Иранская сказочная энциклопедия - Коллектив авторов Страница 10

Рассказывают, будто во времена падишаха Курданщаха правил городом Хорезмом падишах Мунаввар и был у него двадцатидвухлетний сын неописуемой красоты по имени Мунир.

Шахзаде Мунир, прослышав о прельстительности и благородстве малики Хуснбану, воспылал к ней великой любовью и, желая лицезреть ее красоту, призвал к себе придворного живописца, искусного мастера, коему не было равных в Хорезме, и сказал:

— Послушай, друг. В государстве Хорасан, неподалеку от шахской столицы, есть город, именуемый Хуснабадом, и живет в том городе девушка, прекрасная ликом и благородная душой. Сказывают, будто является она приемной дочерью падишаха Курданшаха. Город же Хуснабад воздвигала сама. Не согласишься ли ты отправиться туда и написать портрет сей красавицы?

— Слушаюсь и повинуюсь.

В скором времени, получив от шахзаде Мунира деньги на дорогу, живописец отправился в Хорасан.

Три месяца провел живописец в пути и наконец, достигнув города Хуснабада, поселился в прославленном караван-сарае. Прислуга немедля принесла ему различные яства и усладительные напитки.

Так, ублажаемый слугами малики, провел он несколько дней в отдохновении, а потом собрался с духом и отправился во дворец. Представ пред ясные очи малики Хуснбану, живописец, склонясь в почтительном поклоне, молвил:

— О чарующая мир малика! Позволь мне посвятить оставшуюся жизнь служению тебе.

— В каком деле ты искусен? — спросила малика.

— Я — живописец, — ответил тот, — даже луну, сокрытую тучами, я способен изобразить правдиво.

— Ну что ж. Коли мастерство твое столь велико, оставайся у нас. Мы станем тебя почитать и выполнять все твои желания.

По прошествии нескольких дней малике захотелось, чтобы живописец написал ее портрет. Однако она не решалась открывать ему свое лицо и долго пребывала в неведении, как ей поступить. В один благоприятный момент позвала малика живописца и, спрятавшись за занавесом, молвила:

— Ты хвалился, что можешь написать луну, сокрытую тучами. А сумеешь ли ты изобразить меня; не видя моего лица?

И живописец ответил так:

— Сумею, госпожа моя! Если ты соизволишь подняться на крышу и глядеться оттуда в таз с водой, стоящий на земле, то я выполню твою просьбу.

Малика согласилась, и живописец сделал набросок по ее отражению в воде. После же, прийдя в мастерскую, по тому наброску он написал два великолепных портрета. Получив один из тех портретов, посланный ей живописцем, она повелела принести ей зеркало и, поставив перед собой портрет и зеркало, принялась сличать свое отражение в зеркале с изображением на портрете. И как ни тщательно делала она это, различия не находила и вынуждена была признать, что портрет написан с большим мастерством. В благодарность за старания малика одарила живописца богатыми дарами, а он вознес благодарственную молитву Аллаху и просил у него ниспослать благословение щедрой и благородной своей покровительнице. По прошествии нескольких дней живописец спохватился: «Ведь я явился сюда по поручению шахзаде. Пора мне возвращаться домой». Придя к малике Хуснбану, живописец сказал:

— О луноликая малика! Если будет на то твое соизволение, я вернусь домой и привезу сюда свою семью.

— Ступай, — отвечала ему малика, — да постарайся вернуться побыстрей.

Покинув гостеприимный город малики, живописец отправился в Хорезм. Он шел без отдыха и через три месяца прибыл во дворец шахзаде Мунира, который с нетерпением ждал его возвращения.

— О живописец, — обратился к нему шахзаде, — привез ли ты портрет прельстительной малики?

Живописец достал из-за пазухи портрет и вручил его шахзаде. Увидев столь несравненную красоту, шахзаде вскрикнул и лишился чувств. Слуги стали окуривать его алоэ и имбирем, и вскоре он опамятовался и решил тотчас отправиться в Хуснабад. Не испросив согласия своих высокопоставленных родителей, шахзаде Мунир облачился в одежду каландара и покинул Хорезм. Одолев долгий и томительный путь, пришел он в город Хуснабад и остановился в караван-сарае малики. И тотчас слуги принесли ему угощения отменного вкуса, и он отведал тех яств и, утолив голод, лег почивать. Когда же темная ночь сменилась благодатным утром, слуги малики доставили слиток червонного золота и, положив его перед шахзаде Муниром, сказали:

— О шах каландаров! Сей дар посылает тебе наш высокочтимый хозяин, дабы, взяв его, ты не терпел в пути лишений.

В ответ на эти слова шахзаде изъявил свою благодарность, однако золото принять отказался. Слуги тотчас доложили малике Хуснбану о том, что некий странный каландар отверг ее благодеяние. Малика же, немало тому подивясь, велела немедля привести его во дворец.

Услышав приказание малики, хаджибы тотчас бросились его выполнять, и вскоре шахзаде Мунир предстал пред ее ясные очи. Взглянув на Мунира, малика Хуснбану сразу узрела, что лицо его излучает шахское сияние, и, сокрывшись за занавесом, сказала:

— Послушай, человек, прикидывающийся каландром, почему ты облачился в домотканые одежды, если не дорожишь золотом?

— О луноликая малика! — молвил Мунир, — Зачем мне золото? У меня самого достаточно богатств, но я не задумываясь бросил все, дабы узреть тебя. Я — шахзаде Хорезма.

— Что же понуждает тебя выдавать себя за нищего? Шахзаде Хорезма в нашем городе не менее желанен, нежели бедный каландар.

— О царица красоты! Когда я увидел твой портрет, я стал подобен безумцу.

Мне любовь пленила сердце, завладела всей душою, Жизнь свою готов отдать я за свидание с тобою, Но на милосердье божье не теряю упованья — Буду ждать, что ниспошлет он исполнение желанья.

Любовь к тебе заставила меня забыть обо всех мирских благах. Тебе я вверяю и счастье свое и жизнь. Ты же вольна решить: казнить меня или миловать.

Малика погрузилась в глубокое раздумье, а потом подняла голову и сказала:

— О неразумный юноша! Оставь свои надежды и не терзай себя понапрасну. Стань ты даже ветром, тебе все равно не удастся коснуться моих следов. Снискать мою любовь куда труднее, нежели ты мыслишь.

— О малика! Даже смерть не заставит меня отказаться от своей любви.

— Коли ты столь упрям в своих намерениях, согласись на мои условия. Но помни! Не выполнишь их, придется тебе навсегда забыть мое имя.

— Повинуюсь тебе, малика, ибо другого мне не дано.

— О шахзаде! Я загадаю тебе семь загадок, кои ты должен разгадать. Дело это трудное, свершив же его, ты не только достигнешь желаемого, но и прославишь имя свое.

Вот первая загадка:

Кто та любимая, скажи, которую, узрев однажды, Мы жаждем встретить, но вовек не утолить нам этой жажды?

Ты должен найти человека, коему принадлежат сии слова, и узнать истинный их смысл. После же вернешься ко мне, я загадаю вторую загадку.

— А где обитает человек, которого я должен найти?

— Если бы мне это было ведомо, я бы не стала спрашивать тебя.

Объятый великим отчаянием, шахзаде уронил голову на грудь.

Узрев его смятение, малика Хуснбану молвила:

— О шахзаде, эта загадка одна из легких. Если же ты струсил с самого начала, стоит ли тешить себя несбыточными надеждами?

Шахзаде сказал:

В миг расставанья с тобой любой волосочек твой Становится острым копьем, любая ресничка — стрелой. Как жить без тебя я смогу, если в разлуке с тобой Тесней, чем ушко игольное, кажется мир земной?

— О красавица малика! Надежды призрачные слаще утраченных. С надеждой в сердце и смерть не страшна.