,Вы с адом в тройственный союз вступили,Чтоб деву беззащитную сгубить!И ты еще спокойствие пыталсяВнушить мне, брат!

Старший брат

Да, сохраняй его.Я и теперь от слов своих недавнихНе отрекусь. Ни волшебство, ни козни,Ни случая могущество слепоеНичто меня разубедить не властноВ том, что несокрушима добродетель,Даже когда застигнута врасплох,И чем порок коварней и опасней,Тем горшее он терпит пораженье.Добро, в конечном счете, верх беретНад злом, его, как накипь, отряхая,Чтобы оно в бессилии своемСамо себя питало и снедало.Без этого опоры мирозданьяПрогнили бы и небосвод бы рухнулНа землю. Но довольно слов! Идем.Наперекор всевышней воле небаВовек не обнажу я свой клинок,Но колдуна проклятого, пусть дажеС ним рать из гарпий, гидр и прочих чудищ,Водящихся от Африки до Инда,Заставлю я назад вернуть добычуИль, по земле за космы протащив,Предам позорной смерти — пусть издохнет,Как жил.

Дух

Увы, хоть глубоко ценюЯ вашу смелость, юноша отважный,Здесь вам стальная шпага не поможет.Чтобы развеять силу адских чар,Нужны иные средства и оружье.Один лишь взмах волшебного жезлаИ мускулы у вас окаменеют,Суставы распадутся.

Старший брат

Как же тыСумел так близко подойти к злодею,Что все это узнал?

Дух

Когда тревожноЯ размышлял, как госпожу спасти,Мне вспомнился один пастух соседний,Невзрачный с виду, но зато знатокЦелебных трав и всех иных растений,Что в нашем крае стебли к солнцу тянут.Меня любил он, часто петь просилИ мне внимал, на свежий дерн усевшись;А после, чтоб в долгу не оставаться,Из сумки вынимал свои кореньяИ вел рассказ о тайных свойствах их.Однажды показал он корешокДостоинств редких, хоть и неказистый,С листочком темным и шероховатым,Прибавив, что дает в заморских странахРастенье это пышные цветы,Но здесь хиреет, и невежды-горцыНогами топчут каждый день его:Им невдомек, что корень сей полезней,Чем моли, данный Эрмием Улиссу.[679]Гемонией[680] назвал пастух растеньеИ мне вручил, велев его беречьКак средство наилучшее от порчи,Дурного глаза, наваждений, чар,От привидений и жестоких фурий.Я корень взял, но вспомнить про негоМеня нужда заставила лишь ныне,И подтвердилось все: он мне помогУзнать обманщика в чужом наряде,В тенета колдовские заглянутьИ в них не угодить. Такое средство(А я снабжу им вас) позволит вамВорваться смело в замок чародея.Его завидев, обнажите шпаги,Разбейте кубок и разлейте зелье,[681]Но, главное, сумейте жезл волшебныйОтнять у колдуна. Пусть вам грозятПриспешники его, пусть даже пламя,Как сыновья Вулкана, изрыгают,Они отступят, если дрогнет он.

Старший брат

Веди нас, Тирсис, и пускай несетЩит перед нами в схватке добрый ангел!

Уходят.

Величавый дворец со всеми приметами роскоши: приятная музыка, столы, уставленные всевозможными лакомствами. Входит Комос со своей свитой и направляется к леди, сидящей в заколдованном кремле. Он протягивает ей кубок, она отталкивает его и порывается встать.

Комос

Сидите, леди. Стоит мне взмахнутьЖезлом волшебным, чтобы превратилисьВы в изваянье или в лавр, как Дафна,Бежавшая от Феба.[682]

Леди

Прочь, бахвал!Ты не лишишь меня свободы духа,Хоть оболочку плотскую егоВ оковы ввергнул попущеньем неба.

Комос

Зачем вы хмуритесь? Что вас гневит?Не место здесь ни гневу, ни заботам.Закрыт им вход сюда, где перед вамиВсе радости, которых алчет юность,Когда по жилам кровь бежит быстрей,Чем почки распускаются в апреле.Вот кубок с укрепляющим напитком,Душистой смесью взваров и бальзама.Взгляните, как он в хрустале горит!Нет, даже сок, подаренный в ЕгиптеЮпитеровой дочери ЕленеЖеной Фоона, так не веселилИ жажду так не утолял.[683] Зачем жеВы столь безжалостны к самой себеИ к прелестям, которыми природаСсудила вас, чтоб пользовались имиВы бережно и к радости своей?Но вы, как неисправная должница,Не дорожащая чужим добром,Пренебрегли условьем непременнымСуществованья хрупкой смертной плотиЧередованьем отдыха с трудом,Весь день пробыв в пути и отказавшисьВосполнить ваши силы. Впрочем, можноЕще поправить все.

Леди

Нельзя, предатель!Нельзя поправить лживость и бесчестностьТвоих речей. Где бедный, но надежныйПриют, который ты мне посулил?Что здесь за сброд звероголовых чудищ?Будь мне защитой, небо! Прочь поди,Изменник, со своим бесовским зельем!Ты обманул доверчивость моюЛичиною заемною и лживойИ думаешь, что сладкою приманкойМеня в тенетах властен удержать?Нет, не пригублю я питье, пусть дажеОно вкусней, чем то, что пьет Юнона.Лишь от того, кто добр, добро исходит;Деяния же злого человекаДух твердый и высокий не прельстят.

Комос

Людская глупость, бочку ДиогенаТы кладезем житейских правил мнишьИ слепо веришь стоикам надутым,Педантам в мантиях, подбитых мехом,Пред тощим Воздержаньем преклоняясь.Но для чего свои дары природаТак щедро расточила, населивЗверями и растениями сушу,А море — рыбою, как не затем,Чтоб вкус наш любознательный насытить?Зачем она мирьядам червячковПрясть шелк велела на станках зеленыхИ камни драгоценные сокрылаВо чреве у себя, как не затем,Чтобы своих детей украсить? ЕслиНачнет весь мир ходить во власянице,Пить только воду, есть одни стручки,То этим лишь свою неблагодарностьДокажем мы подателю всех благ.Их не познав и все-таки отринув,Поступим мы, как жалкие скупцы,Ублюдки, а не сыновья природы,Которую задушит и раздавитГруз плодовитости ее безмерной:На суше станет тесно от скота,От птиц прозрачный воздух потемнеет,От рыбы воды вздуются, и жемчуг,Который станет некому сбирать,Сияньем звездным озарит пучину,И чудища ее, привыкнув к свету,Всплывут и дерзко в солнце взор вперят.Отбросьте, леди, страх и не кичитесьХваленым целомудрием девичьим.Краса — монета звонкая природы,И не беречь ее, а в оборотПускать должны мы, чтоб она дарилаНам радости взаимные, которыхНе вкусишь в одиночку. УвядаютУпущенные годы, словно розы,Не срезанные вовремя. КрасаВенец творенья, и ее призваньеБлистать на празднествах и во дворцах,Где знают цену ей. А тем, кто с видуНевзрачен, быть невместно на виду:При блеклой коже и лице топорномРазумнее сидеть за прялкой дома,Где не нужны ни алые уста,Ни томный взор, ни кудри, дня светлее.Подумайте ж, пока еще вы юны,Зачем вам эти прелести даны.

Леди

Фигляр, я в здешнем воздухе нечистомНе разомкнула б уст, когда б не тщилсяТы разум мой, равно как взор, затмить,В кошницу мыслей плевел лжи всыпая.Но знай, не вправе добродетель молчаВнимать кичливым доводам порока.Клевещешь на природу ты, твердя,Что цель ее щедрот — нам дать возможностьИзлишествовать. Нет, она дарует,Питательница наша, их с условьемНе нарушать ее святых законовИ строгую умеренность блюсти.Когда б владел любой, кто нищ, но честен,Пусть скромной, но достаточною долейТех благ, которыми теперь немногихПресыщенная Роскошь осыпает,Природа, чьи дары на пользу всемПошли бы в равной, справедливой мере,Не задыхалась бы от изобилья,И были б за даянья благодарнейМы их подателю, затем что ЖадностьВзор не возводит к небу, а по-свинскиЛишь жрет да своего чернит кормильца.Но не довольно ль слов? Тому, кто смелС кощунственным презрением глумитьсяНад Чистотой, как солнце, лучезарной,Могла б сказать я много. Но зачем?Ни слухом, ни умом ты не воспримешьТех сокровенных и высоких истин,В которые не вникнув, невозможноЗначенье целомудрия постичь.К тому же недостоин ты уделаСчастливее, чем твой. Так упивайсяРиторикой любезною своей,С чьей помощью софизмами, как шпагой,Ты научился фехтовать. Не стануЯ спор с тобою длить — бесцельно это;А если бы уж стала, убежденьеВ моей несокрушимой правотеМеня зажгло б таким огнем священным,Что, внемля мне, растрогались бы камни,И от волненья дрогнула б земля,И вверх взлетел бы твой волшебный замок,И под собой погреб бы, лжец, тебя.

Комос