Владимир Муравьев - ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки Страница 10

Вон Ликаон, правитель крошечного государства Ликосуры, расположенного среди лугов Аркадии, так тот уже позволяет себе надсмехаться даже над самим Зевсом-громовержцем — главным среди богов.

Страшно разгневался Зевс на Ликаона и превратил его в кровожадного волка, а дворец его разрушил ударом молнии. Но громовержцу показалось этого мало. Он решил погубить весь людской род.

Державный тучегонитель запретил дуть всем ветрам, кроме влажного южного ветра Нота. Нот пригнал на небо темные дождевые тучи, обложив ими, как огромными бурдюками, все видимое пространство. Словно ночь спустилась на землю, тучи висели так низко, что до них можно было рукой дотянуться. И вот, когда приготовления были закончены, сплошной стеной хлынул ливень. Спастись от него было негде. Вода в морях и реках не по часам, а по минутам, по секундам поднималась выше и выше, заливая все вокруг, сметая пенными волнами любые препятствия. Ушли под воду города с их стенами, домами и храмами, и на их месте крутились бешеные водовороты. Скрылись и башни, которые были на городских стенах. Вскоре вода покрыла и поросшие лесом холмы и высокие горы, где кудрявился кустарник. Вся Греция скрылась под бушующими волнами моря, вышедшего из берегов. Только одиноко поднималась среди волн двуглавая вершина Парнаса — обиталища муз — да Олимп, с которого Зевс метал молнии…

Там, где раньше крестьянин возделывал свою ниву, где зеленели и золотились спелыми гроздьями виноградники, — там теперь плавали рыбы, шевеля плавниками, а в лесах, покрытых водой, резвились дельфины.

Казалось, ни один житель земли не может избежать гибели. Однако могучий и дерзновенный Прометей, еще раньше научивший людей пользоваться огнем, обучивший их письму, решил спасти хотя бы своего сына Девкалиона и его жену Пирру. Заранее узнав о жестоком замысле Зевса, Прометей дал совет Девкалиону соорудить большой деревянный корабль, положить в него съестные припасы и укрыться в нем с Пиррой.

Девять дней и ночей носился корабль Девкалиона по морским хлябям. Наконец волны прибили его к двуглавой вершине Парнаса. В это время ливень уже прекратился. Вода схлынула, и снова из-под волн показалась земля. Опустошенная, обезображенная, но все-таки родная, твердая почва была под ногами! Девкалион и Пирра сошли с корабля и принесли благодарственную жертву Зевсу, который, как они думали, сохранил им жизнь среди вселенского потопа.

Зевс удовлетворился жертвой, да и наскучило ему разрушение, и он послал к Девкалиону вестника богов — Гермеса.

Быстро понесся Гермес над опустевшей землей и, представ перед Девкалионом, сказал ему:

— Послушай, Девкалион! Властитель богов и людей Зевс доволен тобой. Он повелел тебе самому избрать себе награду. Выскажи свое желание, и Зевс исполнит его.

Девкалион грустно посмотрел на свою верную спутницу, потом они вместе печально огляделись вокруг. Они были одни-одинешеньки среди пустыни.

Девкалнон тихо сказал:

— Об одном лишь прошу я Зевса: пусть опять населит он землю людьми.

Быстрый Гермес понесся обратно на светлый Олимп, где за пиршественным столом возлежал умиротворенный Зевс-громовержец, и передал своему повелителю просьбу Девкалиона.

Зевс нахмурился.

— Боюсь, опять возьмется за старое людское племя!.. Но, если дал слово, надо исполнять.

И тогда Зевс через Гермеса повелел Девкалиону и Пирре набрать камней и, не оборачиваясь, кидать их за спину. Девкалион и Пирра стали бросать камни, как велел Зевс.

Камни, которые бросал Девкалион, обратились в мужчин, а брошенные Пиррой — в женщин.

Так землю снова заселил род людской.

Фаэтон — сын Солнца

Однажды высокоходящий всевидящий бог Гелиос — Солнце — с высоты небес, со своей золотой колесницы, увидел в земле Эфиопии, на берегу Океана, нимфу Климену. И ему, сжигающему африканскую землю своим знойным огнем, обжег сердце огонь любви. Он полюбил Климену. Пока не скроется она с берега в доме, не хотел он уходить с неба, и оттого дни стали длиннее.

Как-то вечером, отослав за море пастись четверку своих огненных коней, Гелиос закутался в темный облачный плащ и явился в дом Климены.

— Кто ты, незнакомец? — испуганно спросила нимфа.

— Я — бог Солнца и видел тебя с высоты неба! — ответил он.

Тут он сбросил плащ и явился во всем блеске красоты, в лучистом венце.

— Я — Гелиос, и я тебя люблю!

Ослепленная красотой и золотым блеском, Климена тоже полюбила Гелиоса и родила от него сына, которого назвала Фаэтоном.

Фаэтон вырос, стал юношей, и однажды он поссорился с сыном нимфы Ио и Зевса — Эпафом.

— Кто ты такой, чтобы спорить со мною?! — упрекал его Эпаф. — Я сын самого Зевса, верховного бога. А ты — простой смертный, сын человека.

— Я сын Гелиоса. Я тоже сын бога!

— Ты просто глуп и ложно называешь отца.

Фаэтон покраснел от стыда и, придя домой, рассказал о ссоре с Эпафом своей матери.

Разгневанная и оскорбленная Климена, воздев руки к небу и глядя на солнце, сказала:

— Этим светилом, весь мир озаряющим, клянусь тебе: ты порожден Солнцем, оплодотворяющим Землю! И если я лгу, пусть больше никогда не увижу его, пусть навеки ослепну!

— Я верю тебе, мать. Но как я докажу Эпафу правду моих слов?

— Мы живем не в скифской полночной земле, — ответила Климена, — от нас близки чертоги твоего отца. Иди к нему, и он даст тебе совет.

Фаэтон пустился в путь. Пройдя Эфиопию, дошел до Индии, миновал Индию, и вот перед ним среди бархатной ночи заблистал дворец Солнца. Крыша дворца была золотой, гребень ее из слоновой кости, а двери серебряные с мудреной чеканкой: шесть знаков Зодиака[3] на правых дверях и столько же на левых. Здесь были изображены Рыбы, Близнецы и прекрасная Дева, лицом похожая на Климену. В этом сходстве Фаэтон увидел для себя добрый знак и ободрился душой. Он открыл двери, вошел в большой зал — и тотчас прикрыл рукою глаза: среди зала, на златокованом троне в нестерпимом сиянии венца, в златотканой одежде, восседал Гелиос. Дни, Месяцы, Годы, Века окружали его. Тут же стояли молодая Весна в венке из цветов: нагое Лето с золотым снопом на левой руке и серпом в правой; Осень держала налитые солнечным соком янтарные грозди винограда, а седая Зима стояла, распустив по плечам снежные космы.

— Зачем ты пришел сюда, чего ты ищешь в моем дворце? — спросил Гелиос.

— О свет всеобщий беспредельной Вселенной! Лживы видения ночи, но солнце нам освещает лишь правду, — сказал Фаэтон. — Скажи мне, правда ли, что ты мой отец?

— Да, я признаю тебя своим сыном. Ты красив и неглуп, к тому же храбр, если посмел прийти ко мне.

Отпустив знаком свиту, Гелиос снял с головы слепящий венец и, сойдя с трона, приблизился к сыну. Смело взглянул на него Фаэтон.

— Отец, дай мне залог, чтоб я мог назваться твоим сыном перед людьми!

— Да, я вижу, ты достоин называться моим сыном, и Климена правдиво указала твое происхождение. Требуй любого залога, и я, клянусь нерушимой клятвой богов, наделю тебя им. Хочешь стать художником — и люди сбегутся смотреть на твои картины. Хочешь стать певцом или играть на лире — тебя увенчают лавром. Хочешь стать победителем в играх Олимпиады — тебя наградят и воздвигнут твою статую. Говори же!

— Это все хорошо, но все это доступно и обычным людям. Нет, я хочу, чтобы люди увидели меня на твоей колеснице. Хотя бы один раз хочу, правя твоими конями, промчаться по небу.

Гелиос покачал головой.

Он понял, что поторопился с клятвой.

— Дерзки слова твои, сын мой! Все бы я тебе дал, кроме того, что ты просишь! Надо большое умение, чтобы править огненной колесницей.

— Но я хочу совершить подвиг. Хочу, чтобы крылатая слава пошла обо мне, чтоб, увидев меня, говорили: «Вот идет герой Фаэтон, который был в небе!»

— Героем стать непросто, — нахмурился отец. — Это не диск метнуть или копье. То, что ты просишь, смертельно опасно. Ты по рождению и воспитанию смертный, а просишь того, чего не просят и бессмертные боги. Лишь я один могу править огненной колесницей. Даже Зевс, что мечет молнии с неба, не стоял на огненной оси. Будь скромнее в желаниях.

— Скромны только слабые! Сильный рвется к победам!

— А если придет поражение?

— Пусть поражение, пусть даже смерть! Но я хочу дерзнуть!

— Ты смел — это хорошо. Но, когда в полдень кони восходят на высоту, даже мне бывает страшно взглянуть на море и землю. Взглянешь — и сердце замрет. А когда утром могучие кони круто поднимаются на небо и вечером съезжают с крутизны, требуется великая сила рук, чтобы править ими. Доверить тебе колесницу опасно не только для тебя, но для всего живого на земле. А на небесном пути угрожает большими рогами сильный Телец, грозит клешнями Рак. Скорпион замахивается своим ядовитым хвостом, Лев, разинувши пасть, готов пожрать неосторожного. Откажись, мой сын, от губительного желания. Ведь мало быть сыном, чтобы делать дело отца! Откажись!