Обычаи жатвы северной Псковщины - В. И. Будько

В. И. Будько

ОБЫЧАИ ЖАТВЫ СЕВЕРНОЙ ПСКОВЩИНЫ

Из книги «Север Гдовщины». Псков, 2005

Народная культура древней Псковской земли до сих пор сохраняет корневые признаки, восходящие к общеславянским истокам. Активное изучение ее производилось специалистами с 80-х годов XX века и не закончено до сих пор. Самобытный печерско-гдовский этнокультурный комплекс является одним из основных. Всего в указанный период на Псковщине двадцатью шестью экспедициями обследовано более 2100 населенных пунктов. Материалы собранных коллекций свидетельствуют об архаичности обрядов и музыкального языка. Особо отмечаются в составе древностей Псковской земли обряды календарно-земледельческого круга, мифологические представления и ранние образцы фольклора, квартировавшие в псково-чудском обозерье (Гдовский район и ареал реки Желчи). Результатом изучения этой локальной традиции, ограниченной в территориальном и содержательном отношениях, явилась книга Г. В. Лобковой «Древности Псковской земли. Жатвенная обрядность», вышедшая в 2000 году в петербургском издательстве «Дмитрий Буланин». Движимые патриотическо-просветительским зудом, приведем некоторые компиляции из нее.

* * *

Поле расположено за границами обжитого двора, селения. Пашня, нива, пожня — земля, освоенная человеком. Она ограничена межой и даже ограничена ритуально (ограничение малого мира обитания, своего рода ареала духа, свершалось путем обхода).

На поле человек взаимодействует с природой, обменивается с ней силой. Здесь же происходит противоборство со стихийными невидимыми силами — духами.

Структура цикла полевых работ и связанных с ней обрядовых действий оказывается сложной, во многом непонятной жителю современного города. Обряды начала и окончания жатвы направлены в первую очередь на сохранение и приумножение жизненной силы земли и злаков: все действа свершались для того, чтоб в следующий год урожай был хороший, — «спор был бы хлебу».

По мнению псковичей, сила хлеба сосредоточена в «споре». Хлеб «спорний», т. е. если «съешь кусочек — ты и сытый», — сильный. Особой силой и споркостью обладали зерна первой сжатой пястки ржи, а также последние колосья и последний сноп. Зерна «первой пястки» добавляли в «севалку» или решето при севе. Особо чтились и назывались спорами сросшиеся колоски. Такой спор приносили в амбар, засек.

Рожь на Гдовщине — основной злак. Ее и убирают почтительно — серпом, не косой. Жали рожь исключительно женщины, одетые в белые холщовые рубахи. Снопы составлялись группами, т. н. «киласам», яровые составляли «бабками». Рожь, в отличие от яровых, обмолачивали без цепов («привозов»); взяв в руки сноп «стебали» («обивали») о приспособление типа скамейки. После посева озимой ржи из зерна нового урожая варили особую кашу «густяху» и ели ее прямо в поле или дома всей семьей. Это способствовало хорошему урожаю. В Добручах подобную кашу называют «пожиночной».

Обряд посыпания молодых ячменем символизирует плодородное начало засевания, при этом говорили «роют жито» (в доме жениха при встрече). Но и при новоселье каждый новый гость, чтобы жили богато, с порога сыпал ячменем. Даже на похоронах вслед уходящим по головам сыпали «житом» — «к жизни», «чтоб была в этом доме жизнь». В Егорьев день зерном сыпали по скотине, при этом в решете находились кроме всего — хлеб, яйца, икона. Часть зерна давали скотине. Сыпали зерно колядовщикам. В спальню молодым в Стругокрасненском районе ставили мешок ячменного зерна. До этого молодых в обеих домах благословляли хлебом, трижды обводя караваями вокруг их голов. Интересно, что был обычай у дружек — «бороться хлебами».

Накануне сева ржи в селении Малое Чернево оставляли на поле кусочки хлеба и маленькую стопку. Благовещенский хлеб, освященный иконой, ели сами, давали коню и кусочек оставляли в борозде (во время пахоты). То же и с хлебом, выпеченным в «Сороки» (день сорока мучеников Севастийских, 9 марта). Конечно же и на Егория освященный хлеб давали скотине, а пастуху полагалась лепешка или «балабка», в которую целиком запекались 1–2 яйца. В упомянутом Черневе накануне Егорьева дня по числу скотины на дворе клали куски хлеба Дворовому — «хозяину-покровителю».

Поминальное бывало всякое. Повсеместно в нашем Обозерье — гороховая кутья и овсяный кисель. В Плюсском районе поминали блинами: «Чилавек помрет, нада блины печь, штоб ему мягка была хадить па блинам к Богу». Готовили специальные пирожки — «поминальнички» — с ячневой крупой, а позже — с рисом. В деревне Полна поминальные хлебцы называются «челпашки», их пекут только парно, а на кладбище несут непарно. Поминали и на Рождественскую Коляду. Для этого готовили кисель и кутью, которые выставлялись на столбы и заборы для птиц, они, по мнению крестьян, олицетворяли умерших родителей, за которых нужно молиться и вспоминать их.

Особой магической силой наделялись предметы, относящиеся до зерна и приготовления хлеба. В решето складывались различные ритуальные предметы при свадьбах, обходах и похоронах. Повсеместно, в т. ч. в Сланцевском районе, невеста сидела на квашне, когда ей «чешут голову» (обряд). В Печерах девчата после расчесывания невесты гнали квашню в пинки, а в Подоспе такие же девушки гадали на квашне. Для этого прямо на дороге пятились, пытаясь угадать мягким местом в квашонку. Кто угадает, той и быть в очерёд невестой. Подоспинские же в Святки мешали мутовкой снег, — гадали на замужество. А порой водили с приговорами вокруг ступы парня и девушку, — «венчали».

Особая роль отводилась соломе — она охраняла и очищала. В дер. Гаглово и прочих на Рождество, Пасху и в свадьбы выстилали соломой избяные полы, а окна закрывали соломенными плетенками, — оберегались нечисти и недобрых глаз. При мытье невесты в бане пол устилали соломой, а в Рубцовщине выстилали целую соломенную дорожку от бани до дому. В Залесье (при дороге Вейно-Губино) за деревней сооружали ворота, обернутые соломой. На следующий день после Масленицы ворота поджигали и через них бегали дети — провожали честную. В Озерцах через такие же горящие ворота проезжали молодые по пороге в дом жениха. Кроме того, в святочный период молодежь прокладывала с намеком соломенную дорожку от дома девушки к дому парня (дер. Чечевино), а на Масленую кое-где жгли снопы на шестах — у кого огонь выше, у того «лен длинней». В Чичевино же сжигали сноп, одетый в бабий платок и драную кофту. Сооружалось сие на Масленицу и водружалось на шест. Одна из уроженок деревни Зуевец рассказывала, что среди святочных один рядился «килосам». Он был обвешан меленькими снопиками ржи, а на голове большой сноп, — так и плясал по избе. В Андроновой Горе на Покров пучок ржаной соломы ставили в «закрамки» (в хранилище сена).

Широко на Псковщине верили во вредоносную силу. Она и хлебный спор умудрялась забрать, и коровье молоко отнять. Вмешательством извне